Стив Паркер - Охотники на ксеносов: Омнибус
Каррас, в мокрой от пота тренировочной форме, пригнулся как раз в тот момент, когда его колонна направила ему в голову рубящий горизонтальный удар. Над ним пронёсся поток воздуха. Каррас шагнул вперёд, не упуская из поля зрения ещё три руки, с которыми сражался, и нанёс удар снизу-вверх учебным ножом.
Остриё ножа ударило в твёрдый, нецарапающийся колпачок огонька-мишени. Тот поголубел — и на секунду атакующие руки замерли. Каррас шагнул назад, тяжело дыша, и повращал плечами, готовясь к следующему нападению неутомимой колонны-автомата. Череп на колонне предупреждающе загудел, свет перемигнул из голубого обратно в красный — и руки снова принялись пластать воздух, сверкая металлическими когтями и клинками.
Вокруг Карраса также усердно сражались собратья-стажёры Караула, кряхтя от стараний не уступить бойцовым машинам. Подобные занятия для Карраса были внове. Там, в Логополе, Призраки Смерти тренировались друг на друге, учась на ошибках и победах как собственных, так и своих сородичей. Однако бой против товарища-космодесантника — не самый подходящий вариант, учитывая особый круг задач Караула. Повадки и способы ведения боя основных враждебных ксеновидов — вот что нужно было изучить и научиться преодолевать. Колонна Карраса сражалась с ним по модели поведения, взятой из записи сенсориума о разновидности тиранида средних размеров: достаточно большого, чтобы представлять значительную угрозу, но не слишком большого для боя врукопашную. Так что Карраса атаковали сразу четыре руки вместо двух — и очень быстрых руки, наносивших удары с быстротой скорпионьего хвоста, бьющего насмерть.
Сержанты Караула ходили вдоль главного зала, наблюдая, как космодесантники, лишённые доспехов, сражаются, выкладываясь по полной, и покрикивали, веля стараться больше и драться лучше.
— Шевелись, чёрт тебя дери! — орал Котеас изрубленным ртом. Рваные щёки и губы придавали ему немного шепелявости. — Ногами! Ногами работай! Стоящий на месте десантник значит мёртвый десантник.
Каррас рывком ускорился, проскользнул под очередной атакой вооружённых ножами рук и провёл ещё удар в среднюю мишень. Череп на колонне прогудел и замер. Свет сменился на голубой.
Тут кто-то позвал:
— Сержант!
Каррас обернулся на крик. Котеас хромая направился к исключительно приземистому десантнику, который упражнялся через две колонны слева. Тут колонна перед Каррасом прогудела — и руки со свистом метнулись к нему опять, вынудив резко переключиться на атаку. Каррас парировал ножом удар, который оставил бы очень неприятную рану на груди. Отбиваясь и ускользая от очередной серии стремительных ударов, Каррас услышал коренастого воина.
— Кажется, я её сломал.
— Не говори ерунды, Фосс. Ещё никто и никогда…
— Вот только что. Виноват, сержант.
— Кровь Дорна! Да как ты…?
Каррас провёл очередной удар, отключив противника, и воспользовался секундной передышкой, чтобы ещё раз глянуть в сторону Фосса.
Имперский Кулак. Тот, которого кличут Омни.
Такого приземистого космического десантника Каррас ещё не встречал, однако размеры мускулистой туши Омни далеко уходили за пределы разумной компенсации низкого роста. Руки его, плечи, грудь — каждая группа мышц коренастого тела словно была сплетена из толстых и твёрдых канатов. На Окклюдусе такого бы просто не допустили. Слишком часто подобная мускулистость давалась за счёт ловкости и быстроты.
Хотя с другой стороны, в данном случае всё обстояло не так. Бросив мимолётный взгляд на Фосса, Каррас увидел, как тот показывает механическую руку, которую умудрился вырвать прямо из колонны. Он смущённо протягивал её Котеасу, точно предлагая в подношение. Подобный подвиг, по идее, можно было совершить только в силовой броне. Омни сделал это голыми руками.
Котеас не успел договорить. В этот момент из бокового зала вылетел сержант Кулле и настойчиво повлёк того за собой.
— Ты должен это увидеть!
Котеас, заметив выражение на лице Кулле, не говоря больше ни слова, оставил Фосса и направился вслед за вторым сержантом в западное крыло Панкратеона, где располагался один из двух залов с утопленными в пол бойцовыми ямами.
Две минуты спустя снова появился Кулле и криком велел остальным следовать за собой.
Каррас вышел из зоны действия бойцового автомата. Как только он покинул полосу нападения, датчики на сервочерепе моргнули зелёным и отключились.
Каррас отправился следом за остальными, которых Кулле повёл через короткий коридор из чёрного камня в зал, где в пол уходили круговые ярусы. Таких кругов было пять, и в центре каждого находилась яма примерно двенадцати метров в поперечнике и четырёх — глубиной. Со дна одной из ям доносились звуки жёстких ударов, лязг металла, дробный стук, перемежаемый короткими паузами. Оглядев по дороге боевых братьев вокруг ямы, Каррас заметил на лицах одних суровость, на других — понимающие ухмылки. Подойдя к краю, Каррас глянул вниз и увидел кружащийся и перескакивающий с места на место размытый силуэт, на который с трёх сторон нападали тяжёлые многорукие сервиторы-рукопашники.
Зифер Зид. Призрак. Алебастровую кожу и чёрный шёлк его волос нельзя было перепутать ни с чем. Как и на всех присутствующих, кроме разве что сержантов Караула и обслуживающего персонала из механикусов, на Зиде была чёрная тренировочная форма, которая резко контрастировала с белой кожей. Один из сервиторов нанёс топором стремительный косой удар, целя Зиду в ключицу. Гвардеец Ворона увернулся и поразил мишени на корпусе сервитора тремя сильными, щедрыми тычками. Пластальной торс сервитора загудел под ударами.
Один из двух оставшихся сервиторов — тот, что был вооружён мечом и шипастым щитом, — ринулся вперёд, пока Зид ускользал из зоны досягаемости второго. На миг показалось, что меч сервитора сейчас рубанёт Зида по верхней части спины, но Гвардеец Ворона уловил движение сзади. Он шагнул вправо, поворачиваясь лицом к противнику и по-прежнему каким-то образом умудряясь оставаться на волосок вне досягаемости остальных, и выбросил руку, отводя запястьем направленный вниз удар. Меч сервитора вонзился в песок, а Зид в этом момент уже сблизился с противником, задержав шипастый щит правой рукой и нанося сокрушительный удар прямой левой в горящую мишень, представлявшую лицо противника.
Кибернетический автомат отшатнулся, раскинув руки для равновесия, — и тут же получил сокрушительный удар ногой в прикрытый пластиной живот. Сервитор тяжело рухнул на песок, ударившись тем, что заменяло ему голову, о круглую гранитную стену. Там он подёргался секунду — живой мозг пытался оправиться от потрясения — пока наконец не запустились нужные подпрограммы, и автомат начал подниматься. Тем временем Зид подсёк третьему ноги, отчего тот рухнул на спину. Сервитор попытался ударить Зида с земли, выбросив вперёд два коротких меча, но не достал. Зид проигнорировал его бесполезную атаку и сосредоточился на первом, вооружённом топором, который уже снова приближался.
Не поворачивая головы и не поднимая глаз, Зид крикнул:
— Следующий уровень! Они слишком медленные!
В нескольких метрах справа от Карраса кто-то издал рык и буркнул:
— Заносчивый глупец!
Кто-то другой согласно хмыкнул, но ни один так и не отвёл глаз от края ямы. Заносчивый или нет, но Зид заслуживал внимание своих зрителей. Каррас понял, как ошибся в своём мнении о необычном боевом брате. Это белое как фарфор лицо оставалось безупречным не потому, что Гвардеец Ворона не нюхал пороху или трусил, нет — просто не нашлось ещё клинка достаточно быстрого, чтобы коснуться его. Чего нельзя было сказать о теле. Невозможно вступить в схватку такого уровня и не заплатить за это. Белую кожу Зида полосовали сотни шрамов, напоминая дорожную карту: одни — широкие и глубокие — явный след разрыва или среза, другие — длинные и тонкие — там, где кожу рассёк острый клинок.
На другой стороне от ямы сержант Кулле глянул на Котеаса, вопросительно подняв бровь.
— Только не я, — ответил Котеас. — Я не возьму на себя первую за сто лет смерть в Панкратеоне.
— Он справится. Взгляни на него и убедись сам.
Какое выражение появилось на лице Котеаса, Каррас не разобрал. Лик бывалого космодесантника был слишком изуродован, чтобы выражать что-то вразумительное, но слова Котеаса выразили его мнение абсолютно чётко.
— Всё, что я вижу, это любителя выпендриться, который упивается вниманием зрителей. Сегодня ему будет урок об унижении и познании предельности собственных возможностей, как ты сам увидишь, когда всё это плохо кончится.
Каррас чувствовал, что Котеас не прав. Внизу, в яме, Зид сфокусировал всё своё внимание, точно лазерный луч, на смертельном балете, в котором играл главную роль. Он ни разу не поднял глаз на космодесантников, окруживших яму, несмотря на ободряющие выкрики: «Призрак!» — некоторых из присутствующих. Остальные смотрели либо уйдя в свои мысли, либо в уважительном молчании. Зид ставил на кон собственную жизнь, чтобы испытать предел своих возможностей и попытаться превзойти его. Движения Призрака были настолько быстрыми и чёткими, что можно было почти поверить, что они отрепетированы. Это завораживало.
