Максим Дубровин - Сыщики. Король воров
Не прошло и минуты, как мальчик-демон вернулся и церемонно сказал, обращаясь к Ричарду:
— Вы можете пройти.
Стилу он лишь коротко кивнул, разрешая последовать за другом.
Затаив дыхание, остро предчувствуя, что именно здесь и сейчас он получит ответы на многие вопросы, Ричард шагнул в обитель Узника.
Если в каких-то документах ньюгейтской канцелярии и было упоминание о камере № 273, в чем Ричард сильно сомневался, то едва ли там подробно расписывалась обстановка данного помещения. Лучше всего ему бы подошло другое определение — покои.
Комната была выдержана в георгианском стиле. Ричард мог поклясться, что полы выстелены паркетом, поверх которого положен огромный восточный ковер. Стены украшали гобелены с картинами охоты и массивные зеркала в золоченых рамах. Мягкая мебель, стоящая вдоль стен, была накрыта свободными тиковыми чехлами. Несколько плетеных стульев с привязанными к сиденьям подушечками смотрелись в комнате совершенно естественно, если забыть о том, что за стеной царили сырость и мрак подземелья. С потолка свисал огромный канделябр, в котором одновременно горели чуть ли не полсотни свечей. Бюро с разложенными письменными принадлежностями выглядело так, будто хозяин только что прервал работу.
Но самой выдающейся деталью интерьера в этой невиданной камере, был, конечно, камин. Невероятным казался сам факт существования камина так глубоко под землей. Ричард не мог даже представить, каких трудов стоило неведомым каменщикам проложить дымоход для этого очага через все «культурные» слои Ньюгейта. Камин был огромным, едва ли меньшим, чем увиденный Ричардом в гостиной графа Блаунта-старшего, и смотрелся по-королевски в обрамлении белоснежного портала. В нем горел жаркий огонь, и в комнате не чувствовалось даже следа подвальной сырости.
Каминная полка, высеченная из белого мрамора, сама по себе была произведением искусства. Но то, что располагалось на ней, поразило Ричарда до глубины души. Скульптура, отлитая, видимо, из серебра, изображала огромного спрута, возлежавшего в самом центре мраморной полки. Его щупальца простирались во все стороны, свешиваясь с камина с такой грацией, что казались действительно эластичными и живыми. Мантия и многочисленные присоски моллюска были выполнены с большим тщанием и аккуратностью. Клюв спрута был воинственно приоткрыт, а глаза, сделанные из неизвестного черного камня, выглядели совсем как человеческие, отчего животное приобретало зловещий и какой-то неземной облик.
Хозяин камеры № 273, загадочный и пугающий Узник, восседал в кресле в единственном закутке, куда не проникал свет множества свечей. Он был одет в просторное черное одеяние с капюшоном, складками ниспадающее вниз и скрывающее фигуру с головы до ног. По всей видимости, Узник не стремился к близкому знакомству с визитерами. Тем более что, как догадывался Ричард, ему-то личности пришедших были вполне известны.
— Садитесь, господа, — голос у хозяина был ровный и совершенно бесцветный. По нему Ричард не рискнул бы предположить даже возраст собеседника.
— Спасибо, мистер… Узник. Можем мы называть вас так? — уточнил он на всякий случай.
— Можете. Так меня все называют, мастер Пустельга.
— Спасибо, что согласились поговорить с нами.
— Всегда приятно поговорить с новыми людьми. Я ведь не покидаю этих стен. Ваш спутник…
— Мистер Стил, он частный сыщик, как и я.
— Бывший инспектор Скотланд-Ярда Эдуард Стил? Вы вели дело о убийстве Мэри Олдингтон в 1883 году?
— Да, сэр.
— Хорошая работа, — одобрительно сказал Узник.
— Благодарю, сэр.
— Вы можете остаться, если ваш друг доверяет вам.
— О, да! Доверяю абсолютно, — заверил Ричард. — Тем более он уже и так впутан в это дело по моей вине, и будет правильным, если узнает о нем столько же.
— Перед тем как вы зададите свои вопросы, условимся о цене… Постойте! — Он предостерегающе поднял руку, прежде чем Ричард успел что-то сказать. — Деньги меня не интересуют. Я уже давно слишком богат, чтобы думать о преумножении капитала.
— Назовите вашу цену.
— Услуга.
— Какая?
— Сейчас это не важно. Время еще не пришло, но однажды я попрошу вас об услуге, и вы не откажете мне. Это в равной степени относится и к мистеру Стилу.
— Но как мы можем обещать то, о чем даже не имеем понятия?
— Даю вам слово, что попрошу лишь о том, что вы в состоянии мне дать. Ничего невозможного. Мне понадобятся ваши профессиональные умения и… особые возможности. И это только в том случае, если мои ответы на свои вопросы вы сочтете удовлетворительными.
Сыщики переглянулись.
— Мы согласны, — ответил Ричард. — Но с условием, что вы не попросите о чем-то, не подобающем джентльмену.
— Будьте покойны, мастер Пустельга, я это учту. Итак, о чем вы хотите узнать? О соколе? О мыши?
За последние дни Ричард так устал удивляться, что лишь развел руками.
— Обо всем!
Узник рассмеялся тихим и невыразительным старческим смехом.
— За свою долгую жизнь я собрал величайшую коллекцию тайн и загадок, и предметы — лишь одна из них. Но в последние годы все чаще спрашивают именно о них.
— Что вы называете предметами?
— Те две фигурки, что вы принесли сюда. И сотни других, подобных им.
— Сотни?! Вы сказали, их сотни! Так много?
— Не так уж и много, молодой человек, но достаточно, чтобы вершить историю. Иные предметы передавались из поколения в поколение, от отца к сыну, помогая удерживать власть в руках мельчающих династий. А другие тысячелетиями могли лежать в земле или на дне морском, чтобы однажды попасть в руки человека, способного к свершениям, и снимали с насиженных мест целые народы, изменяя судьбы цивилизаций.
— И у каждого из предметов свое свойство?
— В этом их суть.
— Вы сказали — тысячелетиями лежат в земле. Неужели они такие старые?
— Невероятно старые. И даже я не знаю наверняка, как давно они попали к людям.
— А откуда они вообще взялись? Кто-то же их сделал!
— На этот счет у меня лишь домыслы, а торгую я только достоверной информацией.
Ричард вынул из кармана шкатулку и достал мышь.
— Вы знаете ее свойство?
— Да. Это один из очень полезных артефактов. Он предупреждает хозяина об опасности.
— Каким образом?
— А каким образом действует ваш сокол? Вы просто сжимаете его в кулаке, и приходит знание, или картинка, или что-то еще — у каждого предмета по-разному. Важно одно — это ощущение ни с чем не спутаешь. В случае с мышью владелец получает ясный и недвусмысленный сигнал: «Опасность!» Насколько мне известно, после определенной тренировки можно даже научиться определять источник угрозы.
— Невероятно! — не удержался Ричард.
Сказанное впечатляло. К возможностям своего сокола он уже давно привык, но рассказ о свойствах мыши будоражил воображение. О таком предмете можно было только мечтать. Особенно при опасной и нелегкой работе сыщика.
— Но это еще далеко не самый сильный и диковинный предмет, — снисходительно отозвался Узник. — Знали бы вы, каковы в деле носорог или саламандра.
— И каковы же? — вступил в беседу Стил.
— Ну-ну! Если я начну рассказывать о каждом предмете, вы никогда отсюда не уйдете.
Стил пожал плечами, но вынужден был согласиться.
— Но если предметы так полезны и могущественны, почему люди ничего не знают о них? — наивно спросил Ричард.
— Как же, не знают! Многие просто грезят ими. Другое дело, что владельцы не спешат рассказывать окружающим о таком ценном имуществе. Да ведь и вы сами, мастер Пустельга, хранили своего сокола от чужих глаз. С другой стороны, существует влиятельная организация, которая следит за тем, чтобы правда о предметах не хлынула в массы людские бурным потоком.
— Кажется, мы уже встречались с представителем этой организации, — заметил Стил. — Некий сэр Артур Уинсли не далее, как сегодня утром нанес мне столь же неожиданный, сколь и неприятный визит.
— Неугомонный Артур! — проскрипел со смехом Узник. — Вы правы, это они. Хранители, как они себя называют.
— Вы, похоже, не больно-то высокого мнения об этих господах, — вставил Ричард.
— Выскочки, возомнившие, будто знают Изначальный Замысел. На словах они пытаются контролировать предметы, чтобы направлять с их помощью развитие человечества. Практика же чаще всего сводится к мелочной возне и соперничеству между отдельными ложами. Американцы тягаются с англичанами. Немцы — с русскими. Лукавые турки играют в хитрую игру со всеми сразу. А Ближний Восток, а Индия… И есть еще японцы, которые варились в собственном соку последнюю тысячу лет и все это время не выпускали свои артефакты за пределы островов.
— Выходит, Хранители — просто группка авантюристов?
— Не нужно их недооценивать. Орден Хранителей — всего лишь один из игроков на этом поле, но далеко не самый слабый. Они лучше других владеют информацией о предметах — как-никак накапливали ее столетиями, у них разветвленная сеть шпионов и есть приблизительные данные о местонахождении фигурок.
