Брайан Херберт - Битва за Коррин
— Меланжа? Если это правда, то нам понадобится чертова уйма этого порошка. Ты уверена, что это так?
— Уверена. Передай эту новость всем — и постарайся уцелеть.
— Ты тоже, — ответил он. — Я буду пролетать мимо штаб-квартиры «ВенКи» на Кольгаре и напрямую поговорю с руководителями компании, торгующей меланжей.
Он добавил что-то еще, но раздавшийся в динамике статический треск заглушил его слова.
Успешный руководитель похож на хорошего игрока в покер — и тот и другой скрывают или искажают до неузнаваемости свои эмоции, чтобы партнеры не смогли использовать их против него.
Аурелий Венпорт. Наследие бизнесаПочти две недели Вориан Атрейдес гнал «Мечтательного путника» с таким ускорением, какое мог выдержать только робот, стремясь любой ценой не терять времени и доставить жизненно важную новость в Лигу. Все тело ныло и болело, но он понимал, что каждая минута промедления может стоить еще одной человеческой жизни.
Если, увеличив скорость корабля до пределов переносимости, он сможет спасти хотя бы одного человека, то это с лихвой вознаградит его за все его преходящие и кратковременные страдания. Сам Агамемнон преподал когда-то ему этот урок, проведя лечение, продлевающее жизнь. Боль — это малая цена, если ее платят за жизнь.
За время долгого путешествия у Вориана не появилось ни одного симптома, ни одного предупреждающего признака заражения новоявленной чумой, о которых предупреждала его Ракелла. Это означало, что, согласно ее знанию, у Вориана действительно есть иммунитет к этой вирусной инфекции. Это означало также, что он может поспешить и сделать нужное дело, не опасаясь, что заразит окружающих или заболеет сам. Его личной безопасности ничто не угрожало.
Вориан изменил курс, чтобы совершить краткий визит на Кольгар, на верфи компании «ВенКи». В этой ситуации он считал полезным самому лично переговорить с главными поставщиками пряности. Последствия открытия Ракеллы могли быть чрезвычайно важными.
Вориан сильно опечалился, когда, приблизившись к Кольгару и начав принимать сообщения по линиям связи, узнал из новостей, что эпидемия уже поразила множество планет Лиги Благородных. Омниус доставлял смертоносные торпеды с вирусами с беспощадной эффективностью, заражая планету за планетой, несмотря на все усилия правительств и народов поставить заслон на пути распространения эпидемии. Были наложены строгие карантины, но обычно эти мероприятия запаздывали, и, даже если удавалось соблюсти карантин, то половина населения, запертого на изолированной планете, была обречена.
Один только Вориан Атрейдес мог предложить действенную помощь, и все теперь зависело от согласия корпорации «ВенКи» помочь делу. Те, кто принимает пряность, лучше сопротивляются Бичу.
«ВенКи» окружила завесой секретности свои торговые операции с пряностью, не давая доступа к технологии добычи и источникам поставок другим компаниям и правительствам Лиги. Кроме того, торговая компания имела монополию на производство опасных в эксплуатации коммерческих спейсфолдеров. Теперь в мозгу Атрейдеса сложилась окончательная ясная картина. Для того чтобы противодействовать распространению эпидемии, надо использовать быстроходные корабли для поставок пряности. Для этого нужны спейсфолдеры. И пряность…
Вориан поклялся себе, что не покинет Кольгар до тех пор, пока не добьется своего.
В конце концов, Норма Ценва лично отправилась с Ворианом на Салусу на борту «Мечтательного путника». Благодаря своим сверхъестественным способностям она предвидела его приезд и каким-то странным и необъяснимым чутьем понимала, что он привезет новости, которые приведут к не терпящим отлагательства действиям. Вориан не успел произнести и пары фраз, когда Норма твердо решила про себя три вещи: ситуация критическая, спасти ее может большое количество пряности и она сама поедет на Салусу, чтобы обратиться к Парламенту Лиги.
После этого она приказала своему сыну Адриену изменить всю деятельность корпорации «ВенКи» и увеличить производство и доставку пряности до самого высокого возможного уровня. Покончив с этим, она вместе с Ворианом отправилась к черно-серебристому курьерскому кораблю.
— Я лучше сосредоточусь на борту вашего корабля, чем здесь. Она жестом указала на верфь, где после недавнего взрыва шел активный и очень шумный ремонт.
— Нам надо спешить изо всех сил, — добавила она.
Когда они поднялись над планетой, Вориан включил весьма умеренное ускорение, но после того, как Норма уверила его, что способна выдержать много большие нагрузки, чем сам Атрейдес, он снова погнал корабль на пределе его выживаемости. Бывший курьерский корабль вырвался из поля тяготения Кольгара и по прямой рванул в сторону Салусы Секундус.
По пути Норма занималась своими расчетами и вычислениями, обложившись записями, электронными блокнотами и другими материалами, захваченными с Кольгара. Любопытно, но ей не пришлось ничем этим воспользоваться. Вместо этого она погрузилась в глубины своего разума и отправилась в увлекательное путешествие, извлекая оттуда массу полезной информации, которая хранилась в ее памяти лучше, чем в любом блокноте. Ее мыслительные способности возросли до невероятной степени, превзойдя все мыслимые пределы.
Вориану казалось, что на борту, кроме него, нет ни одной живой души, но его это не тяготило — он привык путешествовать в одиночестве. Во время таких длинных утомительных перелетов он с удовольствием вспоминал о своих путешествиях с Севратом на борту этого курьерского корабля с обновлениями. Среди всего этого разгула войны и ее ужасов, в чумном безумии было бы неплохо отвлечься игрой или даже послушать неуклюжие — с претензией на юмор — шутки Севрата.
Покачнувшись и дернувшись, «Мечтательный путник» совершил посадку в космопорте Зимии. Стоял прохладный день, и взлетно-посадочная полоса продувалась сильным ветром. Норма вышла из своего транса, посмотрела в иллюминатор и увидела столицу Лиги.
— Мы уже прибыли?
По дороге к зданию Парламента Норма и Вориан узнали, что за несколько прошедших недель эпидемическая обстановка резко ухудшилась: болезнь появилась еще на десятке планет Лиги. Лучшие ученые пока не могли найти средства борьбы с заразой, но открытие Ракеллы относительно пряности уже достигло Салусы на быстроходных разведывательных кораблях — спейсфолдерах, и заказы меланжи сильно возросли. Но одно знание о том, что меланжа являет собой эффективное средство — пусть даже не полного излечения, но лечения, не могло помочь увеличить поставки пряности в должной мере.
Норма надеялась, что ее выступление в Парламенте поможет переломить ситуацию.
Ментальным усилием она улучшила свой внешний вид, пригладила светлые волосы и смягчила черты лица. Хотя лично для нее физическая красота мало что значила, и она удовлетворялась тем, что ее организм работает достаточно хорошо, чтобы поддерживать свое здоровье в условиях постоянных перегрузок, Норма следила и за внешностью в память о своем покойном муже.
Поднимаясь вслед за стремительным верховным главнокомандующим по ступеням, она очень ясно увидела свое исключительно важное место в разворачивающейся перед ее глазами истории человечества. Норма рассматривала себя как нечто эфемерное, невидимое, как дуновение воздуха, поддерживающего горение свечи. Ее мало интересовало, сохранится ли в истории ее имя; она думала лишь о деле. И о спасении жизней.
— Вы готовы? — спросил Вориан. — Мне кажется, что вы витаете где-то очень далеко.
— Я… везде. — Она прищурила глаза, потом всмотрелась в возвышающееся перед ней здание. — Да, я здесь.
Когда они приблизились к дверям Парламента, то увидели группу взволнованных, одетых в желтое монахов, которые, охваченные волнением, несли прозрачную емкость с отделенным от тела мозгом. Норма с любопытством взглянула на эту торопливо пробежавшую мимо группу. Хотя сама она никогда не беседовала с этими древними философами, ее мать Зуфа Ценва рассказывала ей об этих таинственных когиторах, странных уединенных мыслителях.
— Видад, один из когиторов-отшельников, мыслитель башни из слоновой кости, — произнес Вориан, не скрывая отвращения и неприязни. Он ввел Норму в вестибюль, под гулкими сводами которого суетливо сновало множество людей. — Не хотел бы я, чтоб он снова вмешался, как тогда, со своим дурацким предложением о мире.
После того как Серене пришлось пожертвовать собой, чтобы исправить положение, нарушенное когиторами, Видад провел полсотни лет на Салусе, изучая исторические документы и последние философские трактаты. Кроме того, он довольно назойливо занимался политикой, пытаясь вмешиваться в решения Совета Джихада. Вориан от всей души желал, чтобы это чудо скорее вернулось на свою замороженную Хессру.
