Лоис Буджолд - Криоожог
— А это правда? — спросил Форлинкин.
— Как мог стать дипломатом человек, который так упорно отказывается врать? Кстати, поверить не могу, что вы, при всех своих дипломатических знаниях, не сочли возможным восхититься мозолями мисс Сато. Откуда эта вселенская женская убежденность, что стоит им прихворнуть, как они должны стать центром всеобщего внимания? Судя по моей дочери, Элен, убежденность эта возникает в невероятно юном возрасте.
— Вы говорили что-то по поводу опасности. — Роик восхитился консулом — тот отказался следовать за полетом фантазии милорда. Судя по тому, как горели глаза Майлза, милорд находился в значительно более возбужденном состоянии, чем его собственные дети после сказки на ночь, рассказанной отцом. — Эта опасность реальна? Потому что в противном случае совершенно бессовестно скрывать этих детей от их настоящих опекунов.
Майлз заговорил более трезво.
— Возможно. Идет расследование, а это значит, что не все ниточки приведут к цели. Иначе не было бы нужды в расследовании. Но не думаю, что Лизу Сато могли лишить свободы столь безжалостным и жестоким образом без серьезной на то причины. А это значит, что, когда мы ее разбудим, опасность только возрастет. — Он сжал губы, подумал. — Полагаю, Джин неверно судит о роли своих дяди и тети. Возможно, что не только лишь отсутствие средств не позволяет им сражаться за свободу своей родственницы. Не исключено, что они находятся под серьезным давлением.
— Гм, — только и сказал Форлинкин.
Роик был абсолютно убежден, что, как только судьба этой несчастной замороженной женщины пересекла путь милорда, иной ход событий стал совершенно невозможен. Это хуже, чем крутить веревочкой перед носом у кота. Только вот Форлинкину он этого объяснять не станет — личный оруженосец должен быть предан мыслью, словом, делом. Правда, не обязан быть слепцом.
— А будь Джин и Мина вашими детьми, захотели бы вы, чтобы какой-то инопланетник, можно сказать, похитил их и использовал в своих целях? — настойчиво гнул Форлинкин. — И не важно, что намерения у него добрые.
— В свою защиту смею заметить, что сюда они пришли сами. Однако если бы я погиб, мою вдову заморозили, а дети попали в руки людей то ли не способных, то ли не желающих им помочь, чего бы я хотел? Не думаю, что был бы столь щепетилен в вопросе, откуда явился человек, который вернет их Катрионе. Я бы осыпал его благословлениями с того света. — Милорд развернулся и побарабанил пальцами по комм-пульту. — Бедняга Джин, глядя на него, не могу не вспоминать свою утраченную бабушку!
— Утраченную бабушку? — заинтересовался Ворон, опершись о консоль. — Не знал, что у вас вообще есть бабушка.
— У большинства людей их целых две! У вас, разумеется, нет. Моя бетанская бабка жива-здорова и по сей день несгибаемо уперта. Если вы с ней познакомитесь, гораздо лучше поймете мою мать. То, о чем я говорю, — уже барраярская история, история судьбы принцессы и графини Оливии Форбарры Форкосиган.
— Кровавая, должно быть, история, осмелюсь заметить, — вставил Ворон и жестом попросил милорда продолжать.
А того и не требовалось долго уговаривать. Сидевший рядом Йоханнес замер, восхищенно усваивая информацию.
— Жуть какая кровавая! Если бы вы изучали историю Барраяра — впрочем, кто ж от вас этого потребует? — вы бы знали, что в давние-предавние времена (как вы знаете, лучшие истории начинаются именно так) эскадроны смерти императора Ури Безумного пытались вырезать мою семью, вследствие чего началась гражданская война. Закончилась она, естественно, расчленением Ури. И так много людей желали получить на память кусочек его тела, что им пришлось даже делиться, знаете ли. Расстрельная команда казнила бабушку прямо на глазах отца — кошмарное зрелище. Ему тогда было одиннадцать, отчасти поэтому Джин так напоминает мне всю эту историю. Видите ли, в чем дело… Несмотря на все ужасы того дня, несмотря на последовавшую войну, никто не посмел отрицать и отказывать отцу в том, что он все это пережил. А у Джина просто внезапно и несправедливо отняли мать и отказали в праве на горе. Ни похорон, ни траура, ни даже протеста. Ни мести — то есть отказали в каком-никаком удовлетворении от мысли о том, что в царство смерти ее сопровождала процессия врагов. Для Джина с Миной лишь… тишина. Мерзлая, мертвая тишина.
Мертвая тишина повисла в комнате связи консульства Барраяра.
Форлинкин откашлялся и, опершись рукой, уставился в комм-консоль.
— Итак, лорд Аудитор. И… гм… как же нам вернуть этой женщине голос?
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
— Не сядьте на цыплят! — командовал Джин, обеспокоенно свесившись через спинку кресла между Йоханнесом, пилотировавшим флаер, и Майлзом, сидевшим с пассажирской стороны.
Йоханнес поморщился и потихоньку двинул флаер под навес Джинова убежища на крыше. Машина зависла, и Джин спрыгнул, убрал с дороги кофейный столик, заглянул под флаер, успокоился и жестом показал Йоханнесу, куда поставить флаер. Пилот осторожно посадил аппарат на крышу. Из-под навеса с противоположного конца «комнаты» на них смотрела женщина: руки в боки, подозрительный взгляд. Правда, она улыбнулась Джину, который, пританцовывая, бросился к ней. Вой двигателей флаера затих.
— А вот и Ако. Молодец, не подвела. — Майлз-сан открыл сдвижной люк. — Оставайтесь в машине, ждите моего сигнала, — бросил он через плечо, — а не то затопчем несчастную дамочку.
Он еще хотел добавить, что, если выпрыгнут все, то будет похоже скорее на цирковой тарантас с клоунами, но промолчал. Йоханнес и Ворон молча кивнули. Правда, в молчании Роика отчетливо слышалось неодобрение Майлзова решения двинуться в авангарде.
Ако явно пыталась покормить Вихря. На ней были толстенные кулинарные рукавицы. А еще она размахивала словно мечом длиннющей вилкой, на конце которой болтался кусок сырого мяса. Ако приветственно махнула Джину, а птица в это время рванулась вперед и схватила скользкий кусок. Резкий поворот головы, и мясо исчезло в глотке. Ако подпрыгнула.
— Знаешь, он кусается, — словно извиняясь, сообщила она Джину.
— Ну, не очень сильно, — возразил тот.
— Да? А мне в первый раз понадобилась мазь с антибиотиком и бинты, так что не надо мне такого «не очень». Только и радости, что птичка мне палец не оттяпала! — Она снова уперла руки в боки и воззрилась на Майлза. — Значит, вернулись. Ну и перепугали же вы меня, прокравшись сюда на флаере.
Майлзу только и оставалось, что надеяться: действительно прокрались. Конечно, от серьезных сканеров им укрыться не удалось. Что ж, навес на крыше скроет их дела при утреннем свете от сторонних любопытных глаз. Если уж не тайно, то хотя бы не явно.
— Я уже решила, что вы не вернетесь, думала, что делать со всем этим зверьем. Но вы в конце концов нашли Джина.
Майлз прочитал по глазам, что она и не верила, будто он отправится на поиски Джина.
— У нас обоих на пути возникли непредвиденные обстоятельства, — пояснил Майлз. — Вообще-то это Джин меня нашел. Во всяком случае, теперь мы вместе. Огромное спасибо за заботу о его животных. В них — вся его жизнь.
Она фыркнула, не без удовольствия приняв похвалу за свои труды:
— Уж это точно.
Джин быстренько проинспектировал свой зверинец, пересчитал цыплят.
— Майлз-сан обещал взять меня и моих животных с собой. На время, — сообщил он Ако.
Ее брови сошлись на переносице.
— Правда?
— Да, и мне нужно поговорить об этом с госпожой Сьюз, — подтвердил Майлз.
Ако вроде бы немного успокоилась при таком проявлении честных намерений.
— Тенбери сказал, вы, кажется, вроде обучаетесь у него на лаборанта-медтехника?
Майлз надеялся, что, если все пойдет как задумано, они еще пообщаются. Так что лучше успокоить ее.
Ако, напротив, внутренне напряглась.
— Я помогаю с уборкой и вообще. В нашем медпункте.
— Я так и хотел сказать.
Майлз махнул рукой пассажирам. Кордебалет вывалил наружу. Джин упростил задачу Майлза и взял на себя труд представить всех. Оно и к лучшему: вряд ли у Майлза это получилось бы так естественно.
— Это Ворон-сенсей, наш друг с Эскобара. Это Роик-сан, он работает на Майлза-сана. Это лейтенант Йоханнес. Он хороший.
Ако наклонилась к мальчику и шепнула:
— Джин, они ведь не полицейские, правда? Ты же понимаешь…
— Не-а… Они с Барраяра, это другая планета.
Ако прикусила губу, но ей не оставалось ничего другого, кроме как удовлетвориться этим временным объяснением. Она наблюдала, как мужчины распределяют роли: Йоханнес и Роик остались у флаера, пока Джин не вернется, чтобы последить за погрузкой. Ворон и Джин отправились сопровождать Майлза.
— Мне бы лучше пойти с вами, — шепнул Роик на ухо Майлзу.
— У этих людей есть свои, вполне понятные причины опасаться незнакомцев. Если мы навалимся на них всей толпой, я не добьюсь желаемого, а ты один — как целая толпа. — Майлз постучал пальцами по комму на запястье. — Понадобишься, вызову.
