Джеймс Сваллоу - Кровавые Ангелы: Омнибус
На парапетных стенах были выставлены военные трофеи: оружие, броня, головы вражеских чемпионов и знамена, захваченные в боях. Это был монумент войне, монумент в славу Кровавого бога, а черепа, наполнявшие алый ров, говорили о бесчисленных убийствах, вершившихся за стенами.
В поисках входа
Крепость определенно не держалась в стороне от дел демонического мира. Подъемный мост был опущен, а перед крепостью находился огороженный участок, к которому был приставлен краснокожий демон Кровавого бога. Странники могли купить здесь раба, боевого зверя или сделать ставку на участников боев, ведущихся на аренах с красным от крови песком.
Привратником служил чемпион Хаоса в обсидиановых отполированных доспехах, а рядом с ним съежился его слуга, забитый и покрытый шрамами демон.
Кровавые Ангелы приблизились к ним.
Клотен: Канализация Ваала! Капитан, это место кишит демонами. Одна их вонь способна свести меня с ума!
Леонатос: Возможно, наивно просить тебя сохранять спокойствие, Клотен, но постарайся не терять контроль над собой. Нам не справиться с ними всеми — не сейчас. Мне не хотелось бы умирать здесь из-за одного лишь твоего безумия.
Клотен: Я буду держать кулаки при себе, сколько смогу, но не знаю, как долго получится.
Чемпион Хаоса встал на их пути. В руках у него была плеть из узловатой кожи, а на спине висел топор палача. Лицо его скрывал шлем, и только желтоватые глаза виднелись из-за забрала.
Привратник: Стоять, путники! Это тюремная крепость Муул, посвященная Владыке Черепов. Что вам здесь нужно?
Леонатос: Мы хотим купить рабов. Предпочтительно воинов-рабов, мы отправим их в армии наших повелителей. Люди из Имперской Гвардии, прислужники Императора, подошли бы лучше всего. Есть у вас такие?
Привратник: Имперские рабы, которых мы здесь держим, предназначены Кровавому Богу, путник. А вашему прибытию не предшествовало подношение даров в нашем храме! Я прав, Виннескар?
Стоявший рядом демон вздрогнул, когда произнесли его имя.
Виннескар: Не предшествовало, мой господин.
Привратник: Значит, вам здесь нечего делать. Мы торгуем только смертью. А нам от вас ничего не нужно — если только у вас нет собственной вереницы достойных боевых рабов.
Леонатос: Тогда хоть пропусти нас, привратник. Мы прошли долгий путь, и нам требуется отдых.
Привратник: Преданным последователям Кровавого Бога отдыхать не нужно. Если вам больше нечего сказать, идите дальше.
Протей: Привратник! Можно взять слово?
Леонатос: Протей, осторожно…
Привратник: И что же этот щенок хочет сказать?
*Выстрел*
Леонатос: Протей, отставить стрельбу!
Протей: Вот что мы предлагаем хозяевам этой крепости! Вы торгуете смертью, верно? Так вот вам смерть! За нее мы покупаем право входа. Ты принимаешь эти условия, демон?
Виннескар: Принимаю? О, да, с радостью принимаю! Теперь, когда мой повелитель мертв, я поднимаюсь до его должности привратника, и наделенной мне властью дарую вам, путники, право войти.
По жесту Виннескара демон отошел в сторону, и Кровавые Ангелы вошли в тюремную крепость Муул.
Леонатос: Это было дьявольски рискованно, Протей!
Протей: С первого взгляда было понятно, что демон-слуга яростно ненавидел привратника. Он был бы благодарен за смерть хозяина настолько, что пустил бы нас куда угодно. Таков Эйдолон: смерть в нужном месте решает все проблемы.
Леонатос: Твои сообразительность и решительность заслуживают похвалы, скаут-послушник, но в следующий раз посоветуйся со своим офицером, прежде чем в гневе доставать оружие! А если бы твой план не сработал?
Протей: Тогда мы вступили бы со всеми местными демонами в бой. Разве это не был план Б?
Чёрные копи
Что я могу рассказать о Мууле? Это конец всех дорог. Черные копи. Канализация, куда стекались побежденные и проклятые и томились там, в крови и темноте.
Возможно, первыми возникли копи, вырытые в земле Эйдолона, и они были осадными укреплениями при какой-нибудь древней битве или логовом одного из огромных демонических чудовищ на этой планете. Или, может, сначала появилась крепость, а под ней уже вырыли копи, когда закончилось место для узников и пришлось продлевать ряды камер вниз. Но Муул определенно был древним, и стены покрывали бессчетные резные изображения предыдущих смотрителей крепости: жестоких тюремщиков и мучителей.
В крепости были тысячи темниц и пыточных камер, а в копях под ней — еще тысячи. Это был механизм, осуществляющий бесконечный цикл, где продуктом были черепа, отходами — побежденные, а процессом — битва на выживание, в которой в конечном итоге проигрывали все.
Демоны Муула покупали или захватывали побежденных в войнах Эйдолона, приводили сюда с сотен ее полей и отправляли в темницы. Там, в почти непроглядной тьме тоннелей и камер, они беспрестанно сражались за крохи еды и немногочисленное оружие, которые бросали им демоны, лицом к лицу, зубами и когтями.
Смерть всегда была близка и внезапна, она подкарауливала в каждой тени. Но космический десантник для таких условий был приспособлен идеально.
Клотен: Эти проклятые мутанты поджидают нас за каждым углом!
Леонатос: Послушники, не тратьте боеприпасы. Для этих существ достаточно будет и мечей.
*Звуки битвы*
Лизандр: Это последние?
Протей: Пока что. У нас есть, наверное, несколько минут… Стойте! Там, внизу, тело в камере…
Лизандр: Человеческое тело, и на нем униформа имперского гвардейца. Так, его полковые знаки отличия… Капрал 409-го Кадмейского!
Протей: Янычары! И этого убили недавно. Они действительно здесь! И если этот не был последним из них, они живы!
Леонатос: Значит, мы уже близко. Вперед, братья! Будьте начеку. Мы здесь агрессоры, но Муул способен превратить нас в очередную группу узников.
Глубоко под Муулом они набрели на обвалившийся собор, посвященный десятку нечестивых богов. Его купол почти полностью обрушился под весом верхних уровней, а боковые часовни представляли собой тупики, забитые вскрытыми саркофагами и костями потревоженных мертвецов. Раньше здесь поклонялись какому-то воителю Эйдолона, но теперь это были лишь еще одни руины под крепостью.
Кровавые Ангелы заметили, что на изображениях богов были стерты лица, а их статуи лежали на полу. Укрывшиеся здесь, кем бы они ни были, не хотели терпеть на себе взгляды языческих божеств.
В темноте блеснул оружейный прицел.
Леонатос: Кто за нами наблюдает? Я вижу ствол имперского лазгана!
Гвардеец: Не двигайся! Подойдешь ближе — и умрешь! Вокруг немало трупов, так что можешь быть уверен, я не лгу. Кто ты?
Леонатос: Ты можешь определить по нашему виду, солдат Императора.
Гвардеец: Трон Земли! Возможно ли это, здесь, в этой тюрьме?
Клотен: Возможно, гвардеец, не сомневайся.
Гвардеец: Космические десантники! Я и не думал, что мне доведется вас увидеть… Может, я уже мертв? Может, это последняя битва?
Леонатос: Пока еще ты жив. Мы ищем Кадмейских Янычар. И, полагаю, мы их нашли? Можем мы войти?
Гвардеец: Разумеется! Во имя Императора, ангелы смерти здесь!
Ангелы смерти… Так простые солдаты называли космических десантников. Ими они и казались, когда входили в сбор, где разбили лагерь Кадмейские янычары.
Видения Сангвиния
Кадмейцы устроили склад оружия и снаряжения, которое было у них, когда их захватили, и которое подбирали после сражений под крепостью: побитые лазганы, невысокие стопки батарей, изорванные бронежилеты, фляги с драгоценной чистой водой, постельные скатки для раненых и больных, дерево для сожжения мертвых.
По чудесной случайности меня среди них не было, и хотя я и потерял большую часть руки в окопах на Ганемос Альфа, полк позволил мне остаться в качестве хрониста, чтобы записывать историю его битв и вести списки павших.
Люди умирали, чтобы сохранить мне жизнь — и до, и после того, как мы оказались в копях Муула — а когда я спрашивал, почему они это делают, ответ всегда был одинаков: кто-то должен остаться в живых, кто-то должен рассказать о судьбе Кадмейских янычар. И поэтому я выжил и стал свидетелем того, как Кровавые Ангелы спустились к нам, словно боги к дикарям на каком-нибудь забытом всеми мирке.
Все они были на голову выше самых высоких из наших солдат, а ведь кадмейцы вырастают большими людьми. Хотя они закутались в плащи, чтобы скрыть от обитателей Эйдолона символы на броне, было очевидно, что перед нами те же воины, которых мы видели на иллюстрациях в молитвенниках и на витражах в часовнях родного мира. Они были не просто солдатами. Они были посланниками Императора, орудием Его воли, ибо они несли смерть его врагам так же неумолимо, как если бы Он сам сошел, чтобы убить их.
