Стив Лайонс - Ледяная гвардия
— Нет необходимости, Ферст, — сказал Мангеллан. — Полковник Штель не пленник у нас, а гость.
— Тогда освободи меня, — предложил Штель, — и увидишь, как Ледяной воин отплатит за твое гостеприимство.
— И мне нечего у него спрашивать, — продолжал Мангеллан, не обращая внимания на слова Штеля. — Я знаю, зачем он здесь, и думаю, что знаю не хуже него, где сейчас находятся его солдаты. Они прячутся, дрожа от страха, где-то в городе, пытаясь набраться смелости, чтобы снова подойти к моему Ледяному Дворцу.
Если бы бионический глаз Штеля работал, полковник разрядил бы его в лицо Мангеллана прямо сейчас. И, пожалуй, хорошо, что глаз не работал. Штель, возможно, покалечил бы врага и получил некоторое моральное удовлетворение, но выполнить задание это ему никак не помогло бы. Следовало тянуть время, заставляя Мангеллана говорить, ждать подходящего момента — и надеяться, что когда этот момент наступит, глаз будет готов к бою. Тридцать пять секунд…
— Тогда почему я еще жив? — спросил Штель. — Если тебе ничего не нужно от меня?
— Не задавай вопросы верховному жрецу! — прошипел мутант Ферст, подпрыгивая от возбуждения и тяжело дыша.
— Все в порядке, Ферст, — сказал Мангеллан, его голос звучал так, словно ему наскучило вмешательство мутанта в их разговор. — Я буду рад сообщить полковнику Штелю все, что он желает знать. Собственно, поэтому я здесь: поговорить с ним, утешить его…
Он посмотрел на Штеля, и что-то блеснуло в черных безднах его глаз, когда он закончил фразу:
— И пригласить его присоединиться к нашему делу.
— СОСРЕДОТОЧИТЬ ОГОНЬ! — прокричал Гавотский. — Постарайтесь прожечь его шкуру!
Монстр из канализации снова встал на дыбы, его широкая пасть распахнулась в пронзительном вое — от отчаяния или от боли, трудно было сказать.
Чудовище было ошеломлено, сбито с толку и на секунду заколебалось под перекрестным огнем лазганов. Михалев уже надеялся, что сейчас оно рухнет или, по крайней мере, проявит осторожность и сбежит — но оно снова выбрало себе цель и прыгнуло вперед.
Палинев увернулся с пути твари, и она врезалась рылом в стену туннеля, так сильно, что, казалось, ее шея должна сломаться. Увы, нет. Монстр снова шлепнулся в воду на брюхо, и волной из-под него выбросило голову его предыдущей жертвы, несчастного мутанта.
Тварь была оглушена и лежала неподвижно, ее спина возвышалась над водой, как маленький остров, покрытый шипами. Ледяные воины усилили огонь, и чешуя у основания шипов на спине твари начала лопаться и чернеть под лазерными лучами. Хвост чудовища беспомощно дергался, и Анакора, бросившись вперед, вонзила в него штык, пытаясь пригвоздить его. Она прицелилась верно, но ее сломанный штык был слишком слаб для такой задачи.
Монстр пришел в себя и поднял голову, так, что его скальп при этом образовал еще один маленький остров, многочисленные глаза чудовища злобно смотрели во все стороны, и невозможно было понять, куда оно бросится сейчас, кого выберет следующей целью.
Внезапно Анакора была сбита с ног. Когда она тяжело упала, Михалев, стоявший позади нее, заметил, что огромный хвост чудовища обвился вокруг ее лодыжек. Тварь с невероятной ловкостью и гибкостью сложилась пополам, чтобы дотянуться до своей опутанной, барахтающейся жертвы.
Михалев собрался продолжить стрелять, когда Пожар бросился на спину чудовища с яростью, которую, несомненно, одобрил бы ныне покойный Борщ. Пожар проткнул ножом один из глаз чудовища, заставив тварь снова испустить вой — и монстр бросил Анакору, чтобы разобраться с более опасной угрозой.
Оно взбрыкнуло и задергалось под тяжестью молодого солдата; Пожар застонал, когда шип пробил шинель и вонзился ему в живот. Задыхаясь от боли, Пожар соскользнул в воду, и Анакора попыталась отвлечь чудовище, помочь Пожару так же, как он помог ей, но тварь снова встала на дыбы и нависла над ними.
Рука Михалева скользнула в карман шинели, нащупав твердый цилиндрический предмет, который он держал при себе специально для подобных случаев. Было рискованно использовать его здесь, в закрытом пространстве, особенно для Анакоры и Пожара, но если не сделать этого сейчас, его товарищи в любом случае будут мертвы, и Михалев использовал его безупречно.
— Подрывной заряд! — крикнул он и метнул устройство. Его прицел и расчет времени не могли быть выбраны лучше. Заряд исчез между зубами твари, попав ей прямо на язык… и Михалев побежал, как и остальные валхалльцы, по крайней мере, шесть из них. Беспомощные Пожар и Анакора были прижаты монстром к стене.
Взрыв ударил по ушам Михалева, встряхнув туннель вокруг него и забрызгав его спину кусками чего-то мягкого и сырого. Но не сбил солдата с ног и не обрушил крышу — И когда Михалев остановился и повернулся, то увидел, что Анакора и Пожар по-прежнему живы, только с ног до головы покрыты кровью, внутренностями и дымящимся мясом монстра, который угрожал им…
Монстр, если не проглотил заряд или не подавился им, должно быть, рефлекторно захлопнул пасть и принял на себя всю мощь взрыва, о чем и молился Михалев.
Баррески победно махнул кулаком, испустил крик восторга и хлопнул Михалева по спине.
— Ну, думаю, теперь ты можешь быть доволен собой, — сказал Грейл, притворно нахмурившись и счищая прилипшие, зловонные куски мяса со своей шапки и шинели. — Знаешь, после того, как мы полтора часа шли по канализации улья, я уже не думал, что что-то может пахнуть хуже. Определенно, я ошибался.
— К сожалению, — мрачно произнес Гавотский, — у нас сейчас куда более важная проблема, чем твоя личная гигиена, Грейл.
Блонский озвучил эту проблему:
— Мы потеряли наших проводников, обоих.
— А с ними, — вздохнул Михалев, — наш путь в Ледяной Дворец.
ШТЕЛЬ РАССМЕЯЛСЯ в лицо Мангеллану. Это был единственный разумный ответ на такое предложение.
— Ты безумец! — заявил он верховному жрецу. — Конечно, это и так ясно, но ты действительно ожидаешь, что офицер Империума…
Мангеллан оставался невозмутим.
— Многие из нас были когда-то офицерами в твоем Империуме, — напомнил он пленнику. — Ты и сам это знаешь. Конечно, мысль о том, чтобы присоединиться к нам, вызывает у тебя отвращение. Тебя воспитали так, что ты смотришь на вселенную лишь с одной точки зрения — точки зрения Империума.
— Иного пути нет, — прорычал Штель, — по крайней мере, достойного того, чтобы о нем думать.
— О, да, — сказал Мангеллан. — Именно это тебе всегда говорили, не так ли? Что ты не должен даже думать об этом, что само знание этого запрещено. А ты не думал, почему тебе так говорили, полковник Штель? Ты не думал, что в жизни может быть нечто большее, чем исполнение чужих приказов, бесконечный путь с одной войны на другую? Ты не спрашивал себя, что от тебя скрывают, чего они так боятся, что ты можешь узнать?
— Позвольте мне порезать его, повелитель, — завыл Ферст, нож дрожал в его руке, словно мутант с трудом сдерживался от того, чтобы вонзить его между ребер Штеля. — Позвольте мне наказать его за его дерзость!
— Все, что мне нужно знать, — сказал Штель, — находится здесь, в этой камере. — Он кивнул на мутанта. — Вот цена твоего знания, Мангеллан. Вот что происходит, когда мы перестаем сражаться с ним, когда начинаем сомневаться.
Мангеллан презрительно фыркнул.
— Ферст — пешка, не более того. Наши боги одарили его физической силой, и он служит моим сторожевым псом. Посмотри на меня! Я поклоняюсь Хаосу всю жизнь. Ты видишь признаки мутации на мне?
— Возможно, — прорычал Штель, — твои признаки мутации внутри тебя.
— Я привык к тому, что меня не замечали. Я молился, чтобы ощутить прикосновение моих богов. Но теперь я знаю истину. Они признали мой интеллект, мою проницательность, мою силу воли. Им не нужно переделывать меня по своему образу, потому что я и так прекрасно служу им. Боги покровительствуют мне во всем.
— Знаешь, — сказал Штель, — когда я впервые услышал о тебе, когда я слышал твое имя, я боялся, что ты можешь оказаться сильным противником. А ты, оказывается, просто маленький человечишка.
Улыбка Мангеллана впервые поблекла. Штель задел уязвимое место.
— И все-таки, — произнес верховный жрец, — я сам управляю своей судьбой. Чего нельзя сказать о тебе. Ты можешь получить власть в этом мире, Станислав Штель — власть, достаточную, чтобы построить Ледяной Дворец, подобный этому, и люди будут ползать у твоих ног.
— Я лучше сяду голой задницей на валхалльского мамонта, — огрызнулся Штель, — потому что твои боги предадут тебя. Хаос всегда так поступает. В этом вся его сущность. Предательство и обман. Сколько людей ты предал, чтобы оказаться здесь, Мангеллан? Ведь это не ты возглавлял вторжение в Улей Йота, не так ли? Нет, ты предоставил другим делать это, и ждал, пока они погибнут, чтобы ты мог захватить власть. Ты вообще хоть когда-нибудь сам сражался?
