Гэрет Уильямс - Часть 7 : ...да не будет разорвано Богом.
Цена была ужасна. Каждый город на Бракире был разрушен. Почти половина всего населения погибла. Земля была обожжена, воздух отравлен. Лишь двое из двенадцати правящих Лордов—Торговцев остались в живых. Армия осталась лишь с одной десятой ее изначальной мощи.
Но Бракир был спасен. Родной мир бракири не стал еще одной Карой.
И этой победы было достаточно.
Уильямс Г.Д. (2298) "Великая Война : Исследование."
* * *Наконец боль исчезла. Это было хорошо. Это ощущалось странно. Начать с того, что у него все еще зудели пальцы. Он часто слышал про это — фантомные боли в потерянных конечностях, но не понимал, на что это может быть похоже.
Это ощущалось... неправильным.
Он никогда не представлял, что подобное может случиться с ним, что он станет...
...калекой.
Морден поднял руку и взглянул на культю. Трудно было поверить, что она действительно его. Медикам Дворца удалось остановить кровотечение и зашить рану, и ему не приходилось беспокоиться насчет гангрены или какой—то еще инфекции. Это были личные лекари Императора. И раны на его лице будут исцелены.
Нет, проблема была совсем не в этом. Он больше не был цельным, не был больше завершенным.
Он был уверен, что его Господа могли бы что—то с этим сделать. Даже у центавриан была технология, позволяющая заменять утраченные конечности — но у них не было опыта работы с людскими телами, а в настоящем положении у них, к тому же, не было и возможностей.
Ворлонцы могли бы — если бы пожелали этого, если бы они посчитали это стоящим их внимания. Морден уже не имел у них того веса, которым располагал когда—то. У Центаври—Прайм не было того же статуса, что раньше. Его ранение не помешает исполнению его обязанностей. Они не поймут его чувства потери и пустоты. Они переросли подобные вещи, когда оставили позади свои плотские тела.
Слуга. — прогрохотал голос ворлонца в его мозгу.
Это застало его совершенно врасплох, и едва не сбило его с ног. Прошло столько времени, что он почти забыл на что это похоже — удары молота внутри его черепа с каждым слогом, ощущение что тебя изучают, проверяют и судят. Он не сделал ничего, что могло бы опорочить его, но что—то могло отыскаться, и он это знал. Безупречность в глазах ворлонцев была невозможной.
Твой мир в огне. Слуги Врага бродят среди вас, убивая наших слуг и разрушая наши святыни.
— Их вождь мертв, Повелитель. — прошептал он. Ему было не обязательно произносить слова вслух, но он предпочитал делать именно так. Так это было более естественно, а здесь вряд ли кто—то мог подслушать. — Мои солдаты охотятся за ними.
И в твоем мире предатель Г'Кар.
— Я отдал приказ о его аресте, Повелитель.
Наши глаза видят собирающиеся флоты изменника Марраго.
— Мы будем готовы их встретить, Повелитель.
За всем этим его рука. Он старается отобрать у нас Центаври Прайм. Он взял Казоми—7, и хотя сейчас он в нашей ловушке — он все равно пытается повредить нам. Он не получит Центаври—Прайм. Он не получит ни единой песчинки, что была нашей.
— Я отстою этот мир, Повелитель. При... — Морден вовремя оборвал себя. — Он не получит его.
Ворлонец продолжал так, словно Морден ничего не сказал.
Мы скорее сожжем планету дотла, чем позволим ему завладеть ей. У тебя есть портал наших союзников. Ты откроешь его. Принеси огонь и смерть этому миру предателей.
Сердце Мордена заледенело.
— Но, Повелитель...
Не бойся, слуга. Ты не сделал ничего, заслуживающего смерти. Тебе передадут амулет. Надень его, и наши союзники будут знать тебя, как одного из наших верных слуг. Ты не почувствуешь безумия, и они не тронут тебя.
— Благодарю вас, Повелитель. — глухо прошептал он.
Проследи за делом. Пронаблюдай, как исполняется миссия. Когда она будет закончена, и на Центаври—Прайм не останется и ни единого живого существа, кроме тебя, свяжись с нами. Мы направим тебя к следующему месту службы.
— Да, Повелитель. — ответил он.
Тяжесть в его мозгу исчезла, и он качнулся вперед, дрожа и шатаясь. Он инстинктивно вытянул руку чтобы поддержать себя — но руки, разумеется, не было.
Он повалился на пол и лежал очень, очень долго.
* * *Зал был огромным, необъятным, протянувшимся вдаль настолько, насколько мог разглядеть любой из них. Он был усыпан крошечными точками света и каждая была душой, пойманной в миг смерти. Без числа разных рас, и столь многие из них теперь мертвы, исчезли и лишь здесь помнят о них.
В Истоке Душ.
Ритуал — вещь порой необходимая, и Синовал знал когда использовать помпезность и церемонии в своих целях. Когда он исполнил его в первый раз, с Маррэйном, все было гораздо непонятней, и куда более тайным.
Но в этот раз все было иначе. Душа Маррэйна была здесь, уже внутри Истока. Его тело давно было утрачено, и потому было найдено новое.
Сейчас нельзя было сделать так же. Души Шеридана здесь не было, а тело требовалось его собственное. Никто не поверит, что это тот же человек, если он будет выглядеть, двигаться и говорить совершенно иначе.
И ему нужно что—то, к чему возвращаться. Он не вернулся бы ради самого Синовала. С Маррэйном он мог заключить сделку — и заключил. Шеридану же нужно что—то иное.
Чтобы собрать необходимое его агенты были разосланы по всей галактике. Он никому не доверил весь план. Что—то из него знала Талия, чуть больше — Сьюзен, но никто не знал его полностью.
Кроме него.
Мы все еще отговариваем вас от этого, Примарх. — сказал ему Исток. Это нарушало древние правила, законы древние как сам Исток. Сделав это впервые, он поклялся что это будет единственный раз.
Я делаю это, потому что должен.
Это не необходимость. Это не поможет войне быть выигранной. Ты это знаешь. Ты действуешь из чести, не необходимости, и в отличие от необходимости, честь может быть отставлена в сторону.
Нет. Не может.
Честь есть лишь слово. Оно интерпретируется бесчисленным множеством способов. В нас есть более тысячи рас, которые как—либо владеют концепцией чести, и у всех она отличается. Но ты это знаешь.
Мои глаза смотрят в будущее. Кто поведет галактику, когда это закончится. Я не могу. Ты это знаешь.
Это не наше дело.
Но мое.
Ты не можешь лгать нам, Примарх. Всем остальным — да, даже Посланнику, но не нам. Ты говоришь о чести, и отчасти это верно. Ты говоришь о будущем, и отчасти это верно. Но правда за всем этим — не есть одна из этих вещей.
Ты хочешь, чтобы Шеридан увидел и убедился, что ты был прав, а он ошибался. Все, что ты хочешь от него — это знать, что ты его победил.
Я был прав. Деленн увидела это.
Мы никак не касаемся Деленн. Мы говорим тебе, Примарх: это опасно, и это неправильно. Еще не поздно выбрать иной путь.
Пророчество?
Смерть придет, если ты продолжишь это. Не пророчество, просто то, что является правдой.
Смерть всегда идет ко мне. Ты это знаешь.
Ты был предупрежден.
И откуда придет эта смерть?
Мы не можем сказать тебе.
Вопрос, на который ты не можешь ответить? Еще один?
Мы знаем события, но не их природу. Наше предвидение никогда не распространялось на нас или на этот зал.
А если я все равно продолжу? Ты отвергнешь меня? Выберешь другого?
Мы не можем. К лучшему или к худшему, мы вместе до конца.
Именно. Так что верь в меня.
Мы верим Примарх. Всегда.
Синовал оглядел собравшихся. Тело Шеридана было уложено на алтарь в самом центре зала, в месте куда Вален пришел заключать Договор Энайда. Сьюзен, Лита и Преторы Тутеларий и Катедреллиус стояли вокруг него. Сфера, заключавшая в себе душу Шеридана, парила над телом.
— Ты готова? — спросил он Литу.
— Думаю что так. — ответила она. Она не глядела на Сьюзен.
— Тогда не торопись. Потянись... медленно.
Лита выдохнула и вдохнула, открывая и закрывая глаза в такт с движением тела.
— Ты здесь? — прошептала она.
— Ты здесь, Деленн?
* * *Исток Душ был прав, как был прав всегда.
Укрепления Собора были непреодолимыми. Они были такими всегда, во все тысячелетия, прошедшие с их создания.
Исток Душ мог обнаружить нарушителей. Никакая технология — ворлонцев, теней или Изначальных не могла проникнуть в Собор, не насторожив их.
Никакая технология...
Но магия... это другой вопрос.