Уильям Кинг - Космические волки: Омнибус
Внезапно он рванулся вперед, покрывая расстояние гораздо быстрее человека. Рагнар почувствовал, что не в силах тронуться с места от нахлынувшего ужаса. Против такого монстра ему не сделать ничего. Даже чудесный меч казался здесь столь же жалким, как щепка в руках ребенка против взрослого воина. Этот чудовищный гигант мог на ходу раздавить его в лепешку своим исполинским ботинком. Похоже, именно это он и намеревался сделать.
Поток воздуха обдал Рагнара. Мимо пронеслась огромная тень, сверху нависла чудовищная нога. В последний миг он овладел собой, решив предпринять хоть что-нибудь. Юноша попытался выскочить из зоны, на которую опускалась гигантская конечность, но она была слишком велика. Смерти уже не избежать. Взвыв от разочарования и ярости, желая хоть что-то сделать противнику, несущему неминуемую смерть, он поднял свой меч в жесте отчаянного сопротивления. Посыпались искры, когда зубья меча встретились с металлом гигантского ботинка. Это было последним, что он увидел, прежде чем огромная тяжесть обрушилась на его тело, дробя кости и обращая плоть в текучее желе…
Не переставая кричать, Рагнар сел прямо и обнаружил себя в новой обстановке. Наверно, именно это и есть ад, а он обречен провести в нем вечность умирая тысячью смертей в странных незнакомых местах, сражаясь против сил, суть которых не состоянии постичь. Нет, сказал себе юноша, все это иллюзия, заклинание, наложенное теми могучими старцами, что поджидают его за Вратами Моркаи. Но он не позволит мороку одолеть себя.
— Этот, конечно, силен, братья, — произнес громоподобный голос в его голове. — Если он выживет, то будет причислен к самым могучим.
Вновь Рагнар ощутил чудовищную волну силы, которая нахлынула на его мозг, парализуя волю и лишая возможности сопротивляться. На сей раз он смог противостоять ей, используя каждую каплю своей свирепости и ненависти. Он не собирался допустить, чтобы его опять швырнули в эти чуждые миры против его воли. Он не хотел быть марионеткой каких-то древних волшебников. Он не собирался поддаваться…
Что? Он не собирался поддаваться чему? Он не мог вспомнить. Не было необходимости вспоминать. Он стоял на берегу, созерцая закат. Деревья странного вида шелестели на легком ветерке. Воздух был теплым, полным незнакомых ароматов. Благоухали пышные цветы, каким ни за что не расцвести на унылых пустошах Фенриса…
— Рагнар.
Юноша обернулся. Навстречу ему шла женщина, прекраснее которой ему не доводилось видеть в жизни. Нет, слово «шла» было недостаточно красиво, чтобы передать изящную грацию ее движений. Ее кожа была янтарной, волосы плавной волной ниспадали на плечи. Ее черты чем-то напоминали ему Ану — только Ану без изъянов, Ану, у которой все недостатки были искусно удалены. Она улыбнулась, и Рагнар почувствовал, как его сердце отчаянно подпрыгнуло. Эта улыбка согрела все вокруг, как солнце. Он почувствовал, что его влечет к незнакомке нежная сила, хотя ее улыбка обнажила маленькие острые клыки, как у хищного зверька.
— Значит, решил, — произнесла она. Голос ее был музыкальным и волнующим, как грех. Одно его звучание опьяняло, словно полный мех вина.
— Что решил?
— Не играй со мной. Ты решил присоединиться к нам? Встать в наши ряды и предложить свою душу великому господину Слаанешу?
О чем это она говорит? Кто такой Слаанеш? Рагнар не имел никакого представления, о чем идет речь, но само это имя было словно окрашено в цвета зла. Более того, он почувствовал, что за словами девушки скрывается какое-то более глубокое значение — видимо, причиной тому была слишком безупречная красота, намекающая на более глубокую реальность. Не было ли в ее тоне намека на раздражение? Не приняла ли она его непонимание за отказ? Что здесь на самом деле происходит?
— Я еще ничего не решил, — ответил он, чтобы выиграть время.
— Это прискорбно, — заметила девушка и потянулась к нему, чтобы поцеловать. Губы Рагнара затрепетали от этого прикосновения. Кожа красавицы словно источала легкий наркотик, ее прикосновение вызвало очень сильное, почти болезненное наслаждение.
Пока длился поцелуй, ему казалось, будто из него что-то вытягивают, самую сущность его личности, его душу. Это не было больно. Это доставляло удовольствие — словно заснуть на мягкой постели рядом с красивой женщиной, насытившись всеми возможными наслаждениями. И все же что-то было не так. Не так он чувствовал себя с Аной. Внезапно Рагнар осознал, что не желает поддаваться этому нежному разрушению, так же как не хотел быть раздавленным стальной ногой могучей боевой машины. Он попытался высвободиться — и понял, насколько могущественна эта сила… Это было похоже на низовое подводное течение: можете бороться сколько угодно, но в конце концов вас затянет вниз, на встречу с морскими демонами. Рагнар напряг все свои силы, пытаясь сопротивляться, и осознал, что его жизненная сила высосана этой женщиной. Чернота сгустилась вокруг и затуманила взгляд…
Опять он очнулся в кошмаре. На сей раз юноша стоял перед большим черным алтарем. Повсюду двигались таинственные фигуры, а высоко над головами рогатое существо парило на большом светящемся диске, преодолевая силу тяжести силой своей магии. На глазах у Рагнара колдун спустился вниз. Вокруг когтистых рук чародея плясал световой ореол, но он не делал никаких угрожающих движений. Рагнар поднял оружие, но не нанес удара, желая посмотреть, что произойдет дальше.
— Что может дать мой хозяин в обмен на твою душу? — спросил чародей голосом, в котором звучала магическая сила. — Чего ты желаешь? Тебе нужно всего лишь подумать об этом, и оно будет твоим.
Тут же в воображении юноши возник непрошеный образ — труп Стрибьорна. Не успел он даже попытаться скрыть свои мысли, как на алтаре появился связанный Стрибьорн, а руки Рагнара крепко сжали огромный жертвенный нож.
Ненависть скрутила его внутренности. Он вновь увидел своего отца, лежащего мертвым среди обгорелых руин родной деревни. Он увидел, как его народ угоняют в рабство на корабли Беспощадных Черепов. Юноша заново пережил поединок, в котором он убивал Стрибьорна, а Беспощадный Череп лишал его жизни. Ему захотелось поразить беззащитную грудь врага, и он чуть не всадил в нее нож. Он уже чувствовал, как клинок вонзается в тело Стрибьорна, как сталь скрежещет о кость, как хлещет кровь. Но рука его застыла в воздухе — у Стрибьорна был амулет с таким же изображением волчьей головы, какое отмечало серые доспехи Рагнара.
— Давай же! Бей! — сказал чародей. — Отомсти! Души твоих предков требуют этого. Бей!
Рука Рагнара дрожала от желания нанести удар. Больше всего ему хотелось сейчас обрушить нож на беззащитного врага. Юноша понимал, что в то самое мгновение, когда он сделает это, душа его отойдет богу чародея, но искушение вонзить кинжал было слишком велико. Да, тем самым он предаст людей, вместе с которыми тренировался, носивших такие же доспехи, как и он, — но предвкушение мести застилало все.
Но внезапно Рагнар осознал, что если он сейчас ударит, то предаст не только слуг Русса, но и свое племя, став презренным изменником. Если он нанесет удар, Фенрис будет разрушен и все его народы попадут в рабство. Юноша замер, балансируя на лезвии ножа, ища равновесия между жаждой мести, с одной стороны, и чувством долга — с другой. На этих весах колебалась судьба мира, на одной их чаше лежала его собственная всепоглощающая ненависть, но на другой — понимание того, что его имя навечно будет обесчещено.
«А что это значит? — спросил внутри него спокойный, тихий голос. — Что значат для тебя все люди Фенриса? Твои кровные родичи убиты вот этим человеком и его соплеменниками. А обитатели Клыка лишь заставили тебя испытать боль, унижение и лишения».
Если, убивая Стрибьорна, он вызовет разрушение своего мира, что ж с того? Далее последует лишь всеобщая гибель, Беспощадных Черепов снесет тем же кровавым приливом, и последняя месть останется за ним. Месть настолько полная и окончательная, что ее никогда никому не превзойти.
Рука Рагнара задрожала, и клинок стал опускаться. Он попытался бороться с искушением. Не такой мести он желал. Это будет не честной победой в горячей смертельной схватке, а грязным убийством связанного врага, чью душу поглотит темная сила. Это недостойная месть.
— Отомсти, как тебе нравится, — изрек чародей. — Но отомсти!
Он сделал жест, и цепи упали со Стрибьорна. Беспощадный Череп вскочил на ноги.
— Предатель! — возопил он и бросился на Рагнара. Юноша уложил его ударом кулака и, повинуясь рефлексу, занес руку, чтобы всадить нож в грудь старого врага. И вновь он остановился.
Снова Рагнар осознал, что является заложником в руках сил, куда более могущественных, чем он. Вновь перед его мысленным взором возникли те ужасные старцы, что таились за Вратами Моркаи. Где-то там, вдалеке, они играют с ним, исследуют самые сокровенные тайны его души, тщательно изучая все его мысли и оценивая, достоин ли он.
