Ольга Новикова - Венец айтаны
Братья Дроговы переглянулись.
– Какого именно народу? – уточнил Кейен. – Насколько я знаю, никто никогда не встречал там лодок, а жить без кораблей на островах невозможно.
– Вот и я про то же! – подхватил рыбак. – И не было у них там никаких лодок, во всяком случае я их не видел. И еще я не видел там женщин. Вообще. Хотя весь остров я, конечно, осмотреть не успел. В общем, нас скрутили, ткнули в спины сабли и отвели в какую-то ледяную пещеру. Насколько я понял из разговоров, мы оказались виноваты только в том, что узнали об их существовании! Нас с Фаем заперли в какой-то жутко холодной камере, ладно хоть поесть дали. Сколько мы там были, сказать точно не смогу, может, день, а может, три. Помню только, что холодно очень было. Наконец, явились за нами с Фаем, приволокли в большой такой зал. Около стен там народ был, а в середине свободный круг, и там стоял этот… – Рыбак сглотнул и сжал пальцы так, что они побелели.
– Кто? – тихо спросил Кариен. Тим Пилон вздрогнул.
– Я не знаю, кто это был, – продолжил он наконец. – Высокий, в черном балахоне с капюшоном, не видно ни лица, ни фигуры. А перед ним что-то вроде алтаря, и на нем прозрачный черный камень. Больше всего этот камень был похож на лед, только почему-то черный. Этот в балахоне сцапал Фая, одной рукой подтащил к алтарю и наклонил над камнем. А потом из камня как будто свет загорелся и прямо Фаю в лицо ударил, а тот как закричит, пронзительно так, тоненько-тоненько, и жутко. – Юношу колотила крупная дрожь. Грай встал, налил рыбаку стакан вина, тот залпом выпил и продолжал: – А потом свет погас, и Фай свалился на пол, мертвый. Этот черный схватил меня, тоже подтащил к этому своему поганому камню, да только я, видать, не по вкусу каменюке пришелся. Ничего не произошло, никакого света не было. Черный объявил, что камень полный и отшвырнул меня на пол. Его приспешники отволокли меня на другой конец острова, нацепили на шею камень, самый обычный, и столкнули с обрыва в море. Я тогда уж подумал, что все, конец Тиму Пилону пришел. Но дыхание задержал. В общем, глубоко там оказалось, и видать, не в первый раз людей в этом дрянном месте топили. На донышке валялись косточки еще нескольких бедолаг с камнями на шее. И один такой покойничек мне в итоге здорово помог. Его камень обо что-то откололся, и край острый оказался. Я сумел сначала руки освободить, веревку кое-как перетер, а потом и с шеи камень снял. Если честно, долго боялся выныривать, терпел, пока совсем невмоготу не стало. В общем, высунул я нос из воды и увидел корабль. Довольно большой, с мордой на носу, явно в Аль-Гави построен. И он готовился к отплытию. Я понял, что на острове мне ловить нечего, подгреб к кораблю и уцепился за якорь. Мне повезло, что были сумерки и что они спешили, в общем, меня не заметили. Ночью я пробрался на борт, отвязал одну из малых шлюпок и был таков. Счастье мне по-прежнему улыбалось, я не только не помер от голода и холода, но и ваши ребята меня заметили и вытащили…
– Да, парень, ты и впрямь родился под счастливой звездой, – задумчиво промолвил Кейен Дрогов. – Так, значит, говоришь, черный твой уплыл? Кстати, а кораблик-то этот куда курс держал?
– На юго-запад. А насчет черного не знаю, я его больше не видел и, очень надеюсь, не увижу.
Дрогов встал и медленно подошел к окну. Слухи о том, что на полулегендарных северных островах творится что-то неладное, доходили до островных пиратов уже давно. И не в первый раз Дрогову приходилось выслушивать подобные жутковатые истории. Сначала он, как и большинство корсаров, им не верил, поднимая рассказчиков на смех. Да может, больше половины таких историй и были плодом богатого воображения моряков, так же как и байки про морских чертей или говорящих акул. Но в том, с каким постоянством повторялись некоторые детали рассказов про мифические ледяные острова, явно что-то было. До сих пор у него не было ни времени, ни возможности заняться этими рассказами поподробнее. Но теперь он – адмирал, его эскадра в прошлый сезон взяла богатую добычу, и он может себе позволить разобраться в этой пакостной истории. Тем более что она ему совсем не нравилась. Если альгавийцы обосновались в непосредственной близости от пиратского архипелага, да еще и обзавелись этим непонятным черным, этому нужно положить конец. Конечно, он не потащит с собой всю эскадру, но в своих людях Дрогов был уверен.
– Кари, – тихо позвал он. Младший из близнецов вскинул голову.
– Ну уж нет, – заявил он, поняв брата без слов. – Дядюшка Маан, думаю, справится с эскадрой до нашего возвращения. А я плыву с тобой!
Глава VIII
Ведьмин круг
Чем ближе они продвигались к месту, которое бабка Полли называла Ведьминым кругом, тем сильнее Лесси сама чувствовала это место. И скоро она могла точно сказать не только по какой дороге нужно идти, но и сколько им осталось пройти до цели. Циркачи восприняли изменение маршрута на редкость философски.
– Во-первых, нам абсолютно все равно, куда ехать, – спокойно объяснил Лесси Валентин, шагая рядом с ней по подсыхающему после мартовского бездорожья проселку. – Во-вторых, бабка Полли все равно всех достанет, и в итоге мы таки поедем туда, куда ей нужно. Одно слово – ведьма! – улыбнулся он. – Ну а в-третьих, нам приятно оказать тебе любезность. Тебя здесь все успели полюбить. – Акробат как-то неловко заглянул девушке в глаза. Лесси поймала этот взгляд и неожиданно горько расхохоталась.
– О нет, держись от меня подальше, Вал! – Она отодвинулась от циркача. – Я приношу мужчинам только несчастье! Я же ведьма, ты что, забыл?
– Лесси! – Валентин растерянно попытался взять ее за руку. – Это ничего не значит!
– Я ведьма! – с силой повторила Лесси. Она провела рукой в воздухе сложную линию, и ближайший к ним ряд деревьев прямо на глазах начал покрываться крупными листьями и цветами. Валентин застыл, пораженный увиденным. В балагане послышался грохот, через секунду оттуда высунулась испуганная бабка Полли.
– Дочка, что тут… – Она не договорила и осеклась, заметив деревья. – Как ты сделала это? Я не учила тебя такому, это глубинная магия, я так и сама не умею… – потерянно бормотала она. Лесси перестала хохотать, легко запрыгнула на повозку, мягко обняла старуху.
– Ты же сама сказала, баб Поль. Я – Жива!
Населенные места давно остались позади. Уже третий день балаган ехал по узкой лесной тропе, прихотливо петляющей между вековыми деревьями. С каждой минутой Лесси все нестерпимей чувствовала притяжение ждущей ее силы. Эта сила влекла, властно звала ее вперед, и девушке казалось, что она не сможет противостоять этому зову, даже если вдруг захочет.
К Ведьминому кругу они подъехали уже в сумерках. Бабка Полли остановила балаган довольно далеко от заколдованного места.
– Это там, в лесу. – Лесси показала старухе в сторону от дороги. – Верно?
– Верно, – согласилась та. – Когда ты собираешься туда идти? Утром?
Лесси посмотрела на ясное темнеющее небо, вдохнула аромат распускающихся листьев и юных трав и покачала головой.
– Нет, – сказала она. – Я пойду туда сейчас.
Ведьмин круг Жива увидела перед собой примерно через час. К тому времени в лесу окончательно стемнело, на небо высыпали мириады звезд. Лесси подходила к просвету между деревьями и пьянела от наполняющей все ее существо силы. Ей не было нужды брать эту силу у деревьев и ветра – магия сама вливалась в нее мощным потоком через широко распахнутые ладони. Лесси ступила на поляну – та и вправду образовывала правильный круг довольно больших размеров – и ощутила себя одновременно ничтожной песчинкой на теле матушки-Земли и всесильной Жвой, способной движением пальца повернуть реки вспять; маленькой девочкой, впервые оставленной без присмотра старших, и мудрой женщиной, закалившейся в тяжких испытаниях; ощутила себя землей и ветром, услышала, как растет молодая трава и как поет ручей, поняла, о чем шепчут листья и щебечут птицы. Знания и сила переполнили ее до краев. Казалось, еще немного, и Лесси полностью растворится в этой всеобъемлющей мощи, станет частью ее и навсегда, навсегда перестанет быть чем-то иным. «Осторожнее, дочка!» – встревоженное лицо бабки Полли мелькнуло и пропало без следа. «Береги себя, сестренка». – Марис пытался схватить ее, но Лесси расхохоталась и вырвала руку. Сила влекла ее все неотвратимее, втягивала в какой-то бешеный круговорот. И вдруг откуда-то из глубины ее существа выплыло воспоминание. Насмешливые темно-серые глаза не оставили выбора, сильные руки взяли за плечи и вытолкнули обратно на воздух. «Никогда больше так не делай, малыш!» – сердито произнес такой родной, такой любимый голос. Лесси очнулась. Она лежала на теплой земле, широко раскинув руки. Сила, теперь уже мягкая и послушная, струилась у нее между пальцами. Лесси содрогнулась, поняв, как близко она была к тому, чтобы навек слиться с этой землей, стать с ней единым целым и навсегда потерять себя.
