Бен Каунтер - Молот демонов
Тзинч тоже сыграл свою роль. Император был ложью, и Тзинч получил огромное удовольствие, разоблачая ее перед теми, кто восставал против Него. Раэзазель был там, на Просперо и Истваан Пять. Он был даже на Терре, когда последние шарады были разгаданы, когда победивший Император обрек свои народы на десять тысяч лет кромешных невзгод. Раэзазель много работал над Ересью Хоруса, рассказывая демон-принцам про Тзинча и нашептывая обещания силы и свободы, как делал это всегда. Когда силы изменников отступили в Око Ужаса, Раэзазель знал, что это просто еще одна ложь. Хаос не ушел из галактики. Когда они вернутся и станут править ею, Эра Империума покажется лишь мигом в истории галактики. Но потом что-то пошло не так.
Ересь была столь чистой, беспримесной, что почти завладела Алариком. Он должен был снова и снова повторять себе, что Раэзазель — демон и все, что он показал ему, — ложь.
Аларик узнал залитый кровью мир, на который потом перебрался Раэзазель. Восьмиконечная звезда была вырезана на его поверхности, образуя каналы, заполненные кровью. Звезда соединяла его крупнейшие города: корону из хрустальных шпилей, огромного паразита и бесчисленные трущобы.
Раэзазель пришел в мир Дракаази, где сошлись многие линии судеб. В прошлом там сражались титанические демоны, заливая планету кровью, следы которой видны были до сих пор. Кхорн победил, и впервые Раэзазель Лукавый был взят в плен.
Кхорн презирал ложь, презирал судьбу и магию и все остальное, что было частью Тзинча. Раэзазелю перекрыли путь в варп. Он жил здесь уже тысячу лет, выхватывая обрывки из непрерывной кровавой трагедии, — совращал слуг Кхорна, обещая им еще большие кровопролития, а потом сводя с ума. Собственные демоны Кхорна охотились за ним, но это были низшие существа, и обычно они пожирали друг друга в своей неизменной жажде крови, обращенные против своих же собратьев блестящим умом Раэзазеля. Раэзазель Лукавый был самым ненавидимым существом на Дракаази, в этом самом ненавидящем мире.
Потом появился герцог Веналитор. Честолюбивый чемпион Кровавого Бога, он был блестящим фехтовальщиком и честолюбивым военачальником. Как и многие другие лорды и чемпионы до него, он разыскал Раэзазеля Лукавого, и, как всегда, Раэзазель спросил, чего Веналитор хочет.
Веналитор ответил, что хочет иметь достойного противника. Искусство фехтования было его личной формой служения богу, и ему нужна была подходящая мишень, чтобы оттачивать свое мастерство. Раэзазель предлагал ему лучших на Дракаази бойцов, зная, что в соперничестве с ними Веналитор либо погубит себя, либо сойдет с ума от побед или поражений. Однако Веналитор убивал всех, кто оказывался перед ним. Наконец Раэзазель, понимавший, что верить должны в любую ложь, предложил в качестве противника себя, зная, что серебряные огни Тзинча ярко горят в нем и что ни один смертный не может победить его.
Веналитор нанес Раэзазелю такую глубокую рану, что демон на кратчайшее мгновение познал страх. Потом он еще раз на миг увидел варп и множество лиц своего повелителя Тзинча, смеющихся над ним. Раэзазель тоже был обманут. Разумеется, ведь это являлось частью божественного парадокса. Побежденный, Раэзазель упал без сил, но Веналитор не убил его. Вместо этого его забрали на «Гекатомбу», заперли за дверью, запечатанной самыми могущественными охранительными знаками, и связали древней клятвой демонов, заставив признать Веналитора своим победителем и хозяином.
Теперь, столетия спустя, в его клетку был брошен юстикар Серых Рыцарей Аларик.
Все эти сведения за долю секунды были впечатаны в разум Аларика.
Он падал. Сотворенная Раэзазелем вселенная простиралась вокруг, черная и бесконечная. Более слабый человек немедленно лишился бы рассудка, потрясенный своей ничтожностью перед нею. Аларик говорил себе, что где-то есть Император, перед которым у него некий долг. Этого было достаточно.
В черноте под ним разворачивался мир. Голые скалы, испещренные кратерами, все приближались и приближались, пока планета не заслонила собою все.
Аларик врезался в нее. Земная твердь пошла рябью, будто нечто живое, отреагировавшее на его падение. Земля сомкнулась над ним, теплая и рыхлая, и Аларику стало нечем дышать. Потом она выплюнула его обратно.
Аларик пытался отыскать что-нибудь реальное. Он был в мире, созданном Раэзазелем. Демон проник в его мозг и протянул свои нити в его воображение и память, чтобы сотворить это место.
Это ему удалось. Никогда ничего подобного не происходило с Серым Рыцарем. Раэзазель Лукавый сказал, что сделает его одержимым, и Аларик был лишь в нескольких шагах от этого. Из-за Ошейника Кхорна, подавляющего его психическую защиту, у Аларика остался только его разум.
Под ним росла трава. Он поднялся на ноги, и она растеклась вдаль, словно зеленое пятно. Вдалеке равнина переходила в холмы и горы. Глубокие шрамы на теле земли, заполненные водой, густые кроны клонящихся к ним деревьев по берегам. Побеги, будто ладони, тянулись к небу, окружая Аларика густыми джунглями. Лианы обвивали древесные стволы, черные от времени и мхов. Земля под ногами стала мягкой за мнимые века роста и увядания. Появились первые живые существа этого мира, существующего в его мозгу: разноцветные летающие насекомые, хищники, крадущиеся среди ветвей, птицы ослепительно ярких расцветок. Звуки этого места окутали его, словно плащ: ветер в кронах деревьев, вой и далекое рычание зверей.
По небу плыли полоски облаков. Далекие горы были увенчаны снегом. Аларик услышал неподалеку шум водопада.
Стоя на лесной поляне, он оглядел себя. На нем по-прежнему были остатки доспеха, в котором он сбежал с арены Горгафа. Он был все тот же. Как бы то ни было, Аларик существовал. Это было единственное, в чем он мог еще быть уверен.
— Раэзазель! — вскричал Аларик. — Демон! Серые Рыцари никогда не склонялись перед колдовством и я не стану первым!
Ответом ему был лишь мягкий шум джунглей. Аларик огляделся, замечая, насколько потемнел лес, становившийся все гуще. Можно было остаться здесь навеки, в страхе прячась от засевшего внутри Аларика демона. Или можно было отыскать его и сразиться с ним.
Аларик раздвинул ветки, преграждавшие ему путь. Жаль, что у него нет оружия, но об этом он будет думать потом. А пока что он должен спешить.
Аларик дошел до водопада. Тот падал с разбитого черепа какого-то гигантского существа, пролежавшего здесь, казалось, тысячи лет, окаменевшего и затерявшегося в джунглях. Вода, струившаяся из проломленного черепа, была чистой, и в ней плескалась серебристая рыбка.
Череп был огромным. И не единственным — у мертвого существа было еще много, очень много черепов, прикрепленных к чудовищному хребту таким образом, что они образовывали густо поросший лесом гребень, уходящий вдаль. Все черепа были разными, они скалились в жуткой ухмылке или зияли множеством глазниц. Когда существо было живым, оно представляло собой огромную, многокилометровой высоты колонну из богомерзких лиц.
— Гаргатулот, — выдохнул Аларик.
Демон-принц возродился на Шлейфе Святого Эвиссера и выстроил последовательность событий, настолько сложную, что Аларик оказался ее частью. Все это было сделано для того, чтобы вызвать Гаргатулота назад из варпа, куда он был изгнан, и лишь Аларик и инквизитор Лигейя смогли уничтожить демона в тот миг, когда он явился в реальный мир.
— И это все, на что ты способен? — крикнул Аларик небесам, зная, что Раэзазель услышит его. — Напомнить мне о былой победе? Это ты собираешься мне предложить, Раэзазель? Серый Рыцарь не станет греться в лучах былой славы, покуда существует ваш род! То, что Гаргатулот вообще существовал, было неудачей всего моего ордена. Ты в самом деле хотел совратить меня этим?
Ответа не было.
Аларик сделал копье из прямой палки и острого обломка кремня. По крайней мере, теперь он был вооружен. С оружием в руке он чувствовал себя в большей степени Серым Рыцарем, чем человеком, которого прихоть демона влечет по закоулкам его собственного разума. Он взобрался на хребет Гаргатулота и увидел вдалеке горы и блестящую ленту реки, несущей свои воды к темной кляксе океана на противоположной стороне горизонта.
Вершина заснеженной горы вздрогнула и испустила клубы темно-серого дыма. Мгновениями позже до Аларика долетел звук, сердитый рокот из-под земли. Земля задрожала. Небо потемнело.
— Вот, значит, как, — сказал Аларик.
В океане вздымались приливные волны, по листьям застучал ливень.
Раэзазель терзал Аларика долго. По джунглям неслись потоки, швыряя его о скалы и стволы деревьев. Землетрясения рвали землю на части, и он много раз едва не проваливался в разверзшиеся, пылающие недра земли. В джунглях рыскали хищники, и Аларик отбивался от них: огромного ящера он поразил копьем в глотку, а похожему на огромную кошку монстру в рукопашной сломал шею. Хищные птицы пикировали на него, и Аларик хватал их за крылья и убивал ударом о землю. Ядовитые змеи уступали ему в быстроте, и он взмахивал их длинными телами, словно плетьми.
