Натан Лонг - Сломанное копье
Остальные мрачно закивали. Франка бросила на него сердитый взгляд.
15
ОНИ ЗНАЛИ
Черные сердца ненадолго разделились, чтобы сходить в палатку или казарму, кто где жил, и вооружиться. Времени было в обрез, но Райнер все же решил снять вонючую форму, вымыться по-быстрому и надеть чистую одежду. Строго говоря, другого выбора просто нет.
Пистолеты у него отняли при аресте, а второй парой не обзавелся, так что вооружаться пришлось захваченным в драке двуручным мечом, который был для него слишком велик. Собравшись, он поймал чью-то лошадь и помог Франке сесть в седло позади себя. Лук она закинула за спину. С остальными они встретились на окраине палаточного лагеря. Оказалось, те уже реквизировали телегу для сена. Райнер с облегчением заметил, что Джано тоже привел себя в порядок.
Остановить их было просто некому. Лагерь почти опустел: капитаны и сержанты заставили солдат вооружиться и погнали в форт. На перевале дул холодный ветер, по небу неслись тучи. Их тени, как слизняки по шершавому золоту, скользили по облитым закатными лучами зубчатым пикам, лишенным всяческой растительности. Райнер посмотрел на север и выругался. Армада туч шла прямо на них. Погода в дорогу хуже некуда, а к ночи надо бы оказаться подальше отсюда.
Франка обхватила его за талию, прижимаясь к его спине.
— Что это вы затеваете, милорд? — шепотом спросила она. — Сложно представить, чтобы ты вот так поехал навстречу опасности. Ты же знаешь, Гутцман мертв. У нас нет причины возвращаться в шахту.
— Золото Гутцмана, — прошептал он в ответ.
Франка подняла бровь.
— Думаешь сам заняться этим промыслом?
Райнер помотал головой.
— Пока мы искали тебя, я обнаружил, где генерал держит его до отправки в Аульшвайг. В закрытом тоннеле целых два ящика.
— Тогда зачем врать остальным?
— Забыла про шпиона?
— Разве это не Абель?
Райнер пожал плечами:
— А если не он?
— Тогда как ты собираешься забрать его, не сообщив другим, что ты делаешь? Или содержимое ящиков влезет тебе в карманы?
Райнер засмеялся.
— Будем над этим работать.
Ветер выл и стонал в лощине, когда они подъехали к защитной стене шахты. Солнце опускалось за горы, тучи заволокли небо, и оно приобрело лиловый оттенок. Нервы Райнера были на пределе, крысолюди мерещились ему в каждой тени, в каждом чахлом кустике. В любой момент эта мерзость могла хлынуть из шахты и перебить их всех. А он все ближе подводил товарищей к источнику опасности.
Вот и шахта. Райнера била дрожь. Какой контраст, если вспомнить, что еще вчера здесь кипела работа. Казалось, это место пустует уже не одно десятилетие. Тяжелые железные ворота шахты были открыты и скрипели на ветру, как голоса обреченных душ. Хлопали ставни построек. В проулках кружились песчаные воронки, с куч выработанной породы то и дело с грохотом скатывался камешек, заставляя товарищей Райнера подпрыгивать и оборачиваться.
Черный квадратный вход в шахту походил на пасть гигантской рыбы, легендарного левиафана, в которую их неумолимо затягивало. Свист ветра напоминал скорбный крик чудовища. Райнер и Франка спешились, остальные сошли с телеги. Явной угрозы вроде не было, но все держали оружие наготове. Франка, Джано и Герт зарядили лук и арбалеты.
— Все, пошли, — сказал Райнер.
Внутри стоны ветра превратились в рев. Райнер не слышал собственных шагов. Передний зал был освещен единственным мерцающим фонарем, свисающим с железного крюка справа от входа. Его свет не достигал противоположной стены, но нельзя сказать, чтобы в шахте было совсем уж темно. Когда глаза Райнера приспособились к здешнему освещению, в глубине третьего тоннеля он различил слабое сияние факелов.
Павел тоже его заметил.
— Это что, крысы? — нервно спросил он.
Райнер отрицательно мотнул головой.
— Это факелы. У крыс лиловое освещение.
То, что источник света принадлежал людям, могло служить утешением, но одновременно вызывало тревогу. Кто это? Что они там делают? Зачем оказались у него на пути? Там, в тоннеле, золото. Неужели за золотом пришел кто-то еще?
— Давайте найдем факелы и посмотрим.
Но едва они углубились в шахту, сквозь завывания ветра послышался лязг железа и хриплый крик. Они застыли на месте и огляделись, держа оружие наготове. Шум доносился из шахты, но откуда именно, определить было трудно.
— Драка, — решил Джано.
— Это голос Гутцмана, точно вам говорю, — подхватил Халс.
Карел кивнул:
— Мне так показалось.
Крик повторился, потом снова лязг и грохот. На этот раз направление было вполне ясно — звуки доносились из странного подземного особняка, где жили и работали инженеры.
Райнер снял фонарь с крюка и побежал по проходу, ведущему к особняку. Остальные помчались следом. Буквально через несколько шагов Райнер сообразил, что не имеет никакого плана действий. Что именно он собирается делать — спасать Гутцмана или убивать?
В проходе шум битвы слышался отчетливее — хрипы, крики, лязг клинков. Красивая резаная дверь была наполовину открыта, и свет ламп, горевших внутри, широким лучом проникал в зал перед особняком. Райнер затормозил на бегу и попробовал рассмотреть помещение. Товарищи выглядывали у него из-за плеча.
Каменный вестибюль искусной работы освещал массивный мраморный канделябр. Слева в коридоре было темно, но столовая за ним была залита светом ламп, и Райнер аж рот раскрыл, увидев, что там происходит. Это напоминало картину, рожденную воображением наркомана. Стол был накрыт для парадного обеда: тарелки из тончайшего фарфора, кубки и столовое серебро поблескивали в мягком свете. Бутылки с вином были открыты, вокруг центрального канделябра стояли блюда с роскошной едой: мясо, рыба, дичь. Содержимое тарелок было наполовину съедено. В свете текущих событий подобный обед сам по себе выглядел странно, но еще более странным представлялось собравшееся там общество. За столом сидели крысолюди в доспехах и держали в кривых когтях окровавленные кинжалы. Все они были мертвы, их тела страшно изранены. И уже полным бредом казалось, что вокруг стола носится измученный окровавленный генерал Гутцман, отчаянно сражаясь с несколькими меченосцами Шедера. Мечникам почему-то не хотелось нарушать «натюрморт», что выглядело довольно комично. Они стремились не задеть мечами тарелки и кубки и поправляли мертвых крыс на стульях, если вдруг натыкались на них. Собственно, именно это, а не выдающееся мастерство фехтовальщика позволяло Гутцману выстоять в неравном бою.
— Борода Зигмара! — прошептал Карел. — Что за безумие?
Райнер покачал головой.
— В жизни ничего подобного не видел.
Райнер скользнул поближе к входу, чтобы лучше разглядеть происходящее. Остальные двинулись за ним, прячась за массивными гранитными вазами и разукрашенной каменной мебелью. От сцены было не оторвать глаз. Но что, собственно, затевает Шедер?
— По крайней мере, нам самим не надо с ним возиться, — хихикнул Даг. — Эти ребята о нем позаботятся.
— Ты что, рехнулся? — прервал Халс. — Надо ему помочь. Только Гутцман может спасти форт!
Павел обратился к Райнеру:
— Поможем ему, капитан. Правда?
— Мы… — Райнер замялся. Ну и что делать? Оно, конечно, форт спасать надо, но как же тогда приказ Манфреда, выполнить который сейчас так легко? Убить человека, крадущего у Императора золото, или даже просто увидеть его мертвым. Конечно, если они сейчас спасут Гутцмана, после победы над крысолюдьми можно его и убить. Но генерал уже знает, какое задание им поручено, и будет защищаться. Второго такого шанса больше не представится. — Мы…
Райнер посмотрел на Франку. Ее кроткие карие глаза стали вдруг острыми, как кинжалы. Они пронзали его душу.
За спиной у них кто-то бежал по коридору, топая сапогами. Черные сердца обернулись. Передняя дверь распахнулась, и в особняк ворвались шестеро запыхавшихся инженеров.
— Они идут! — крикнул первый, захлопывая за собой дверь. — Быстрее! Надо… — Он внезапно смолк, увидев странное зрелище.
Райнер снова сунул нос в столовую. Гутцман и меченосцы тоже выглянули в вестибюль. Эта сцена продолжалась бесконечно долгую секунду: все пытались сообразить, кто есть кто и что к чему.
Равновесие нарушил Гутцман: он подпрыгнул и пробежал по столу, разбрасывая кубки и тарелки, потом выскочил в коридор и внезапно остановился как вкопанный рядом с Райнером.
— Убейте их! — кричал кто-то из меченосцев. — Они не должны узнать план!
Гутцман ухмыльнулся, хотя было ясно, что раны причиняют ему боль.
— А, Гетцау. Вы оказались полностью правы. Мне следует извиниться.
Райнера смутило доверие генерала: он уже было подумывал вонзить кинжал ему в шею, чтобы тут же, на месте, выполнить приказ Манфреда. Но инженеры наступали на него с мечами, молотами и топорами с одной стороны, а с другой на него надвигались меченосцы. Райнеру был нужен меч Гутцмана — на данный момент куда больше, чем мертвый генерал. И, более того, он не хотел, чтобы тот погиб. В генерале Райнер чувствовал в какой-то мере родственную душу. Оба умные, со своеобразным чувством юмора. И обоими манипулировал Альтдорф — и потом просто предал их. Может, все обернется так, что убивать Гутцмана станет не нужно. Дурацкая идея Герта, что, если Империя подвергнется угрозе, Гутцман раздумает дезертировать, внезапно показалась Райнеру очень привлекательной.
