Кристиан Данн - Бойся Чужого
Они снова зашли в морг. Это было прохладное помещение с полом, выложенным квадратной плиткой, покрытой розовато-лиловой эмалью. Через каждые несколько метров в пол были вделаны латунные отверстия, и в отдалении Драшер мог расслышать постукивание капель, протекающих из шланга для очистки помещения. Мощные лампы-полосы наполняли помещение резким белым светом, словно покрыв все изморозью.
Труп лежал на стальной каталке рядом с машиной для вскрытия. На каталках неподалеку виднелись другие тела, отмеченные бирками и накрытые красными простынями.
— Ну как, еще раз взглянешь? — спросила Мэкс.
Драшер кивнул.
Она снова откинула красное покрывало.
Мужчина был наг, тело было белым и распухшим, как сваренный моллюск. Кисти, стопы и гениталии как будто сморщились от холода, а темные ногти отчетливо выделялись на фоне плоти. Черные волосы на груди и в паху были похожи на лапки насекомых.
При жизни его рост был примерно метр восемьдесят, прикинул Драшер, сражаясь с очередным рвотным позывом. Крепкого сложения. Синюшные пятна покрывали область поясницы, на ребрах также виднелись кровоподтеки более темного оттенка.
Его лицо и большая часть горла были откушены. Вместе с мягкими тканями исчезли и куски черепа. Отрезаны начисто, как будто огромными промышленными ножницами…
Драшер сглотнул и отвел взгляд в сторону.
— Животное, верно? — спросила Мэкс.
Драшер что-то пробормотал в ответ.
— Это было согласие?
— Похоже, что это укус, — сказал магос едва слышным голосом. — Очень глубокий и сильный. И еще… предположительно, признаки поедания. Вокруг лица и шеи.
— Животное, так? — повторила она.
— Полагаю, что да. Ни один человек не смог бы… так укусить.
— Я измерила радиус укуса. Точно, как ты учил. Помнишь, во Внешнем Юдаре? Я его замерила.
— Это хорошо.
— Двадцать сантиметров. А потом проверила. Никаких фрагментов зубов, все чисто. Короче, оно просто напрочь откусило ему лицо.
Драшер медленно повернулся.
— Мэкс? Что я здесь делаю?
— Помогаешь моему расследованию, — ответила она. — Я думала, мы это уже выяснили. Я заправляю в этой глухомани, здесь куча проблем, с которыми надо бороться, уж поверь мне… а затем происходит вот это вот дерьмо. Мне нужен был эксперт, и вдруг, о чудо, — старый друг, магос биологис Валентин Драшер, вдруг нашелся в Калостере, на должности учителя. Я и подумала: Мэкс, это же просто идеально. Когда-то мы так здорово работали вместе, а тут как раз нужен знаток биологии.
— Это замечательно…
— Приободрись, Валентин. Здесь еще и деньги светят. Я оплачу твой отпуск Магистратуму, и ты получишь втрое против того, что тебе платил Администратум. Эксперт-свидетель и все такое.
— Ты заведуешь программой Военного Управления здесь, в Тихо, и используешь такие связи, чтобы я мог подумать над одним-единственным делом?
— Нет, — сказала Мэкс. — Наверное, это тоже надо было сказать раньше. Это не единственная жертва.
— Сколько других? — спросил он.
Мэкс сделала неопределенный жест, который охватывал все остальные каталки в помещении. Двадцать пять, тридцать, может, и больше.
— Ты шутишь?
— Хотела бы я… Что-то проедает сквозь народ широкую тропу.
Драшер собрался с духом, повернулся обратно к голому трупу и заменил свои обычные очки на очки для чтения.
— Флюоресцентную лампу, пожалуйста. И микролупу.
— Она подала ему лупу с тележки для вскрытий и подняла лампу, заливая голубым светом изуродованный череп мертвеца.
Драшер взял стальной щуп и аккуратно убрал край одного из обнаженных выступов кости. Он с трудом заставил остаться на месте содержимое своего желудка.
— Нет фрагментов зубов.
— Я же говорила.
— Нет вообще ничего, — сказал он. — Нет даже бацилл, которые следовало бы ожидать в ране, нанесенной хищником. Это было не животное. Это не укус.
— Что?
— Рана слишком чистая. Я бы сказал, нужно искать человека с пиломечом.
Мэкс покачала головой.
— Нет.
— Почему нет?
— Потому что, если бы по центру Тихо бегал маньяк с пиломечом, я бы об этом знала. Валентин, это животное.
— Как ты можешь быть в этом настолько уверена? — спросил он.
— Поехали, — ответила она. — Я тебе покажу.
В свете фар транспортера показалась надпись над коваными железными воротами. «Сады Тихо».
— До гражданской войны они были довольно плотно заселены, — сказала она, притормаживая. — Крупнейший ксенозверинец на планете. У местного губернатора был бзик на экзотических животных.
— И?
— И его разбомбили во время войны, Валентин. Некоторые животные погибли, но многие сбежали. Я думаю, что одно из них бродит по развалинам Тихо — голодное, беспризорное, убивающее людей.
— И поэтому… — начал он.
— Поэтому мне нужен магос биологис, — закончила она.
Они остановились и вышли. В садах было темно и тихо. До рассвета оставалось еще часа два. В воздухе царила затхлая вонь, исходящая от пустых клеток и сырых рокритовых загонов.
Мэкс дала Драшеру фонарь и взяла в руку другой. Они шли рядом, шаря вокруг лучами, и зернистая почва хрустела под их ногами.
Сады Тихо были устроены весьма непритязательно. Драшер вспомнил Трациан Примарис и его великолепные залы, заполненные ксенофауной, где он побывал еще в молодости. Там в вольерах и загонах для драгоценных экспонатов воссоздавалась идеальная среда обитания, зачастую в них была собственная атмосфера, а порой даже искусственная гравитация.
Подобные знания — и деньги на их применение — в Тихо были недоступны. Здесь стояли обычные клетки, местами — бронированные резервуары, где экзотические существа из дальних уголков Империума доживали свой век на Гершоме, в достойном жалости заточении.
Драшер хорошо знал, как они себя чувствовали.
— Если его держали в такой клетке, Мэкс, то оно наверняка сошло с ума, — сказал он.
— Животное?
— Животное. В столь скверных условиях это обычное явление. Звери, которых содержат в примитивных клетках, часто вырабатывают поведенческие проблемы. Они становятся непредсказуемыми. Озлобленными.
— Но если это и так хищник… — начала она.
— Даже у хищников есть определенные линии поведения. Они должны охотиться, размножаться, защищать территорию. Если не давать им этого делать, линия нарушается.
— Это так важно? Почему? — спросила она.
— Если это плотоядное животное, и я подозреваю, что это так, оно не ест свою добычу. Вернее, ест, но совсем немного. Оно убивает, просто чтобы убить.
— Как тот зверь с холмов? — тихо произнесла она, вспоминая тревожную зиму во Внешнем Юдаре.
— Нет, — ответил он. — Тот зверь был другим. Убийство было его обычным поведением. А здесь у нас отклонение.
Они шли все дальше, и Драшер начал замечать ужасный урон, нанесенный Садам в ходе войны. Разбитые бомбами вольеры, кучи обломков, пласталевые клетки, сорванные с опор.
И кости.
В неповрежденных загонах также лежали трупы. Обмякшие мешки высохшей плоти, разбросанные позвонки, тягостное зловоние навоза и разложения. Ряд плетеных из проволоки куполов, в которых когда-то содержались редкие птицы, был весь усыпан яркими перьями. На проволочную решетку налипли комья пуха — свидетельство того, как неистово пытались освободиться умирающие от голода животные. Это напомнило Драшеру клетки барона Карнэ, где в тесноте содержалась домашняя птица.
— Мы думали, что все здесь умерло, — сказала Мэкс. — Когда мы впервые сюда добрались, стояла страшная вонь. Понятно, никого не кормили и ничего не чистили месяцами. Все, кто находился в закрытых клетках, погибли, кроме одного отощалого коня-дромадера, который жил на собственных жировых запасах, да и тот издох через несколько дней после того, как мы его выпустили. Как мы поняли, животные в клетках, куда попали бомбы, тоже были уничтожены, хотя в Нижних Притонах видели несколько сбежавших певчих обезьянок — странные мелкие твари — а Фалкен клянется, что как-то вечером видел животное, пасущееся на улице Леманд, хотя я думаю, что он был пьян.
— Значит, если какое-то животное бродит на свободе, оно вышло из поврежденной бомбой клетки? — предположил Драшер.
Она пожала плечами.
— Если только какой-то добрый гражданин не пришел сюда во время войны, выпустил зверя наружу и снова закрыл клетку. Некоторые из них пусты, хотя по списку неясно, может, в них просто не заселили животных. Он на несколько лет устарел.
— У тебя есть список?
Мэкс кивнула и вытащила из своего пальто инфопланшет.
— Я выделила все экспонаты, которые находились в разбомбленной области, и все, что было связано с пустыми клетками. Во имя Трона, Валентин, я с первого раза не разобралась, кем была половина этих животных. Хорошо, что с нами теперь есть специалист.
