Грэм Макнилл - Адептус Механикус: Омнибус
— Рыцарские дома всегда были свободными, — сказала Корделия, борясь с гневом, вызванным непоколебимой уверенностью адепта. — С тех самых пор, когда не было ни Империума, ни Механикус, рыцарские дома существовали гордо и независимо.
Немоникс рассмеялся: — Серьезно? Это то, что вы думаете?
— Свободные от Механикус, по крайней мере.
— Вы забываете о долге, довлеющем над каждым рыцарским домом, перед слугами Бога Машины, — сказал Немоникс, осуждающе покачивая пальцем. — Без их поддержки, ваши драгоценные машины превратились бы в груду ржавого металла, тысячи лет назад.
— У нас есть Хранители.
— Тренированные Механикус, — уточнил Немоникс. — И вы чуть не потеряли их на Вердус Феррокс.
— Не без вашей помощи.
— Не понимаю, что вы имеете в виду.
— Конечно понимаете.
— Прошу, просветите меня.
— Вы впустили тиранидов внутрь, — сказала Корделия, сжимая подлокотники своего кресла. — Сборщик Текстон лично проверил каждый вход и выход из этого комплекса, и все же штольни, виадуки отходов и топливные каналы открылись без причины. Насколько тупыми вы нас считаете?
— Достаточно, чтобы объявить Механикус в умышленном саботаже, без какой-либо доказательной информации, подтверждающей столь необоснованное заявление, — сказал Немоникс.
Корделия сощурила глаза: — Это то, что вы делаете, не так ли? Вы стираете любую информацию, которую Механикус сочтут неугодной. Ваша работа заключается в совершении темных манипуляций, незаметных для окружающих. А затем, вы заставляете все это исчезнуть. Что ж, тогда я скажу вам вот что, от дома Кадмус, вам так просто не избавиться.
Немоникс подался вперед в своем кресле, сцепив руки перед собой. Корделия пыталась скрыть свое отвращение, при виде гладких, как у куклы, пальцев.
— Я могу избавиться от чего угодно, — произнес он. — Пиктер, спрятанный вами в бюсте лорда Оудена? Вы найдете собранную им информацию безвозвратно испорченной.
Немоникс покрутил пальцем над головой, подобно сержанту отделения, командующего перегруппировку: — А что на счет вокс устройств? Как неловко получилось, что они были так неосторожно настроены на гвардейскую вокс-сеть, и записывали целый час болтовни между абсолютно бестолковыми часовыми, с восточной стороны бастиона.
Немоникс поднялся на ноги и оправил свою робу, стряхивая несуществующие пылинки с плеч.
— И на вашем месте, я бы отправил заказ на отвар еще раз. Мне кажется, что ваше распоряжение случайно удалилось из служебных когитаторов.
Этот последний, мелкий жест, казался излишним.
— Я не хотел, чтобы нас беспокоили, — объяснил Немоникс, читая смущение на ее лице. — Вне зависимости от того, что я вам сказал, и что делаете вы, дом Кадмус вновь станет частью Механикус. Будет лучше для всех нас, если барон Роланд примет этот простой факт.
Корделия встала и сделала глубокий, нервный вздох. Она досчитал про себя до десяти, удерживая гнев под контролем.
— Скажите мне хотя бы вот что, — произнесла она, после некоторой паузы.
— Конечно.
— Этому Бинарному апостолу, действительно требуется возвращение? Существует ли он вообще, или Механикус послали наших мужчин на верную гибель?
Немоникс кивнул: — Святой существует, и эта миссия подлинная. Кирано и тех-совет, выдворенные с Грифона-IV, отчаянно хотят вернуть его сущность, или хотя бы то, что от него осталось.
Немоникс развернулся и направился к выходу из апартаментов.
— Вы серьезно недооценили меня, леди Корделия, — сказал он. — Никто не выиграет от разрушения дома Кадмус, но такой вопиющий факт отделения, невозможно спустить с рук. Учтите, что это ещё только цветочки, а ягодки будут впереди.
— Убирайтесь, — рявкнула Корделия. — Убирайтесь сейчас же.
— Хорошо, — сказал Немоникс. — Но спешу заверить вас, когда я говорю, что надеюсь на удачное завершение миссии вашего мужа, я говорю искренне. Я так же верю, что он примет верное решение, после благополучного возвращения в Вондрак прайм.
Гнев Корделии сменился весельем.
— В таком случае, вы абсолютно не знаете Роланда.
— Вы будете удивлены, узнав, как много я знаю, — сказал Немоникс. — Прощайте, леди Корделия. Мы больше не встретимся, и вам больше не стоит разыскивать меня. Это было бы … нежелательно.
— Вы угрожаете мне?
— Да.
Мои конечности одеревенели и не гнулись — ожидаемая слабость после недели проведенной в образе гиганта, способного разорвать боевой танк. Несмотря на холод, моя униформа пропиталась потом. Кожа горела, когда кровяные фильтры выводили оставшиеся химикаты из моей системы сосудов.
Вместе с Актисом Бардольфом, Родериком и Антонисом, я следовал за магосом Врилом через замороженные банки данных, в центре основного храмового строения. Объемное пространство наводняли сотни запуганного вида техножрецов, вместе с вереницами калькулюс логи, подключенными витками пульсирующих кабелей в медной оплетке.
Под нами, в бездонной пропасти размещались грохочущие двигатели, а над нами, под самым потолком висели катушечные генераторы. Гейзеры теплого, маслянистого пара, клубами поднимались снизу-вверх. Трескучие арки электричества прыгали между титаническими машинами.
— Так и должно быть? — спросил Антонис, перегнувшись через перила.
— Информация [пояснение]: нет, сир Антонис из дома Кадмус, так в высшей степени быть не должно, — ответил Врил, работая с рядами управляющих планшетов с осанкой человека, потратившего в общей сложности слишком много времени над изучением технических наук. — То, что вы видите, является физическим воплощением древнего разума, стремящегося к самоликвидации.
— Вы можете остановить этот процесс? — спросил Уильям.
Врил остановил свои манипуляции, и повернулся лицом к Уильяму. Лицо магоса было поделено на четыре различные механические секции, походя на геральдические пластины рыцарей. Два верхних сегмента из бронзы и железа, нижние же из золота и начищенного олова. Каждая четверть имела какого-либо рода имплантат; окуляр ли, обонятельный или голосовой, разобрать что из них что, было невозможно.
— Сир Уильям из дома Кадмус, работа зашифрованных энграмных записей, загадка для всех, кроме самого Омнисии, головокружительно более сложная, чем ваши мясные мозги и гораздо более эффективная. Чтобы выживать столь долгое время, Бинарный апостол был вынужден эволюционировать в сингулярное существо, механизм существования которого, находится за пределами вашего немощного понимания.
— И вашего, судя во всему, тоже, — парировал Уильям, всегда готовый к возражению.
— У него есть имя? — спросил Родерик.
— «Он» ли это вообще? — вставил Бардольф.
Врил, чрезвычайно возмущенный такими вопросами, захлопал руками как какая-нибудь сутулая, нелетающая птица.
— Да, у Бинарного апостола есть имя, но мы не знаем какое оно, — сказал Врил, затем, явно из редкой щедрости на информацию, добавил: — возможно, он и сам его не знает.
Прежде чем кто-либо еще попытался подразнить магоса, я поспешил вернуться к насущным проблемам.
— Вы сказали самоликвидация, — сказал я. — Святой умирает?
— Барон Роланд из дома Кадмус, — произнес Врил, как будто только что подтвердил мою личность. — Бинарный апостол поддерживает бран-щит, который, как вы уже знаете, сохраняет нам жизнь, но усилия, уходящие на это, разрушают его.
— Я никогда не слышал о бран-щитах, — сказал я.
— Я бы удивился, если бы вы знали, — сказал он, поднимая руку, предвосхищая ответ на потенциальную попытку оскорбить мой интеллект. — Это невероятно древняя техномагия, основанная на понимании М-теории. Обладаете ли вы подобными знаниями, барон Роланд?
— Нет, но я быстро учусь.
Врил задумался, без сомнений, он пытался сообразить, как ему объяснить что-то сложное человеку, считающего себя умственного выше нормы.
— Основное представление заключается в том, что наша видимая четырехмерная вселенная заключена в брану, своеобразную мембрану, внутри многомерного пространства, — начал он, и я сразу почувствовал, как отпала всякая надежда на понимание. — Теоретически бесконечное множество измерений, потенциально бесконечного размера, занимают другие браны, что в следствии, может означать бессчетное число альтернативных реальностей, пересекающихся с нашей, способом, который мы не можем даже вообразить, в рамках любой из существующих ныне космологических моделей.
Тишина последовавшая за его «объяснением», сказала ему все, что нужно было знать о том, как много мы знаем.
— Так значит, бран-щит перемещает нас из браны в которой существует наша вселенная, в другую, — сказал Антонис. — Но, создает ли он новую брану, или перемещает в уже существующую?
