Лаурелл Гамильтон - Дурман
Пикард даже не стал поправлять его, настолько он был ошеломлён.
– Полковник Таланни, я согласился, чтобы меня арестовали, но я не понимал ваших обычаев. Я не знал, что пытки являются у вас частью… протокола.
– Вы хотите сказать, что знай Вы это, оказали бы сопротивление?
– Я действительно не знаю.
– Вас это удивляет, – сказала Таланни. – Почему?
– Федерация не допускает пытки ни при каких обстоятельствах.
– Почему?
– Я снова спрашиваю, могу ли я поговорить со своими людьми наедине?
– Не думаю. – Таланни резко поднялась, отчего её плащ всколыхнулся. – Несомненно, у нас нет друг от друга секретов. Говорите при нас правду без страха.
– Как хотите, – кивнул Пикард. – Советница, что Вы улавливаете от полковника Таланни? – На Трой он не смотрел, он следил за Таланни. Он полагался на Трой, однако собственные наблюдение всегда были для него весьма ценны.
– Она действительно удивлена, капитан. Она не понимает, почему нас так шокирует, что они применяют пытки. Она не испытывает ни сожаления, ни вины. Для неё это обычно, в порядке вещей. Они действительно намерены пытать Вас, капитан, – тихо закончила Трой.
Таланни в знак уважения к послу была без маски. Теперь Пикард увидел, что с её стороны это была ошибка. Её ограниченный контроль над выражением своего лица пошёл прахом. Все её чувства отразились на красивом лице, так что даже Пикарду не составляло труда прочитать их. Ошеломление, смущение. Слишком долго орианцы носили маски и совершенно разучились сохранять на лице бесстрастное выражение. Всё же Пикард спросил громко – возможно, то была вежливость с обратным знаком:
– Правильно, полковник Таланни?
– Да, – неуверенно отозвалась та.
– И вы собираетесь через час пытать меня? – Пикард никак не мог в это поверить. Этого его дипломатическая выучка не учитывала.
– Вас должны допрашивать через час, да.
– Мы не можем допустить этого, капитан, – сказал Ворф.
Пикарду очень хотелось согласиться, но что тогда будет с миссией? Как им тогда выбраться отсюда живыми? В камере было полно солдат Таланни. В два раза больше, чем их, а «Энтерпрайз» далеко. Даже если им удастся выбраться отсюда, что дальше?
– В чём заключается пытка? – спросил он.
– Капитан! – почти прокричал Ворф.
– Лейтенант, мне необходима информация, прежде чем я смогу принять решение.
– О чём Вы говорите, капитан, – со страхом произнесла Трой.
– Полковник Таланни, в чём заключается пытка?
Таланни наблюдала за ними с откровенным удивлением.
– Вы спрашиваете, что с Вами будут делать?
– Да.
– Я не могу допустить, чтобы Вам причинили вред, капитан, – сказал Ворф.
– Пока что мне ничего плохого не сделали, лейтенант. Мы собираем информацию, только и всего.
– Наши законы запрещают калечить заключённых или наносить им неизлечимые травмы. Наши инструменты предназначены, чтобы причинять максимальную боль, но минимальный вред.
Ворф издал звук, весьма напоминающий рычание. Он прозвучал, как предвещение бури, и солдаты беспокойно зашевелились.
– Спокойно, лейтенант Ворф.
Ворф грозно посмотрел на солдат, но кивнул.
– Есть, капитан.
– Даю Вам честное слово, что Вам не нанесут травм. Это всего лишь боль, посол. Мы не совсем уж варвары. – Последнее слово она произнесла с горечью.
– Капитан, могу я сказать? – спросила Трой.
– Прошу Вас, советница.
– Капитан Пикард – первый землянин, которого вы будете пытать?
– Да.
– Тогда вы можете повредить ему больше, чем думаете. Реакция физиологии землянина может отличаться от орианской.
– Веский аргумент, – кивнула Таланни. – Мы будем очень осторожны. Я лично буду присутствовать при допросе, если это успокоит ваши страхи.
– Думаю, я буду чувствовать себя лучше, если Вы объясните мне принцип действия ваших орудий пытки. Возможно, так я лучше пойму процесс.
– Ну, не знаю, один из принципов пытки – неожиданность. Если допрашиваемый точно знает, чего ждать, вы частично теряете преимущество.
– Только не в том случае, если пытка настолько страшна, что само её ожидание пугает, – сказал Пикард.
– Что ж, ладно. Я объясню вам нашу технику боли. Если это поможет.
– Возможно, и поможет, – сказал Пикард. Он подумал, попытается ли вырваться отсюда силой, если объяснения Таланни ему не понравятся. Это будет означать гибель мирной миссии, а возможно, и их собственную гибель. Пикорд не собирался жертвовать своими людьми ради собственного спасения.
– Наша техника допроса основана на стимулировании нервов определённой части тела. – Таланни шагнула к небольшому возвышению, на котором стояло нечто, напоминавшее клетку. – Голова узника закрепляется здесь. Стимулируются нервы головы и лица. Из наиболее сильных остаточных эффектов – головокружение и временная потеря памяти.
Она перешла к белой раме, с которой через определённые расстояния свисали ремни, явно предназначавшиеся для того, чтобы привязывать узника за руки и ноги.
– Это стимулирует нервные окончания в коже. Боль невыносима, но прекращается немедленно после выключения прибора. Никаких остаточных эффектов.
– Мы не можем верить ей, капитан, – сказал Ворф.
Пикарду от всей души хотелось с этим согласиться, но он должен был знать.
– Советница?
– Полковник Таланни верит в то, что говорит, капитан.
– Я не стала бы лгать, целительница, – произнесла Таланни с оскорблённым видом. – Мы не причиним вашему капитану никаких повреждений, пока не казним.
Фраза была настолько странной, что Пикард спросил:
– Что Вы имеете в виду?
– Убийц пытают до смерти.
– Но Вы сказали, что эти приспособления причиняют боль, но не наносят вреда.
– Существует уровень боли, который организм не может выдержать, посол. Убивает не травма, убивает боль. Причиной смерти является реакция самого организма.
– Капитан, – сказал Ворф, – мы должны вытащить Вас отсюда.
– Нет, Ворф, я верю полковнику. Я согласен на… допрос.
– Нет! – прогремел Ворф. Солдаты схватились за оружие.
– Ворф, нет! – Пикард знаком приказал своему офицеру остановиться. Ворф застыл с рукой на фазере.
– Капитан, прошу Вас…
Нет, Ворф, я не стану подвергать нас всех риску из-за того, что боюсь боли. – Пикард был рад услышать в своём голосе уверенность, которой не чувствовал. – Вы не станете пытаться освободить меня, лейтенант.
– Капитан.
– Это приказ, Ворф.
Ворф отвёл глаза, посмотрел на солдат, потом опять на Пикарда.
– Есть, сэр, – это прозвучало, как рычание. – Ещё один вопрос, сэр.
– Да, лейтенант.
– Советница, кто-нибудь из присутствующих считает капитана Пикарда врагом?
Лицо Трой приняло сосредоточенное выражение. Затем она покачала головой.
– Они выполняют свою работу. Кое-кто из них сомневается, разумно ли пытать его, но никто из них не чувствует гнева. Это их работа.
– Должны ли мы обсуждать это в присутствии Ваших телохранителей? – спросил Пикард.
На лице Таланни выразилось сомнение. Сознавала ли она, насколько её лицо выдаёт все её мысли? Вероятно, нет, иначе она ни за что не показалась бы им без маски.
– Полковник Таланни? – вопросительно произнёс Пикард.
Она быстро глянула на него и опустила глаза.
– Не знаю. Наша планета довно уже не видела целительницу ума, обладающую подобной силой. Я слышала о целителях, способных заглянуть в душу, но, – отведя глаза, тихо закончила она, – не верила этому.
Пикард не стал говорить, что её лицо выдаёт большую часть того, что у неё на душе. Орианцы и без того чувствовали себя неуютно без масок. Он не станет усиливать их неловкость.
Таланни повернула лицо к ним.
– Я дам Вам возможность поговорить с Вашими людьми наедине. Часовым у входа следовало допустить посла Ворфа к Вам. Вы по-прежнему посол Федерации, и за Вами сохраняются все соответствующие привилегии.
– Мы также должны будем переговорить с зелёными, – сказал Ворф.
Таланни открыла было рот, чтобы возразить, затем улыбнулась.
– Полагаю, если уж мы собираемся казнить посла Федерации, мы дожны предоставить вам доступ ко всем, кто в этом замешен. – Внезапно она показалась им очень усталой. – Я прикажу оказывать вам всяческое содействие. Больше не будет инцидентов. – При этих словах она взглянула на Ворфа. – Если Вам экстренно что-нибудь понадобиться, лейтенант Ворф, просто обращайтесь ко мне. Я помогу Вам, чтобы Вам больше не пришлось совершать подобных подвигов.
Она улыбнулась, но улыбка эта не была приятной.
– Вы сегодня многое о нас узнали, а я узнала, что не всё, что мне довелось услышать о клингонах – правда. – На лице её отразилось неподдельное удивление. – Кто бы мог подумать, что у клингон станет возражать против применения пыток?
