Мэтью Стовер - Новый Орден Джедаев: Изменник
- Джейсен, - в голосе Вержер была холодная, непроницаемая твердость, которой он раньше никогда не слышал.
Он мгновенно замер, оглядываясь: зверь, почуявший запах другого, более крупного, более быстрого хищника. Вержер сказала:
- Это не учения. Они охотятся за тобой.
Джейсен сглотнул.
- Я не вернусь туда, - прохрипел он. - Я провел в "объятиях боли" три жизни...
- О, этого бояться не стоит, - к ней вернулась ее обычная веселая беззаботность, и ее спина выпрямилась, а губы сложились в по-человечески понятную улыбку. - Твоя боль им ни к чему. Это солдаты старшего формовщика. Если они поймают тебя, то сразу убьют. Аккуратно. Незатейливо. Не сходя с места.
Джейсен опять искоса взглянул на небо, на этот раз невооруженным глазом; теперь там можно было разглядеть тысячи и тысячи пурпурных пятнышек.
- Все это? - пробормотал он. - Все это из-за меня?
- Первый намек на то, какое значение ты приобрел.
Он стойко выдержал ее пристальный взгляд.
- Что ж, как бы то ни было, видно, кто-то воспринимает меня всерьез. Есть предложения?
Вержер кивнула и отвернулась, чтобы еще раз взглянуть вверх.
- Похоже, из кратера поднимается восходящий поток; должно быть, это из-за того странного шторма. Он относит десантников в сторону, за пределы кратера.
- И?
- И если тебе суждено скрыться от них, то для этого существует только один путь.
Она снова протянула руку в сторону кратера:
- Вниз.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ. ВО ТЬМЕ
Над его головой сверкала молния, и гром гремел с такой силой, что дно кратера ходило ходуном. Вздрогнув, Джейсен вжался в покореженный угол некой конструкции, которая раньше была шикарным душем.
По его спине струились ледяные потоки, и градины ранили его кожу.
Джейсен стиснул челюсти, чтобы зубы перестали стучать. Йуужань-вонги приближались. Отряды воинов начали пересекать горловину кратера, когда Джейсен и Вержер не преодолели еще и половины пути по его внутреннему склону. Воины бесстрашно прыгали с плит на камни, а с камней на обломки, стремительно приближаясь к своей цели. Джейсен не смог бы тягаться с ними в скорости; на службе Истинным Богам раны и увечья - даже смерть - заветная мечта каждого воина. Он не знал, сколько времени провел в ожидании, дрожа под ледяным ливнем. Вержер велела ему ждать; сказала, что она может найти запасной выход, но ей нужно время на поиски, и в одиночку она справится с этим быстрее. Хоть она и не произнесла тех самых слов, не просила его о доверии, Джейсен все равно доверял ей.
А какой у него был выбор? "Да, несомненно, я свободен", думал он с досадой.
Та еще свобода. Дождь, град, сильный ветер сами по себе были неприятными. Но еще хуже было ожидание. А самым худшим было то, что он мог чувствовать приближение йуужань-вонгов. В его груди была пустота: полое пространство, в котором когда-то находился имплантант послушания. Меняя ритм своего дыхания, закрывая глаза и размышляя об этой пустоте - концентрируясь на самом ее центре - Джейсен начинал испытывать новое неведомое чувство. Он не мог описать этого; для подобных ощущений просто-напросто не существовало подходящих слов. Отростки семени тянулись по всему его телу, врастали в его нервную систему, пока не стали частью его сущности... но эти отростки пульсировали жизнью, чуждой этой галактике.
Джейсен просто знал... Он мог чувствовать йуужань-вонгов, кишащих на склонах и пробивающихся через грозу в центре кратера. Он чувствовал всплески неведомых гормонов в венах чужаков.
Он чувствовал прерывающееся дыхание воина, скользнувшего к углу, за которым мог скрываться беглый джедай; чувствовал лютый гнев из-за участи товарищей, погибших в Детской, и его сердце откликалось чужой жажде мести. Он чувствовал отвратительное, тошнотворное онемение, охватившее подвернутую на неустойчивом обломке лодыжку; и чувствовал досаду воина, которому приказали задержаться и осмотреть сломанную ногу какого-то неуклюжего брензлита, тогда как ему не терпелось бежать вперед - искать, находить и убивать. Джейсен чувствовал их всех. Будто он был каждым из них, и все они были им. Одновременно.
Более того: он чувствовал, как сминаются под тяжелыми горячими каблуками ботинок хрупкие ветви.
Он чувствовал примитивные переживания мхов, когда половина несчастной колонии была сорвана со сломанной двери, задержавшей одного из воинов.
Он чувствовал панический ужас маленькой семейки норных - едва ли млекопитающих - животных, съежившихся из-за подземных вибраций, рожденных топотом множества ног. Воспринимая чувства воинов, открывшись их эмоциям и ощущениям, Джейсен перестал чувствовать холод: йуужань-вонгский метаболизм, проходящий с более высокой скоростью и температурой, превратил ледяной ливень в освежающе покалывающий душ. Удары градин стали чрезвычайно болезненными, похожими на царапанье по воспаленной коже.
И он больше не боялся... Не то чтобы он когда-то боялся смерти. Он оставил страх смерти на Миркре - но посреди губительной грозы его тело сжималось и вздрагивало, уклоняясь от выпадов воображаемых амфижезлов, уворачиваясь от воображаемых ударных жуков: биологический рефлекс, который не имел ничего общего с храбростью.
Зато теперь... Теперь он чувствовал лишь неудержимый всплеск хищной радости воина, который воздел свой амфижезл и приблизился к маленькому человеку в белой одежде, дрожащему в углу на стыке двух разрушенных стен; и только когда высокая тень воина выступила из пелены дождя прямо перед его лицом, Джейсен осознал, что маленький человек в белом, приговоренный к смерти - это он сам. Где-то в вышине сверкнула молния; Джейсен увернулся, и амфижезл, лишь слегка задев его ребра, глубоко засел в дюракритовой стене за его спиной. В воющей темноте, последовавшей за вспышкой, он стряхнул с плеч ранец и ухватился за лямку; пока воин пытался вытащить амфижезл из стены, Джейсен обеими руками швырнул ранец с пятидесятью килограммами еды и вещей тому в лицо.
Воин отшатнулся, и Джейсен снова прыгнул в его сторону, тяжело приземляясь и подсекая колени воина. Джейсен еще раз поднял ранец, чтобы сбить воина с ног, но тот взмахнул клинком и рассек сумку, раскидав при этом в разные стороны протеиновые брикеты и банки с синтемолоком, аккуратно разрезав электробинокль ровно напополам. Лезвие застряло в электронных внутренностях консоли, вспыхнувших бело-голубыми искрами, которые осветили стену дождя и спалили амфижезл дотла - до самых ладоней воина. Тот гортанно выкрикнул проклятие, непроизвольно дернув руками. Дымящийся скрюченный амфижезл упал к их ногам.
Джейсен скривился от боли, охватившей его собственные руки, поднимающейся все выше к плечам... но это была не его боль. Это болели ожоги воина.
Когда воин наскочил на него снова, Джейсен пресек эту атаку без усилий, уклонившись от удара ботинком всего лишь на сантиметр. Воин поскользнулся, выпрямился и направил в висок Джейсена сокрушительный удар. Джейсен лишь слегка повернул голову, и рука воина всего-навсего задела его волосы.
- Если ты не прекратишь, - сказал он, - Я буду вынужден причинить нам боль.
Воин зарычал и бросился на него со сцепленными в замок кулаками. От первого удара Джейсен уклонился, второй отразил открытой ладонью, шагнув при этом вперед и взмахнув согнутой рукой, так что костяшки пальцев воина врезались прямо в его выставленный вперед локоть. Воин взвыл из-за сломанных суставов, и пламя чужой боли обожгло руку Джейсена: раздробленные кости в разрядах электрического пламени, тянущего на третью степень.
- Я могу продолжать так весь день.
Он и правда мог: воин был все равно что часть тела Джейсена. Он так же был способен отразить любое нападение, как сцепить руки в полной темноте. Он чувствовал всю ту боль, которую сам же и причинял, но что с того? Это была всего лишь боль. А в остальном... Он поддался искушению, легкими и непринужденными движениями отражая любой выпад, словно это были простые, очевидные и предсказуемые приемы, виденные им тысячи раз: это было все равно что тренироваться в паре с Джейной, с которой он, благодаря Силе и родственной связи, становился практически одним целым.
Схватку-танец заметили другие воины, и по воздуху понеслись ударные жуки, а Джейссен буквально почувствовал, что ему не мешало бы извиниться за то, что он изящным обманным приемом лишил воина равновесия и дернул за вытянутую руку, чтобы прикрыться его телом от ударов. Жуки заколотили по воину как молоточки.
Вондуун-крабовая броня спасла ему жизнь, но провоцировала гидростатический удар, достаточный, чтобы его сознание погасло, как отключенный светящийся провод.
Джейсен тоже почувствовал это: мгновенное затемнение, поразившее его зрение. Когда все прояснилось, Джейсена уже окружали трое воинов. Угадывать их действия было бесполезно; никто из живущих не был настолько быстрым, чтобы отразить эту атаку.