Анатоль Нат - Операция "Бешеные лошади"
— Они полноценные ваши субарендаторы, чтобы ты тут мне сейчас не наговорил. Типа — знал, не знал. Думал, не думал…
— Как дети, право слово, — раздражённо чертыхнулся он.
— И прекрати спорить, — резко и грубо оборвал он снова попытавшегося что-то возразить Сидора. — По вашей милости даже пришлось отрывать занятых людей от дела и экстренно собирать специальное заседание Совета для рассмотрения конкретно вашего случая. Пол дня мы уже здесь торчим, разбираем ваш вопрос. И это единогласный вердикт всех членов Городского Совета. Это не моё личное мнение, — отрезал он, сердито глядя в упор на Сидора, который сидел уже даже не раскрывая рта и молча слушал.
— Вы принялись за вырубку леса под пашню. И это, в пределах тридцати вёрст от стен города, в охранной, засечной черте! Где на подобную деятельность, нужно не только специальное разрешение городских властей, но где подобные самовольные деяния просто запрещены и серьёзно наказываются.
— Но для вас, — прервался он, подчёркивая важность того что говорил. — Персонально для вашей компании, и только потому что вы уже являетесь городскими арендаторами и вообще, не самыми последними людьми в городе, и потому что город серьёзно заинтересован в увеличении количества пахотных земель в ближайшей округе, вам была сделана серьёзная уступка.
— Вас не будут наказывать. Вам предлагается перевести сделанную вашими субарендаторами вырубку под пашню. Все сто десятин бывшей дубравы вам предлагается подготовить под зерновое поле.
— Не понял? — Сидор деланно удивился, мгновенно схватившись за призрачную надежду улизнуть в сторону. — Так эти "Десять Злых Термитов" и собирались устроить там себе пахатное поле. В чём проблема то? Мы то здесь при чём?
— Это их вырубка, бондарей! — возмущённо воскликнул Сидор. — Вот с ними и разбирайтесь.
— Проблема в том, что город не интересует кто у тебя там в термитах ходит и что там твои термиты собираются делать, и кто они такие есть вообще, эти твои термиты. Речь идёт о вас и только о вас.
— И поле это ваше, а не каких-то там непонятных термитов. А ещё точнее — теперь оно уже города. И пока вы за него не расплатитесь в той или иной форме, оно так и будет числиться в городской собственности.
— Если вы согласны с такой постановкой вопроса — работаем дальше. Нет — оставляете вырубленный участок леса в собственности города, платите штраф за незаконный поруб и на этом вопрос считаем закрытым.
— Но чтобы ты не обольщался нашей мягкостью, все ваши затраты, вложенные в его освоение, никто вам компенсировать не будет. Городские власти не интересуют чужие проблемы.
— Как уж вы там будете расчитываться с вашими бондарями — ваше дело. Но, повторяю! В случае вашего отказа от его дальнейшего освоения, поле у вас отбирается в собственность города. И помимо этого вы выплатите штраф в размере полутора тысяч золотых за незаконный поруб в засечной черте, из расчёта по стопятьдесят золотых за одну десятину вырубленного леса. Ежели же землемер насчитает ещё большую площадь вырубки, чем ныне заявлено — ещё больше заплатите. Тоже самое касается и остальных, взятых вами в пользование земель.
— Ежели же вы всё-таки решитесь и дальше их осваивать, то порядок действий у нас будет следующий.
— Перед Вами на выбор два возможных варианта:
— Первый. Вы за золото просто выкупаете взятые у города в аренду земли. Ставка — четыре с половиной тысячи золотых за десятину.
— Блин! — неожиданно выругался Сидор.
— Цена определена из расчёта средней урожайности наших пахотных чернозёмов за три расчётных года.
— Платить можно как зерном твёрдых сортов пшеницы, так и деньгами. Но только золотом или серебром. Жемчуг и драгоценные камни — не принимаются. Также никакие залоги, типа угольных шахт, медных и железных рудников, месторождений чего-либо подобного, также к расчёту не принимаются.
— Так что, для вас заплатить деньгами — это самый простой вариант будет, — ещё раз уточнил он.
— "Ну ещё бы, — сердито подумал Сидор. — Лучше для тебя. Ишь как глазки то заблестели".
— Второй вариант хуже. Он и сложнее, и дольше, — продолжал Голова перечислять варианты.
— Хотя, — с задумчивым выражением лица, Голова легонько пожал плечами, — это для кого как.
— Второй вариант — аренда на двадцать семь лес с возможностью досрочного выкупа. Цена за десятину та же самая, но выплаты равномерно растянуты на все двадцать семь лет.
— Годовая ставка — десять процентов от фиксированной средней урожайности пшеницы для нашего региона. Весьма, кстати, по божески.
— В плюсы можно отнести то, что до начала выплат даётся дополнительно ещё три года на освоение участка. Ещё плюс — за счёт города на первый посев выделяется посевное зерно. Ещё плюс — в любой момент, будет такое желание, вы можете досрочно рассчитаться за все оставшиеся годы аренды. Ещё плюс — рассчитаться можно как золотом, так и зерном.
— Итого, давайте считать, — Голова взял с края своего стола чистый лист бумаги, свинцовый карандаш, какие-то записи на кусочке бересты и разложил всё перед собой.
— У вас сейчас в аренде порядка двухсот семидесяти десятин городской земли.
— При средней урожайности на наших полях, в триста пятьдесят пудов с десятины…
— Сколько? — потрясённо уставился на него Сидор.
— Это ещё что, — с чувством плохо скрытого сожаление в голосе покачал головой Голова. — Вот в Приморье…., - мечтательно уставился он в потолок. — В подгорной зоне, да и на равнине тож…, там и по пятьсот с лишком пудиков зерна с десятины берут. Да по два урожая в год снимают, — тяжело вздохнул он. — А у нас, — пренебрежительно махнул он рукой, — всего-то лишь по триста пятьдесят и один только раз.
— Правда, в хороший год можно и до четырёхсот пудов с десятины взять, но это уж очень хороший год должен быть.
— Больше не получается, — развёл он руками, — климат не позволяет. Поэтому, считаем только по триста пятьдесят.
— Это на наши мерки сколько будет? — хриплым, вдруг севшим голосом перебил его Сидор.
— На ваши меры? — задумчиво посмотрел на него Голова. — Не считай, — остановил он Сидора, взявшего его свинцовый карандаш в руки. — На ваши меры это будет…, - задумался он, вспоминая и мысленно переводя одни меры в другие. — Если в киллограммах — по шестьдесят одному центнеру с гектара.
— Это же как в какой-нибудь Швеции с грёбаным Гольфстримом, — растерянно пробормотал Сидор.
— Ну…, - задумчиво наморщил лоб Голова, озадаченно глядя на него. — Наверное! Тебе видней.
— Кстати, — бросил он на Сидора сразу построжавший взгляд. — Давай уж сразу подсчитаем все арендованные у города поля, чтоб окончательно определиться.
— Это Долина, — начал он загибать пальцы, — где-то около сорока десятин пашни, что также надо уточнить. Это Медвежья Поляна со ста десятинами пашни. И эти сто тридцать новообразовавшихся десятин у бывшей деревни углежогов. Общим итогом — двести семьдесят десятин.
— Смотрю, ты хорошо подготовился, — хмуро заметил Сидор.
— Это моя работа, — хмыкнул недовольно Голова, оценивающе посмотрев на злого, растерянного Сидора. — Так что, с ваших двухсот семидесяти десятин в год в закрома родины годовой платёж лично для вас будет составлять ровным счётом девяносто четыре тысячи пятьсот пудов пшеницы твёрдых сортов. Или за три расчётных года…, - замолчал он, тщательно выводя на кусочке бересты цифры своих подсчётов, — это составит двести восемьдесят три тысячи пятьсот пудиков чистого веса, — с довольным видом заключил он.
— Или, один миллион триста пятьдесят тысяч золотых, если вы всё же надумаете сразу расплатились золотом.
— Блин! — с чувством выразил Сидор свои мысли по всему происходящему.
— Вот, вот, — довольно кивнул головой Голова. — Выбирайте. Городу, в принципе всё равно, чем и как вы расплатитесь. Или так, или этак.
— Поэтому, думайте. Что для вас лучше? Поднапрячься и расплатиться сразу золотом. Или же растянуть небольшие выплаты на тридцать лет, с возможностью досрочного погашения долга.
— Или…, - прищурил он насмешливый глаз. — Бросайте всё в том виде что оно сейчас есть. Оставляйте взятую вами ранее землю в собственности города, выплачивайте штраф за незаконный поруб, а сами займитесь чем-нибудь другим, более для вас лёгким.
— Это будет для вас самый лёгкий выход. И самый дешёвый, — усмехнулся Голова.
— Я… подумаю, — тихо проговорил Сидор, подняв опущенный в пол взгляд и медленно обведя внимательным, злым взглядом сидящих в комнате членов Городского Совета.
— Деньги большие, — тихо продолжил он. — И по любому, я вам сразу ответ не дам. Надо думать, надо считать.
Сидор глядел на сидящих в комнате членов Совета чуть ли не с ненавистью, в то же время отчётливо понимая, что злиться надо в первую очередь на самого себя. На то, что ввязавшись в арендные отношения с городскими властями, он заранее не удосужился разобраться с местными законами, которые, на поверку оказались весьма любопытными, если не сказать откровеннее и намного грубее.
