Дэн Абнетт - Пария
ГЛАВА 18
В которой время повернулось вспятьМы шли к Кронаур Геликан. Вторая половина дня приближалась к середине. Собирался дождь — но пока еще не начался. Над Королевой Мэб висели темные тучи, они громоздились уступами, словно горные склоны, закрывшие небо. А еще они походили на город — город, заполненный силуэтами башен, стен и защитных бастионов… или на тень самой Королевы Мэб — тень, которую город каким-то непостижимым образом отбрасывал не на землю, а в небо. Мне пришли на память истории о Пыльном Городе — всем известном мифе, распространенном в префектуре Геркула. Рассказывали, что Пыльный Город находится далеко на северо-востоке, неподалеку от Сандерленда, на пути к огромной пустоши, которую называют Багряная Пустыня. Говорили, что когда-то Королева Мэб была одним из двух построенных в одно время городов-близнецов, и Пыльный Город — это все, что осталось от второго города, пришедшего в упадок и разрушившегося.
И теперь я развлекала себя фантазией, что именно его тень я вижу в небе.
На подступах к Кронауру, в дальнем конце площади Дельгадо-Сквер мы замедлили шаг, стараясь не выделяться на фоне пешеходов, неторопливо фланировавших по посольскому кварталу. Я решила, что нам не следует идти прямиком к зданию, а пройти небольшое расстояние в одном направлении, потом повернуться и двигаться в другую сторону, словно мы гуляем.
— Жди здесь, — приказала я Лайтберну.
— Не думаю, что это здравая идея, — сообщил он.
— Трон святый! — раздраженно прошипела я. — Не могу же я появиться в таком месте в твоей компании. Твоя персона совсем не подходит к роли, которую я играю.
Я отсыпала ему щедрую горсть мелочи из кошелька.
— Иди вон в то кафе, сядь к столу поблизости от окна и закажи чашку кофеина. Смотри в оба, чтобы не пропустить меня. Я скоро вернусь.
Проклятый посмотрел на меня с большим сомнением, словно в моем предложении ему чудился какой-то подвох. Вообще-то, в других обстоятельствах его сомнения были бы вполне обоснованы — но сейчас мне было необходимо, чтобы он вывел меня к мэм Мордаунт.
Я вручила ему синюю книжицу, которую прихватила в «Блэкуордсе». С тех пор, как она попала мне в руки, она уже несколько раз спасла жизнь нам обоим. Так что, я совсем не хотела потерять эту вещицу.
— Это ценная штука, — сказала я. — Мне понадобится время, чтобы изучить ее — чувствую, она может быть очень полезна. Держи ее у себя, пока я схожу в мои комнаты. Это — гарантия того, что я точно вернусь.
Он посмотрел на книжку, недоверчиво скривил губы, но сунул ее во внутренний карман.
— Если ты не появишься через час, — сообщил он. — Я пойду туда.
Я оставила его у кафе и пересекла площадь. Дождь по-прежнему собирался, но никак не мог начаться. У меня был ключ от задней двери, но сейчас, днем, Лаурель Ресиди должна была воспользоваться парадным входом.
На улице, у входа в Кронаур, похоже, играли дети. Они мелом начертили на мостовой «классики», чтобы прыгать по ним.
Или рисунок был сделан для того, чтобы так подумал кто-то проходивший мимо.
Я вгляделась в линии. Базовый код, которому учил нас ментор Мерлис — информация о том, что это убежище небезопасно или раскрыто противником.
Несомненно, Юдика оставил его, чтобы предупредить меня. Наши враги, упрямо продолжая преследование, напали на наш след в Кронауре.
Я вернулась в кафе и нашла Лайтберна.
— Быстро ты, — произнес он.
— Надо уходить, — ответила я.
Он выглядел озадаченным. Потом поднялся и двинулся на улицу, вслед за мной.
— И что ты собираешься делать? — поинтересовалась я.
Он колебался.
— Мы выполнили все, что ты сказала, — произнес он. — Теперь будем делать то, что нужно мне.
— Нет, — заявила я. — Моего друга здесь нет. Он перебрался в другое место. И мы должны его найти.
Лайтберн вздохнул.
— Где? — спросил он.
— Переплетная мастерская, на улице Ферико, неподалеку от Врат Мытарств.
Заповеди хаджры были простыми и понятными. Человек возвращался к последней роли и персонажу, и — если это оказывалось ошибкой — к тем, что были до этого. Роль Лаурели Ресиди оказалась скомпрометированной, так что я должна была поспешно отступить к заданию, которое выполняла до того, и, возобновив ту, другую роль, исполнять ее до тех пор, пока это было целесообразно. Юдика знал это. Я, на всякий случай, сообщила ему о своих последних заданиях.
Но меня тревожило то, что нас смогли обнаружить так быстро. Я была совершенно уверена, что, когда мы прибыли в Кронаур Геликан, за нами не было «хвоста». Это могло свидетельствовать о том, что кто-то, возможно, кто-то захваченный во время налета на Зону Дня, выдал местоположение тех, кто смог сбежать, выполняя команду хаджра.
Но больше всего во всей этой истории меня тревожило то, что лишь немногие обладали информацией о наших заданиях достаточной, чтобы рассказать о них что-то стоящее. Точнее — о местах исполнения заданий кандидатами знали только наши менторы. А я не могла представить, чтобы хоть кто-то из них — даже ментор Мерлис — раскололся бы, не выдержав допроса. Меня пробирала дрожь от одной мысли, какими методами нужно было воспользоваться, чтобы вырвать подобное признание.
Прежде, чем взяться за роль Лаурели Ресиди, я исполняла другое задание в качестве помощника в переплетной мастерской на улице Ферико. Тогда я использовала имя Блиды Доран. Но, когда мы подошли к мастерской, я обнаружила на мостовой все те же начерченные мелом «классики».
Мы свернули на другую улицу.
Еще шаг назад — и Блиду Доран сменила Серо Ханнивер, компаньонка богатой мамзели, которая целый месяц исполняла свои обязанности в доме семьи Тевери. Мы двинулись туда окольным путем, по району Соларсайд, к резиденциям аристократов на аллее Чьерос. Наконец-то пошел дождь.
Полило довольно сильно — но струи дождя не смогли полностью смыть знаки, нарисованные мелом на стене рядом с домом Тевери.
Лайтберн явно беспокоился. Похоже, он не совсем понимал, что мы делаем и почему это так важно. Что же до меня — я чувствовала себя так, словно путешествую назад во времени, бежала от одного персонажа, чью роль я играла когда-то, к другому — но лишь для того, чтобы, не останавливаясь, бежать дальше. Я падала в мое собственное прошлое, вновь встречая людей, которых не рассчитывала больше увидеть.
Все это смущало меня и не позволяло сосредоточиться. Кроме того, я ужасно боялась, что враги настигнут меня. Прошел всего один день с их нападения на нас — а они уже смогли сломить одного или больше из наших менторов, раскрыли наши тайны, получили сведения о наших прошлых ролях. Я попыталась вспомнить, о скольких из этих ролей рассказала Юдике. Кажется, о трех, или четырех? Тогда мне казалось, что этого количества хватит с лихвой, чтобы надежно защитить нас. Теперь я боялась, что все они раскрыты, мне придется отойти назад еще дальше, и Юдика уже не сможет найти меня.
До Серо Ханнивер была Падуя Прэйт. Я была полностью уверена, что она была последней, о ком я рассказала Юдике. Если я не смогу использовать роль Прэйт, как Лаурель Ресиди, Блиду Доран и Серо Ханнивер до нее — Юдика не будет знать, куда идти дальше.
Проклятый Лайтберн выглядел все более мрачным.
— А теперь куда? — спросил он.
— Коммуна на улице Ликанс, это у Врат Мытарств, за богадельней.
Падуя Прэйт три недели работала натурщицей в коммуне художников, попутно проходя обучение у тамошних колористов, узнавая, как правильно смешивать краски. Выполняя это задание, я следила за художником по имени Констан Шадрейк. В некоторых из его недавних работ начали появляться настораживающие символы, и секретарь приказал мне проследить за ним, чтобы узнать, не свел ли он знакомство с людьми, склонными к еретическому образу мыслей, или приобрел какие-нибудь запрещенные работы, которые вдохновили его. Но я ничего не обнаружила. Символы оказались лишь случайным совпадением.
Скрываясь под именем Падуи Прэйт, я делила жилье с другими подмастерьями, помощниками и натурщицами в ветхом жилом доме на территории коммуны… который был, в сущности, пустующим зданием, которое заняли без ведома владельцев.
Коммуна располагалась в старых фортификационных сооружениях, возведенных на улице Ликанс. Шестеро или семеро художников открыли в них свои на скорую руку организованные студии, и вскоре весь этот район превратился в артистический анклав.
Когда мы дошли туда, дождь разошелся вовсю. Если снаружи и были рисунки мелом, то их давно уже смыло без следа.
Я колебалась. Мне совсем не хотелось терять контакт с Юдикой, а это был последний шанс поддерживать эту связь.
Мы вошли внутрь.
Все выглядело в точности так, как я помнила. На первом и втором этаже большие помещения были превращены в череду разбросанных как попало студий с выцветшими драпировками, висящими на стенах и старыми, скатанными в рулоны коврами, лежащими на полу. Мебель и прочая бутафория в беспорядке были раскиданы вокруг, а ковры — сильно забрызганы краской. Столы, стеллажи, стулья и мольберты были так же испятнаны брызгами всяких веществ — этими орудиями ремесла художников было заставлено все вокруг. Подоконников не было видно под мисками и флягами с грязной водой и маслом для красок, а также коробками, наполненными тряпками, в которых покоились палетты с банками краски, палитры, приспособления для растирания красок и великим множеством стаканов, из которых торчали кисти. В воздухе висел тяжелый запах олифы и растворителей, и совсем нечем было дышать от резких ароматов минеральных красителей, которые хранили и смешивали колористы в мастерских на верхних этажах.
![Дженнифер Арментроут - Отсчет [litres]](/uploads/posts/books/1835/1835.jpg)