Аарон Дембски-Боуден - Кровь Кадии
— Ты хотел со мной посоветоваться? — напомнил ему кодиций.
— Да. Да, посоветоваться насчет Таро Императора. Вы читаете карты?
— Ты спрашиваешь, практикуют ли Астартес в целом такой метод, или обо мне лично?
— И о том, и о другом.
— Я полагаю, наши методы не слишком сильно различаются, кадиец. Но пойдем, это не та тема, которую можно обсуждать на посадочной площадке. Даже в тени моего «Громового ястреба» наши слова предназначены не для каждых ушей.
Заур, клацая подошвами по трапу, повел Сета в открытый люк. Оказавшись внутри, Сет увидел ангар с рядами боевых мотоциклов, прикованных цепями, и древние ракетные ранцы, поджидающие в стенной нише, пока Астартес ими воспользуются. Заур стукнул черным кулаком по панели замка, раздался гул механики, металлический лязг, и трап закрылся.
— А теперь, кадиец, расскажи, что поведали тебе карты?
Голос кодиция разбудил в пустом ангаре пугающее эхо.
Сет набрал в грудь побольше воздуха:
— Архивраг еще не отступился от Катура.
— А что, если я тебе скажу, что видел то же самое?
— Тогда я… стал бы больше доверять своим силам. Но, если ты видел это, может, мы могли бы…
— Успокойся, — прервал его Астартес, взмахнув рукой. — Я видел мрачные предзнаменования, но детали важнее всего. Мне интересно, совпадают ли они. Рассказывай подробно.
— Смертельная угроза, еще не приблизившаяся. — Взгляд Сета стал рассеянным, напряженная интенсивность исчезла, и голос стал немного сонным. — Отголоски ереси оглашают небо над святилищем. Что-то надвигается. Возвращение Архиврага. Что-то знакомое.
— Я прочел по картам Таро те же предзнаменования. Но что же может быть одинаково знакомо и кадийцам, и моему ордену? Я не столь одарен, как мои собратья из либрариума Гвардии Ворона, но могу доверять своим способностям. Надвигающееся зло хорошо нам знакомо. Ненависть, рвущаяся нас поглотить, сугубо личная. Я увидел в картах ее импульсы и не сомневаюсь в этом. Единственный возможный ответ — это…
— Гвардия Смерти.
— Гвардия Смерти. — Заур кивнул. — Предательский Четырнадцатый легион. Бич Скаруса в правой руке Разорителя. Они наносят раны, которые исцеляются десятилетиями, а то и вовсе не заживают. Инфекция. Скверна. Сколько миров сегмента пали жертвой Проклятия Неверия в период Тринадцатого Черного крестового похода Абаддона?
Вопрос был явно риторическим, и Сет медленно кивнул, стараясь собраться с мыслями.
— Ударные силы Кадии защищают Кадию. Но прости меня, брат-кодиций. Я не вижу связи между моим домашним миром и твоим орденом. Что означает для тебя Гвардия Смерти? В каких прегрешениях они повинны, что это зло для тебя превыше всего?
Заур долго молчал и не двигался. А затем положил на голову Сета руку в перчатке, холодную, как свежевыпавший снег. Когда он заговорил, его голос прозвучал непосредственно в мозгу Сета:
+Смотри, кадиец. Смотри, что они с нами сотворили…+
И началось видение. Видение войны, начавшейся десять тысяч лет назад. В далекой солнечной системе Сет стал свидетелем предательства, которое ожесточило сердца Гвардии Ворона против своих собратьев Астартес.
Вскоре все закончилось. Видение рассеялось, оставив побледневшего Сета совершенно без сил. Неимоверным усилием он выдавил из себя последний вопрос:
— Заур…
— Что?
— Сразу после прибытия на Катур… Ты тоже слышишь этот голос? В этом мире что-то пробудилось. И взывает о помощи.
Заур задумчиво кивнул.
— Я слышу его. — Кодиций внимательно взглянул на кадийца. — А ты слышишь ответный крик?
— Нет.
— Он-то и страшит меня больше всего. И потому я так серьезно отнесся к предсказаниям Таро. Я слышу не только зовущий на помощь голос, но и что-то иное, что ему отвечает.
— А этот второй голос, что он говорит?
— Это такой же бессловесный вопль, как и та мольба о помощи, которую мы оба слышим. Простая, но мощная проекция мысли, содержащая единственное послание.
— Какое послание?
Заур снова открыл свой разум для Сета, позволив своему шестому чувству окутать поверхностные мысли псайкера. Он ощутил ритмы смертного тела, биения и пульсации его короткого жизненного цикла. На мгновение Астартес осознал, насколько хрупок и слаб смертный организм. Он без страха служил Трону, и все же эта невероятная слабость внушала ему опасения.
— Слушай, — сказал Заур, направляя голоса, наводнявшие его психику, в слабый разум Сета.
Он осуществил простой отвод ментальной энергии, как человек перегораживает дамбой реку, чтобы направить ее в другое русло.
«Придите ко мне», — без слов молил первый голос.
«Мы идем», — следовал такой же бессловесный ответ.
Мы идем.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Вестник
ГЛАВА 8
Отголоски Ереси
В варпе
«Мы идем».
Он излучал это бессловесное послание нескончаемым потоком подсознательной телепатии. «Мы идем. Мы идем. Мы идем».
Порой он забывал собственное имя.
Он знал, что причина тому кроется в варпе. Странствие в царстве, подвластном его повелителю, приближало его к богу, и все остатки человечности, еще сохранившиеся в этом существе, тонули во тьме забвения.
В такие моменты, которые могли растягиваться на час, а то и на целое десятилетие, он отождествлял себя с титулом, которым величали его многочисленные слуги.
Они называли его Вестником. Вестник шепчущего бога, которому все они служили.
Уже много месяцев Вестник не вставал со своего трона. Теперь к кости и проржавевшему металлу командирского кресла его приковывали струпья, похожие на ракушки, сгустки высохшей крови и хлопья затвердевшего гноя. Вестник ощущал, как высохшие выделения связывают его с троном, а через него и со всем кораблем.
Он сознавал свою силу, свое невероятное могущество. Отвердевшую грязь легко можно разбить и стряхнуть, но Вестник хотел еще на несколько мгновений продлить безмятежное наслаждение передышкой. Ощущая тихий гул судна, пронзающего варп, он глубоко вздохнул под скорлупой разлагающейся брони. Демонические существа в темноте за оболочкой корабля визжали и царапали когтями корпус, отчаянно пытаясь попасть внутрь и пасть ниц перед Вестником. На шероховатой поверхности оставались следы их зараженной плоти, а огромный корабль продолжал свой путь, не обращая внимания на самозваных почитателей.
Вестник рассмеялся.
Некоторые из существ на капитанском мостике — самые слабые, чьи жизни ничего не стоили, — при этом звуке съежились и застонали. Это был первый звук, услышанный от Вестника за несколько последних недель.
Один из членов экипажа, давно лишившийся ног, вполз по ступеням трона Вестника. Когда-то он был человеком. Теперь он оставлял за собой след липкой слизи, а на теле открылось множество ртов.
— Мы приближаемся, Вестник, — произнес он несколькими ртами сразу.
Вот тогда Вестник поднялся. Корка гноя, связывающая его с троном, рассыпалась вдребезги, и некоторые зараженные осколки прилипли к броне Вестника, словно выпуклые бородавки.
Неожиданное, хотя и неторопливое возвращение Вестника к активности сопровождалось низким гулом, исходящим из пустотелых костяных наростов на его спине. Вестник проснулся, и вместе с ним проснулся и его рой. Из отверстий в наростах выползли первые раздувшиеся и липкие мухи.
Вестник повернул голову в увенчанном рогами шлеме, что-то отыскивая. Он едва мог видеть. Глаза, слишком долго остававшиеся закрытыми, заплыли кровавыми слезами. Созерцание причиняло боль.
— Оружие, — прорычал он гулким булькающим голосом.
Члены экипажа отшатнулись назад, многие прижались к своим пультам — кто-то из страха, а кто-то был прикован к рабочему месту высохшими органическими выделениями, как и сам Вестник к своему трону.
Одна из фигур, стоявших сбоку от трона, качнулась вперед: она была одета в броню Астартес, но исковерканную, проржавевшую и треснувшую за десять тысяч лет скверны и сражений. И цвет доспехов был таким же гангренозным, как и у самого Вестника.
— Вестник. — Забитые спекшейся кровью трубки респиратора на шлеме Астартес завибрировали от его голоса. — Я принес твой клинок.
С этими словами разлагающийся Астартес поднял в раздутых кулаках колоссальную косу. Древко толщиной в бедро было более трех метров длиной, а изогнутое лезвие поблескивало под коркой сгнившей крови.
Вестник принял оружие одетыми в перчатки руками. Сквозь священную мглу варпа в его мозг пробилось имя.
Его собственное имя?
Нет… Людокос. Имя оружия, которое он держал в руках. Усилием воли Вестник активировал древнее силовое оружие. Пламя с шипением охватило металлическое лезвие косы. Органические наслоения, укоренившиеся на самом клинке, выгорали с треском и звоном. Вонь поднялась неимоверная, но Вестник ничуть не удивился этому. Весь корабль пропитался ужасным запахом заразы. Сам воздух внутри корабля стал ядовитым для всех, кроме его обитателей.
