Елизавета Дворецкая - Спящее золото. Книга 1: Сокровища Севера
«Ты уже влюбился в другую», – сказала Грюла. Вигмар усмехнулся в темноте, потер щеку. Ну, и влюбился. Себе самому он мог в этом признаться. Другие стали бы смеяться – род Хроара-С-Границы, конечно, достаточно хорош, но он не ровня Стролингам. Не такое родство они надеются приобрести через свою дочь и сестру. Так чего же ты хочешь, Лисица? – сам у себя спросил Вигмар и в ответ пожал плечами.
Как же сказать ей обо всем этом, чтобы она поняла, а другие – нет? Едва ли судьба скоро пошлет им еще одну встречу в пустых сенях. Вигмару захотелось сложить вису, такую, чтобы даже сама Рагна-Гейда признала превосходство его мастерства. Хлинне льда ладони[21] долго ждать подарка не придется… Скальд не веет слов на ветер… Нет, не то.
Сидя на груде древнего золота в ожидании далекого рассвета, начисто забыв о мертвеце, Вигмар Лисица складывал вису о своем подвиге и своей любви, и перед глазами его стояла она – Рагна-Гейда, нерассуждающая и горячая любовь к которой и была его главным подвигом, хотя сам он не догадывался об этом.
Сверху послышался какой-то неясный звук. Вигмар вздрогнул от неожиданности, вскочил на ноги, уже держа наготове меч, сам прыгнувший в руку. Над верхним отверстием кургана возилось что-то тяжелое. Слышался шорох осыпающегося песка и треск ломающегося дерева. Тяжелый топот сотрясал толщу земли.
– Это он! – шепнула Грюла и вдруг исчезла. Сделавшись меньше мыши, она юркнула в конский череп, и его пустые глазницы изнутри засветились красным.
Вигмар не ответил. В душе не было страха, и даже он сам удивился своему спокойствию. Ни холодного пота, ни дрожи, ни шевеления волос. Если в него верит даже Грюла, то стыдно не верить самому себе!
Бревна и обрубки завала исчезали одно за другим. В курган проник свет, в верхнем отверстии показался рваный клочок светло-серого предрассветного неба. Вигмар уже различал наверху лаза могучую темную фигуру, которая отбрасывала бревна одно за другим с такой легкостью, как будто это пучки соломы. Иногда дерево задевало за оленьи рога, и тогда слышалось легкое постукивание. Вигмар ждал, дыша глубоко и ровно, в любое мгновение готовый броситься вперед.
Вот в земляном колодце осталось только одно бревно – то самое, на котором с внутренней стороны слабо светилась красным руна Мйольнира. Мертвец взялся было за него, но выпустил и замер, будто растерялся. Переждав несколько мгновений, он взялся снова – и снова выпустил. Повторив безуспешную попытку несколько раз, Гаммаль-Хьерт задумался. Вигмар напряженно ждал, тревожась, что за время раздумья мертвец учует запах живого человека. Тролли с ним, пусть учует – решит, что запах исходит от лежащего под лазом мешка Стролингов. Вигмара грызло нетерпение, хотелось скорее добраться до врага; неведомо откуда прихлынувшие силы бурлили в жилах, обжигали изнутри и требовали выхода.
Наконец Старый Олень придумал что-то и опять завозился. Снизу Вигмар отлично видел, как он пытается протиснуться в лаз мимо бревна. Но отверстие оказалось узковато. А небо все светлело, мертвецу приходилось торопиться, пока первый солнечный луч не превратил его в прах. Вот оборотень дернулся, отчаянно силясь пролезть в дыру. Потом раздался стук – и что-то длинное рухнуло из дыры вниз, сталь звякнула о золото под самым отверстием.
По тесному пространству сруба раскатился звон, и прозвучал он настолько неожиданно, что у Вигмара на миг перехватило дыхание. Это было как голос из Валхаллы* – звонкий, зовущий в битву и обещающий победу. Как солнечный луч в подземелье, как чистый родник среди камня и мха. На золотых грудах под отверстием лежало длинное копье с широким треугольным наконечником с золотой насечкой, и оно сверкало в темноте, как молния в черной грозовой туче.
Глаза конского черепа, в котором пряталась Грюла, вспыхнули ярче. Одним прыжком Вигмар оказался под отверстием лаза и подхватил копье. Ему досталось поистине чудесное оружие: остро наточенные грани наконечника позволяли и рубить, и колоть. Вигмар чуть не задохнулся от восторга, отскочил от отверстия, поудобнее перехватывая древко, готовясь нанести удар и с трудом сдерживая желание подпрыгнуть, схватить мертвеца за ногу и сдернуть вниз. Что он там копается!
Мертвец учуял внизу движение, свежий запах живого человека ударил ему в нос.
– Кто там? – с негодованием взревел Гаммаль-Хьерт, и Вигмар сморщился, ощутив катящиеся по подземелью волны трупной вони.
– Это я – Сигурд Убийца Оленя! – рявкнул он в ответ. – Я уже однажды звал тебя на бой, дохлая крыса, но ты струсил и убежал! Вот я и пришел за тобой сам! Иди скорее сюда! Ты устал таскать на плечах свою пустую голову – я избавлю тебя от нее!
Оборотень взревел, как бык. В дикой ярости стремясь скорее добраться до врага, он изо всех сил вжался в отверстие, мертвые кости поддались, и тяжелое тело рухнуло вниз. Но Вигмар не стал дожидаться, пока Гаммаль-Хьерт встанет на ноги. Озабоченный только тем, как бы впотьмах не промахнуться мимо шеи, щурясь и напряженно вглядываясь в беспорядочно шевелящуюся фигуру, он прыгнул к мертвецу и занес копье. И вдруг курган озарился пламенным светом – Грюла выскочила из конского черепа. Мертвец завыл, закрывая лицо руками, и он был так безобразен, что Вигмар скривился от отвращения. Но теперь он видел, куда бить – как мечом, рубанул клинком копья по шее мертвеца. Невиданная сила кипела и бурлила, копье в руках казалось легче соломинки, хотелось рубить и колоть направо и налево, чтобы этакие мертвецы шли целыми десятками, чтобы…
Но второго удара не потребовалось. Раздался мерзкий скрип; шея и кисти рук, которыми Гаммаль-Хьерт пытался закрыть лицо, оказались перерублены, голова дернулась и отпала. Вигмар поспешно толкнул ее носком башмака, опасаясь, как бы не пристала обратно. Шлем с оленьими рогами покатился в сторону, под ним обнаружился голый череп.
– К заду! Скорее! – визжал рядом голос Грюлы.
Кривясь от отвращения, Вигмар носками башмаков подкатил голову Старого Оленя к его собственному заду и прижал покрепче. Зрелище было не из тех, на которые приятно смотреть. Лишенный сохраняющих чар, труп Старого Оленя разлагался на глазах.
– Все! – ликующе воскликнула Грюла. – Я оказалась права! Пусть теперь Восточный Ворон сожрет перо у себя из хвоста!
Вигмар обернулся к ней. Маленькая лисичка из рода огненных великанов мигнула золотыми глазами, переступила лапами, выгнула спину, припала к земле. Над ней реял во тьме целый куст пушистых пламенных хвостов – Вигмар не считал, но был уверен, что Грюла вырастила все пятнадцать. Случай того стоил. Пятнадцать языков подземного огня кружились, то сгибались, то снова выпрямлялись, в лад друг с другом колебались из стороны в сторону, и Вигмару некстати вспомнился кюндельданс – танец с факелами, который пляшут на свадьбах. Некстати, потому что на звериной морде Грюлы было веселое и жестокое выражение, торжество сытого хищника. Лисица-великан получила желанную жертву. Вигмар отвел глаза: эта радость претила ему. В ликовании Грюлы отражалась дикая, слепая жадность нечеловеческого существа. Существа, для которого нет ни дружбы, ни любви, ни родственной привязанности. Сейчас Вигмар со всей ясностью понимал: как бы ни была Грюла милостива к нему, она – из рода великанов, и ему, человеку, никогда не будет с ней по пути. По крайней мере, надолго. Сигурд Убийца Фафнира когда-то сказал о себе: «Я зверь благородный». Вигмар не мог сказать такого о себе.
– Уходи отсюда, сейчас я сожгу его, – сказала Грюла, окончив танец. – Или ты хочешь взять себе что-нибудь из его золота? На память?
Грюла хихикнула, и Вигмару послышался в ее словах подвох. Он покачал головой:
– Мне хватит копья. Ты говорила, его зовут Поющее Жало? Не думаю, что там есть сокровища лучше, а зачем мне худшие? Любое сокровище нужно защищать, а это копье само защитит владельца. Ну, я пошел отсюда!
Стараясь не наступить на труп, Вигмар поймал конец веревки, привязанной Стролингами в прошлый раз. Копье в руках мешало, но Вигмар и подумать не мог, чтобы расстаться с таким сокровищем. Это была его добыча, взятая по праву победителя. Заткнув конец древка за пояс, он ухватился за веревку и полез вверх. Могильная тьма разевала ему вслед немую беззубую пасть, но не имела силы удержать.
Оказавшись на поверхности, Вигмар увидел, что уже совсем светло. Пришло утро. Первое за шесть веков утро без оборотня Гаммаль-Хьерта. Вигмар вынул из-за пояса копье и неспешно пошел прочь, опираясь крепким древком о землю. Оглядывая вересковую долину, густо засеянную золотом, Вигмар почему-то ощущал себя хозяином и кургана, и долины, и даже более дальней округи, не видной отсюда. Как-никак, а теперь эта земля обязана своим покоем именно ему.
Отойдя шагов на двадцать, Вигмар оглянулся.
Над курганом бушевало пламя. Огненные языки вырывались из отверстия могилы, бились, как будто хотели оторваться и улететь, в глубине земли что-то рычало и выло, как сам плененный Фенрир Волк*. Вигмар смотрел, не в силах отвести взгляд.
