Гэв Торп - Очищение Кадиллуса
— Оцепить место крушения, — крикнул Нааман остальным скаутам. — Перейти на бег. Там могут оказаться орки.
Когда скауты побежали навстречу возрастающему облаку пыли, Нааман активировал передатчик дальнего радиуса действия.
— Магистр Уриил, говорит Нааман. Мы обнаружили место крушения, движемся туда. Жду дополнительных указаний.
— Отрицательно, брат-сержант. Проверьте состояние команды и корабля. Если «Громовой Ястреб» не подлежит восстановлению, активируйте бортовые заряды и уничтожьте его. Если возможно, захватите бортовой журнал.
— Вас понял, брат-капеллан. Доложу по прибытии.
Нааман побежал за остальными, держа в одной руке болтер, в другой — передатчик. Он перешел на стандартную тактическую чистоту.
— «Ревностный Страж», слышите меня? Брат Хадразиил?
Ответа не было.
Дамас расставил скаутов вокруг места крушения, зная, что падение летательного аппарата может привлечь орков. Пока скауты патрулировали территорию вокруг корабля, Нааман направился прямиком к «Громовому Ястребу». Он лежал на левом борту фюзеляжа, оставив за собой борозду в сто метров длинной. Броня корпуса, как и крыло и часть хвостового оперения на правом борту, была покорежена. От правого борта и двигателей фюзеляжа исходил жар. Накалившийся металл слегка потрескивал. Кабина пилота оказалась целой, однако в носовой части торчали осколки валуна, в который врезался «Громовой Ястреб» при падении.
— Это сержант Нааман, приближаюсь с юго-запада, — крикнул Нааман, приложив руку ко рту. Скаут— сержант меньше всего хотел быть застреленным своими же братьями, поэтому решил не полагаться на передатчик.
Штурмовая рампа была заблокирована деформированным обломком. Нааман схватился за кусок покоробившейся брони на крыше Ястреба и полез наверх, к правому борту фюзеляжа.
— Это Дамас. Противник не обнаружен.
— Принято, Дамас. Расставь скаутов по периметру моей позиции, брат.
— Принято. Периметр триста метров.
Нааман прошел несколько метров по корпусу к запасному люку позади основной кабины пилота. Присев, он нажал на руну активации. Послышалось шипение, но небольшой люк не сдвинулся с места. Перекинув болтер через плечо, Нааман обеими руками схватился за рычаг люка. Повернув рычаг на четверть, он разблокировал неавтоматизированные болты и сбросил люк на землю.
— Братья? — голос Наамана эхом разнесся по всему кораблю. — Это Нааман.
Он услышал приглушенный голос, возможно со стороны кабины. Послышался скрежет металла и глухой удар, вызвавший вибрацию по всему кораблю.
— Сейчас слышишь меня, брат? — снова раздался голос в темноте.
— Брат Хадразиил? Это Нааман, десятая рота.
— Рассечена передняя переборка, она блокирует выход. Мне нужна твоя помощь, чтобы сдвинуть ее.
— Кто-нибудь еще?— спросил Нааман, запрыгивая внутрь.
Он приземлился на дверной люк с противоположной стороны. Было странно видеть внутреннюю часть «Громового Ястреба» под углом девяносто градусов.
Нааман огляделся, ориентируясь в новой обстановке.
— Брат Мефаил сидел на месте стрелка, когда мы врезались, — произнес Хадразиил. — Я думаю, он мертв. Проверь его первым.
Нааман покарабкался к хвостовой части, переступая оборудование, выпавшее из ящиков, он аккуратно обходил листы обшивки и выдернутые кабели. На полпути сержант заметил место стрелка из кормовых орудий. Верхняя часть самого стрелка была зажата деформированным опорным раскосом. На нем не было ни ранца, ни шлема, ни наплечников, что было не характерно для космического десантника. Хотя и они бы вряд ли спасли стрелка. Не было видно ног Мефаила, Нааман предположил, что их оторвало при падении «Ястреба». Сержант попытался обнаружить хоть какие-то признаки жизни, но десантник был уже мертв. Нааман покарабкался обратно к кабине пилота, где выход была заблокирован упавшей сверху деформированной переборкой. Сквозь небольшую, похожую на треугольник, дыру скаут-сержант смог разглядеть брата Хадразиила.
— Мефаил мертв, брат, — произнес Нааман. — Давай-ка вытащим тебя отсюда. Передатчик поврежден?
— Да, брат, — ответил Хадразиил. — У Мефаила заклинило замок ремня безопасности. Я отстегнулся, чтобы помочь ему, в этот момент нос корабля врезался в землю. Похоже, это я сломал передатчик, ударившись об него головой.
— Ты ранен?
Хадразиил рассмеялся.
— Не сильно. Панель управления пострадала больше, чем я. Потяни со своей стороны, а я толкну со своей.
Нааман схватился бронированными пальцами за острые края переборки. Он поставил ногу на край наблюдательного купола и потянул кусок металла на себя. Сержант услышал скрежет изнутри, когда Хадразиил всем весом надавил на бронированный металл. Переборка прогнулась еще на несколько сантиметров, расширив дыру. Используя болтер как рычаг, Нааман продолжал расширять дыру, пока, наконец, Хадразиил не смог просунуть руку наружу.
— Отойди, брат, — предупредил Наамана пилот. — Я попробую выбить ее с разбега.
Нааман отошел на несколько метров от дверного проема. Послышались несколько быстрых шагов Хадразиила, а затем глухой удар. Вылетели последние, удерживающие переборку болты, и пластина рухнула на землю вместе с десантником. Нааман помог Хадразиилу подняться.
— Что с электронным журналом, брат? — спросил Нааман
Пилот достал информационный кристалл из подсумка.
— Все загружено, брат.
Хадразиил поискал глазами свой шлем и наплечники и обнаружил их среди раскрытых контейнеров и вырванных проводов. Его ранец все еще находился в нише для подзарядки, но его невозможно было достать. Нааман первым выбрался наружу и тут же увидел скаутов, патрулировавших место крушения. Он спрыгнул на землю, пока Хадразиил вылезал из обломков. Скаут-сержант активировал передатчик.
— Командование, говорит сержант Нааман. Брат Хадразиил полностью боеспособен. Брат Мефаил мертв. Электронный журнал загружен. Запрашиваю «Носорог» для эвакуации с места крушения.
В передатчике послышалось жужжание, которое продолжалось тридцать секунд. Обеспокоенный молчанием, Нааман снова повторил свой рапорт. Еще через несколько секунд он услышал голос брата Сарпедона.
— Нааман, говорит Сарпедон. На твой запрос ответ отрицательный, брат. Противник усиленно сопротивляется. Их больше, чем мы предполагали. Свободных «Носорогов» нет. Сопроводи брата Хадразиила к хребту Коф .
— Что случилось с братом Уриилом, брат-капелла? — спросил Нааман.
— Контакт с полевым командующим был потерян три минуты назад. Сержант Крыла Ворона Валид докладывает об ожесточенном сражении на северном фланге. Я отвожу оперативную группу для контратаки. Следуйте к хребту Коф для получения новых распоряжений. Подтверди.
— Подтверждаю, брат-капеллан. Препроводить к хребту Коф .
Нааман подозвал Дамаса и остальных. Нахмурившись, он поведал братьям об услышанном.
— Сколько орков ты видел у электростанции? — спросил Дамас.
— Около сотни пехотинцев, — ответил боевой брат.
— Даже если они сразу покинули завод и двинулись на запад, их все равно мало.
— Это так, братья, — согласился Нааман, не высказывая свои опасения вслух. Возвращение в хребет Коф было хорошей идеей. Ему нужно было поговорить с Велиалом.
С наступлением ночи направление ветра сменилось, и теперь он дул на юг, принося холодный воздух с моря. Нааман терпеливо ждал ответа на свой запрос от магистра Велиала, наблюдая, как апотекарий обрабатывает раны брата Хадразиила. Сержант окинул взглядом окрестности в поисках пехотинца Тауно. Его не было видно. Нааман не понимал, что его так заинтересовало в этом парне: он был одним из многих, присланных сюда защищать хребет. Сержант был уверен, что история жизни любого другого защитника ничем бы не отличалась от истории этого пехотинца.
Сощурившись, он взглянул на солдат. Они мало чем отличались друг от друга: кто-то чуть толще, кто-то чуть выше, кто-то чуть моложе, кто-то чуть храбрее, кто-то чуть умнее. Все эти различия не имели никакого значения. Все они держали палец на спусковом крючке лазгана. Империум охватывал миллионы миров, и их жизни ничего не стоили.
В них не было ничего выдающегося.
Ни один из них никак не влиял на судьбу галактики, они были похожи на песчинки с орбиты планеты. Единственное, что было важно — их количество. Именно количество людей решает судьбы миров или даже всего человечества. Один человек ничего не решает, миллион трудно игнорировать, а миллиард…
Тауно был ничем не примечательным человеком, но он был один из бесчисленных миллиардов. Он взял в руки лазган по причинам, которые Нааман вряд ли мог понять, и решил сражаться. Сам по себе он был никем. Но с девятью другими бойцами он был отделением. С сотней других они были ротой. Дюжина рот — это уже целый полк. И так с каждым новым человеком полки превращались в дивизии, группы армий и даже в целые крестовые походы. Не имеющие никакой информации друг о друге, они были разбросаны среди многих тысяч звездных систем. Тауно был одним из толпы и в то же время олицетворял все человечество. Он был само человечество, воплощенное в единственном теле и повторённое бесчисленное количество раз.
