Уильям Кинг - Космические волки: Омнибус
— Ну, посмотрим, — сказал Грейлок, глядя, как вырисовываются вдали горы.
Приближались громадные обрывы. Невероятно огромный пик вырастал на горизонте. Словно ядро Фенриса вырвалось сквозь его мантию поражающей воображение вершиной, конической горной массой, воспарившей в темнеющее небо. Её склоны были отвесны, покрыты снегом на зазубренных скалистых уступах, сверкая древним, непотревоженным льдом. В каждом направлении более низкие вершины переполняли пейзаж, теснясь к расколотому горизонту в тени Великого Плеча Всеотца, волда хамаррки, Мирового Хребта.
На фоне сгущающейся темноты разреженной атмосферы на далекой вершине сияли крошечные огни. Они отмечали обитель Небесных Воинов, дом полубогов, который сам был маленькой частью этого гигантского пика. Обитатели этого места, кэрлы и космодесантники называли его Эттом.
Для остальной галактики, охваченной благоговейным страхом перед вполуха услышанными легендами о крепости Русса и никогда не видевшей его, он был просто Клыком.
Грейлок бесстрастно смотрел на приближающиеся огни. Подлетали другие самолеты, по меньшей мере, три. Железный Шлем стягивал все свои силы домой.
— Неужто он всё-таки сдался? — сказал Грейлок, наблюдая, как приближаются мигающие огни стыковочной платформы. — Неужто его терпение наконец-то иссякло?
— Вирмблейд[4]! Хватит уже заниматься сплайсингом[5]!
Одаин Штурмъярт шагнул в лабораториум, нетерпеливо оттолкнув в сторону трэлла-телотворца. Огромный рунический жрец, облаченный в инкрустированную печатями броню, ударил посохом по полу и волны избыточной энергии растеклись по камню.
Тар Арьяк Хралдир, носитель Змеиного клинка, давшего ему имя, оторвался от своей работы. Слабое освещение придавало его глазам вид озер богатого смолой янтаря. Волчий жрец был рассержен, и его усталое, неприятное лицо нахмурилось. Пара изогнутых клыков оттянула его губы, когда он громко выдохнул. Медленно, испытывая боль от сутулой позы, в которой он находился так долго, Вирмблейд выпрямился.
— Гремящий костями, — пришел язвительный ответ. — Выбрал самое неподходящее время.
Перед ним на металлическом столе были расставлены длинными рядами пробирки, содержащие прозрачную жидкость. Каждый был маркирован одной руной. Некоторые стояли в стороне, некоторые были соединены друг с другом микрофиламентом[6], другие — полосами проводящего пластволокна.
Вирмблейд сделал знак пальцем, и свет в комнате усилился. Светильники показали облицованные белым кафелем комнаты, ведущие одна в другую, как помещения в норе. Противовзрывные двери закрылись, загородив то, что находилось за ними. Прежде чем они захлопнулись, промелькнула картина модулей оборудования, гудящих вокруг блестящих центрифуг, пиктов, постоянно обновляющихся рядами рун, и цистерн размером с человека с полупрозрачной жидкостью напротив стен. Внутри этих цистерн были подвешены темные тени, неподвижные и молчаливые.
— Ишь как заговорил, железная задница, — сказал Штурмъярт и его румяные щеки вспыхнули весельем. — Он сдерет с тебя кожу и пришьёт туда, где ему не хватает. Потому я пришел спасти тебя от этой участи.
Рунический жрец был скроен, как и все Адептус Астартес — крепкий, очень мускулистый, широкий и коренастый. У него была аугметика вокруг левого глаза и серая борода, жесткая и спутанная от возраста. С нагрудника на цепях свисали кости-талисманы, расположенные в нужном порядке, чтобы повелевать стихиями. Узор рун на броне выглядел произвольным, но это было не так, и каждая резьба и насечка была сделана после многих дней гадания и метания костей. Его жизнерадостность тоже была обманчивой — Штурмъярт был Верховным руническим жрецом Ордена, и обладал мощью ужасающего масштаба.
— Он может попробовать, — пробормотал Вирмблейд, бросив последний взгляд на пробирки, прежде чем оставить их. Когда он отошел от длинного стола, ящик со стальными инструментами закрылся с мягким щелчком. — Если не вспомнит, кто вытащил его со льда и откуда у него первые шрамы.
Волчий жрец двигался бесшумно и медленно, неся свое тело с абсолютной легкостью. Он был стар, и века тяжело отпечатались на его потрепанных чертах. Черные, взлохмаченные волосы обрамляли его длинное лицо, а татуировки на коже со временем покрылись коричневой коркой. Его кожа выглядела такой же твердой, как пласталь, обветрившаяся и опаленная за более чем пятьсот лет беспрерывных боев. Однако, несмотря на возраст, его глаза были по-прежнему остры, а хватка — сильна. Его броня была такой же черной, как и кожа, висевшая на старых костях и покрытая второй кожей из рубцов, плазменных ожогов и шрамов от клинков. Каждое его движение излучало древнюю силу, проверенную и закаленную в огне войны.
Двое жрецов. Такие разные, такие одинаковые.
Штурмъярт бросил скептический взгляд на ряды пробирок.
— Есть прогресс?
— Ты никогда не поймешь важность этого. Если я не смог убедить тебя десять лет назад, я тем более не смогу сделать этого сейчас — ты стал ещё старше и глупее.
Штурмъярт расхохотался, и его смех раздался как вырвавшийся на поверхность краккен. — Старше, это да, хотя есть и другие способы стать глупее.
— Кажется, ты знаешь их все.
Двое жрецов вышли из лабораториума. Когда они повернули в длинный коридор, ведущий к транзитным шахтам и освещенный только огнем факелов на гладкой скале, трэллы-телотворцы в черных робах почтительно отошли в сторону и склонили головы.
— Я не знаю, сколько еще Железный Шлем будет терпеть это исследование, — сказал Штурмъярт. — Ты не покидал планету год.
— Он будет терпеть, пока оно не будет закончено. — Вирмблейд повернул свое суровое с глубоко посаженными глазами лицо к руническому жрецу. — И ты тоже будешь терпеть. Работа очень важна.
Штурмъярт пожал плечами.
— Не вмешивайся в вирд, брат, — сказал он. — Я предупреждал тебя раньше. Если бы на то была воля судьбы, ты бы уже всё сделал.
Вирмблейд зарычал, и волосы на его руках встали дыбом. Глубоко внутри себя он почувствовал, как его звериный дух скользнул наружу. Если Штурмъярт и заметил, то не подал виду.
— Не вздумай приказывать мне, брат, — ответил он, останавливаясь. — Ты не единственный, кто может видеть будущее.
Несколько ударов сердца ни один из них не двигался. Затем Штурмъярт отступил.
— Упертый старый сукин сын, — пробормотал он, повернувшись к коридору. Он покачал взлохмаченной головой, проходя между факелами.
— Никогда не забывай это, — сухо сказал Вирмблейд, следуя сразу за ним. — Вот поэтому мы с тобой так хорошо ладим.
Зал Аннулюса[7] находился в Вальгарде, возле самой вершины гигантской крепости, окруженный пластом чистого гранита. Это был один из первых залов, выдолбленных в скале терранскими геомантами, доставленными на Фенрис для основания VI Легиона в легендарные времена. В ту эпоху техноадепты могли разрушать целые горы и поднимать их снова, создавать континенты и успокаивать сезонные колебания коры мира смерти. Они могли сделать Фенрис раем, если бы захотели, и только по приказу примарха зловещий облик планеты не был изменен. Русс желал, чтобы его родной мир оставался великим испытательным полигоном для воинов, горнилом, в котором его народ вечно проходил испытания и закалялся.
И когда это случилось, только у одной из сотен гор Асахейма была изменена первозданная форма. Её залы были выдолблены и обработаны древними устройствами забытой ужасающей мощи. Теперь знания, принесенные теми давно умершими мастерами, исчезли, и более не будет возведено ни одной цитадели, столь же неприступной и величественной. Клык был уникальным в Империуме, продуктом гения, который медленно исчезал из галактики, поскольку человечество оступилось и забыло уроки прошлого.
В Зале вокруг Аннулюса, огромного круга на полу с символами Великих Рот, вырезанных на каменных панелях, стояли двенадцать фигур. Восемь из них были Ярлами — Волчьими Лордами, включая бледную фигуру Грейлока, к этому времени очищенного от крови охоты и облаченного в свой доспех. Три других Волчьих Лорда находились за пределами планеты, хотя Железный Шлем отправил астропатические сообщения их флотам, известив об открытии Къярлскара. Стоявшие рядом с Ярлами были Верховными жрецами: Вирмблейд, Штурмъярт и железный жрец Беренссон Гассийк Рендмар, великолепный в своем усовершенствованном литом доспехе.
Оставалось одно место. Оно было занято Хареком Эйрейком Эйрейкссоном, Наследником Русса и Великим Волком. В своем обычном терминаторском доспехе он производил впечатление огромной, грозной фигуры во главе совета. Его черные волосы и борода были длинными и густыми, концы заплетены в косы и скреплены костяными тотемами. За исключением Вирмблейда он был самым старым воином из присутствующих, возглавляя Орден три столетия и служа по крайне мере еще сто лет до этого. Кровь жертв окрасила его боевое облачение так давно, что серый цвет потемнел. Только изогнутая металлическая пластина на правом полушарии черепа отражала свет факелов — наследие кровавой дуэли, которая принесла ему железные имплантаты и дала прозвище. В полумраке Зала Харек Железный Шлем выглядел угрюмым и задумчивым как призрак Моркаи.
