Ольга Елисеева - Сын Солнца
— А зачем ты мне все это сообщил? — зло осведомился Акхан. — Плевать я хотел на жрецов Шибальбы, Туудум и Лунный Круг! Я не поведу армию на убой ради каких-то духов.
Ульпак с восхищением смотрел на него.
— Шкик, моя сестра, говорила, что я встречу человека, который может изменить все, ибо в нем любовь богов к нашему миру становится по-настоящему сильной. Она говорила, что этот человек может перешагнуть через любые табу. Он не побоится ни Лунного, ни Солнечного круга, ибо обратится к большему, чем луна и солнце, к тому, кто их создал и кто укрыт от нас. Я спрашивал Шкик, как найти такого человека, а она сказала: ты сразу его почувствуешь, потому что он и поступает, и думает не так, как все. Когда акалель отказался кормить свою ненависть, Ульпак понял, что нашел того, кто был предсказан. Ульпак счастлив, что стал братом Сына Солнца.
— Что ты несешь? — Принц устало провел рукой по лбу. Ему по уши хватило тех сведений, которые он только что почерпнул, чтобы понять, зачем его армию собрали из отпетых висельников, о гибели которых дома, в Атлане, никто не пожалеет. Оставалось понять, почему во главе обреченных войск поставили именно его, Принца Победителя, грозу лемурийских пиратов и черных повстанцев Та-Кем, красу и гордость дагонисских триумфальных шествий? До сих пор Акхан был любимцем судьбы, и хотя в сердце его с каждым годом становилось все холоднее и суше, никто не назвал бы лучшего военачальника белых атлан подходящим жертвенным козлом. А ведь Лальмет пыталась ударить его ножом именно в висок, так, как и положено пробивать дыры в черепе жертвенного животного.
Кусочки страшной мозаики начали с покоробившей Акхана ясностью складываться в большую картину, от которой акалелю стало не по себе.
— Что ты несешь?! — повторил он. — С чего бы мне спасать мир от землетрясений? Да и как?
Принц хлопнул тольтека по плечу, но ягуар отстранил его руку и, серьезно глядя в лицо, сказал:
— Это будет не сейчас. День акалеля настанет. Ульпак должен был сделать все, что мог, чтобы повелитель белых атлан остался жив, и он сделал. Теперь миссия Ульпака исполнена. Он больше не должен акалелю ничего. Он соединил свою кровь с кровью врага, чтоб глаза акалеля открылись для мира ночи, с которым в родстве народ Ягуара. Это поможет акалелю лучше чувствовать опасность и уничтожить своих недругов во мгле.
Туннель стал расширяться, и вскоре впереди забрезжил слабый свет. Спутники потревожили несметные скопища летучих мышей, которые ринулись с потолка прямо им под ноги, испуганные звуком человеческих шагов.
Вскоре каменные стены расступились, выпуская побратимов из подземного лабиринта. Красноватое крошево горной породы шуршало под сандалиями. Ослепительное полуденное солнце било в глаза. «Сколько же я провел под землей? — подумал Акхан. — Во дворце меня, наверное, уже ищут! — Он усмехнулся. — Пусть ищут. Я сегодня узнал столько, что никакой гороскоп не нужен!»
— До города полдня пути, — бесстрастно сообщил Ульпак. — Надо еще спуститься в долину.
— Что ж, попробуем хотя бы дойти до армейского лагеря, там нам дадут лошадей.
Уже поздно вечером Акхан и Ульпак попали в Шибальбу. Акалелю не удалось скрыть свое отсутствие. Ему пришлось долго и утомительно доказывать, что его не похитили, не убили, не расчленили и не спрятали на дно сенота. Поэтому, когда он освободился от яростной кутерьмы жрецов вокруг себя, пленного ягуара нигде не было. Тольтек исчез. Даже Вард на встревоженные вопросы принца только разводил руками. Одновременно из конюшни пропал Бэс. Когда Акхан услышал последнюю новость, он тихо хмыкнул. «Ульпак найдет способ отомстить акалелю за то, что тот все время над ним смеется», — вспомнил принц. Тольтек уехал, потому что считал себя отныне свободным, и взял коня, чтоб укоротить язык своему кровному брату. Акхан грустно улыбнулся. Ему не было жаль Бэса, но он успел привыкнуть к Ульпаку и теперь, когда вокруг него на цыпочках ходила смерть, предпочел бы, чтобы ягуар остался здесь.
Часть II
Пожиратели крови
Глава I
ЗМЕИНЫЙ ГОРОД
Ульпак ехал по совершенно выжженной равнине на север. Горы Тулан вставали впереди красноватой стеной. Из-за страшной жары даже небо казалось пыльным и блеклым, приобретая тот странный охровый оттенок, которым было окрашено все вокруг.
Бэс шел легко, не кидая головой и не проявляя своей обычной строптивости. Ему была приятна тяжелая рука воина, выезжавшего и холившего жеребца в последние недели. Сам ягуар не назвал бы свой поступок «кражей», тольтеки вообще не знали этого слова. Они брали все, что им необходимо, и безропотно отдавали то, в чем нуждались другие. Но в том, что из всех лошадей акалеля Ульпак выбрал именно Бэса, состояла мрачная шутка, которую пленный ягуар когда-то обещал своему хозяину. Теперь Акхан стал для него братом, значит, тем более должен был понять и посмеяться…
Воин с легким сердцем оставил предводителя белых собак. Сейчас он сделал для него все, что мог: открыл акалелю глаза на реальные причины похода своих соплеменников против атлан. О большем и сам Ульпак сможет узнать только в том случае, если займет положенное ему по праву рождения место повелителя Ягуаров — самого священного и древнего из тольтекских родов.
Когда Ульпак отправлялся на войну, то был уверен, что и он, и его отряд — жертвы на алтаре Великого Змея. Жертвенная гибель — величайшее счастье для смертного, ибо ведет его не в страшный подземный мир теней, где души мучаются от жажды, а к верхним людям, пребывающим в радости возле богов, веселящимся с ними и участвующим в их битвах. Поэтому ягуар легко согласился на страшное для другого предложение дяди возглавить воинов и спуститься в долину. Что ему было терять, если скоро весь мир усилиями недовольного Змея полетит в тартарары?
Только перед самым походом он посетил сестру, чтоб проститься. Шкик жила недалеко от Туудума, на запретной пустой земле. Она была одержима, грезила наяву и предвидела будущее. Дядя выгнал ее из поселка, называя помешанной, хотя жрицы, одержимые священным безумием, всегда почитались народом. Шкик же родилась в царской семье, следовательно, самой судьбой была предназначена для роли верховной жрицы. Тем более если боги наложили на нее столь яркую печать!
Ульпак любил сестру. Не захвати дядя власть, они должны были стать священной парой правителей: великий царь и великая жрица — единоутробные дети, продолжавшие род Ягуара. Но нити их судьбы оказались спутаны, и теперь брат шел сложить голову в долине, а сестра, как дикое животное, бродила по ущельям. Оставалось загадкой — почему звери не трогали ее?
Ульпак нашел Шкик на высоком камне, вознесенном над пропастью, где девушка любила сидеть, глядя в небо или кормя воробьев грязным рисом.
— Зря пришел, — не оборачиваясь, крикнула блаженная. — Шкик не будет прощаться с Ульпаком. — Она ловко спрыгнула с камня и обвила шею брата загорелыми руками. — Его осталось ждать совсем недолго!
— Кого? — не понял воин. Он привык, что Шкик говорит загадками, и не ожидал ответа.
— Как Ульпак глуп! — Девушка всплеснула руками, — Шкик всем рассказывает о нем, только ее никто не слышит.
— Ульпак давно не был здесь, — укоризненно напомнил сестре воин. — Шкик ему ничего не рассказывала.
— Ему или не ему — какая разница? Ветру, горам, этой красной земле. Шкик всем им говорила, потому что они могут погибнуть, если Великий Змей начнет ворочаться, а он не придет.
— Кто не придет, Шкик? — Ульпак всегда был с сестрой очень терпелив. Иногда ему казалось, что он один на целом свете может понять смысл оброненных ею слов.
— Человек. Сын Солнца, который убьет Змея и сможет остановить гибель Земли.
— Что Шкик бормочет? — Ульпак встряхнул девушку за плечи. — Разве можно убить Змея? Он больше горы. Он опоясывает собой всю Землю.
Блаженная отмахнулась.
— Есть битвы, которые происходят не здесь, не перед нашими глазами. В том мире и сам этот человек может быть больше горы и подбрасывать нашу Землю, как мяч в священной игре.
— Что это за человек и зачем он придет? — Ульпак вовсе не разделял восторгов сестры по поводу того, кто собирается перевернуть весь мир с ног на голову.
— Ульпак узнает его сразу. Ульпак его почувствует, ибо кровь великого Ягуара подскажет ему присутствие Сына Солнца. Он все сделает не так, для него нет запретного, и Ульпак пойдет за ним, как ребенок идет за матерью, чтобы помогать ему и охранять его. Если Ульпаку удастся соприкоснуться с его солнечной кровью, Ульпак и сам сможет многое изменить… Ульпак станет царем.
Тогда ягуар не поверил словам сестры, но теперь, после встречи с предводителем белых атлан, чувствовал, что она права. Акхан не сдвигал гор и не убивал Змея, но он потряс тольтека тем, что отказался кормить свою ненависть. Как простой смертный может перешагнуть через радость мести? Разве непогашенная жажда причинить врагу боль за боль не сожжет человека изнутри? И тогда Ульпак понял, что душа Сына Солнца не похожа на души других людей, она — сгусток солнечных лучей, а свет не может испытывать злобы.
