Александр Бушков - Печать скорби
Сварог рывком поднялся на локтях, огляделся.
По обеим стенам не очень большого, метров десять на десять, помещения – ледника? но почему не холодно? – в котором ему посчастливилось очухаться, тянулись стеллажи, простенькие, деревянные – в узком проходе между ними на полу и лежал Сварог. Ну, уж если быть педантичным до последней закорюки, то не на полу, а на сваленных на пол мешках, туго набитых чем-то рассыпчатым, то ли крупой, то ли… что-то весьма знакомое это напоминает… ну, конечно! Гранулы химикатов! И на ум тут же пришли всякие минеральные удобрения, фосфаты и сульфаты. Сварог облегченно вздохнул. Потому как, ежели пораскинуть мозгами, наличие стеллажей, мешков и вообще потолка над головой, пусть и ледяного, подразумевает наличие достаточно развитой цивилизации. Достаточно, будем надеяться, развитой, чтобы не тащить незваного гостя из другого мира сразу на жертвенный костер, а как минимум для начала разобраться.
А стеллажи были пусты. Лишь в дальнем углу, впритык к ледяной стене, задвинуты несколько коробок… Кажется, картонных. Что тоже добрый знак – в смысле подтверждения цивилизованности местного населения. Надо бы подойти да рассмотреть во всех подробностях. Маркировка, надписи, не говоря уж о содержимом, – кое-какую пищу для ума все это непременно даст…
Кстати, об исследованиях и заключениях. Первое, эскизное заключение можно сделать такое: судя по обстановке и прочим мелочам, он оказался не в самых больших размеров кладовой, которая сейчас почему-то пуста – то ли товар не завезли, то ли все залежи только что куда-то удачно сплавили.
А еще втекал в ноздри нерезкий, но отчетливо химический запах. И что-то этот запах мучительно напоминал. Что-то до боли знакомое, хотя и порядком подзабытое… Ах да, ну конечно, как же! Пасту ядовито-малинового цвета польского производства, которой одно время в их войсковой части стараниями пройдошистых складских прапоров усиленно заменяли старое доброе хозяйственное мыло. Как же позабыть эти малиновые кристаллики, сперва больно царапавшие кожу, но довольно быстро растворявшиеся в струях воды из-под крана. Та паста, нет слов, успешно боролась с мазутом, креозотом и прочей въедливой, не берущейся обычным мылом дрянью. Но этот чудный, неистребимый запашок! Десантный майор Станислав Сварог приносил этот запах со службы домой, что осложняло и без того непростую семейную жизнь…
«Не о том думаешь, ваше благородие, оно же сиятельство и прочие высочества, – подумал Сварог. – Какая, вперегреб и вперекат, польская паста, когда надо осматриваться, ориентироваться и вырабатывать план действий!»
Сварог быстро оглядел себя. Тело свое, не чужое (ничего смешного: оно, знаете ли, нелишне будет удостовериться, после недавних-то событий), руки-ноги целы, шаур безвозвратно утрачен, ну да и пес с ним… Жить, словом, можно. Теперь не мешало бы выяснить, как у нас там обстоит с магическими способностями. Есть, знаете ли, некоторые, вполне обоснованные сомнения…
А кстати, что это там за ледяной стенкой творится? Прислушавшись, Сварог различил целый набор разнообразнейших звуков. Громыхание, звяканье, ритмичные хлопки, музыка и даже, кажется, смех, – все звучало приглушенно, словно проходило сквозь толщу воды…
И вдруг все эти звуки разом ворвались в помещение, как группа захвата в дом с затаившимися братками, и обрушились на Сварога. Еще раньше, чем он успел вообще о чем-то подумать, сработали рефлексы. Сварог откатился в сторону, засунул себя под стеллаж. Пол под стеллажом оказался деревянным – и на том спасибо. Спасибо, что хоть не ледяным… А интересно: почему морозцем не тянет? Ежели все вокруг изо льда…
Додумать мысль ему не дали.
Хлопнула дверь, и на объект вошел некто. И звуки сразу же стихли. Не иначе, вошедший закрыл за собой дверь. И двинулся по проходу, что-то насвистывая. Мелодия была веселенькой, бодренькой и напрочь Сварогу незнакомой. Ясный перец! А вы что хотите, ваше величество? Чтобы он спел что-нибудь вроде «Над Таларом тучи ходят хмуро»? Ну так многого хотите, мин херц… А тем временем представитель незнакомого мира уверенно прошел по мешкам мимо Сварога. Единственное, что можно было разглядеть, – его сапоги. Примечательные, между прочим, сапожки: высокие, остроносые, пошитые из хорошей кожи, явно новые, при каждом шаге поскрипывающие и позвякивающие декоративными шпорами.
Может, выкатиться, аккуратненько спеленать хозяина пижонской обувки, да и поговорить по душам, стимулируя чистосердечие нежным надавливанием на болевые точки? Пусть товарищ поделится своими знаниями о мире, в котором проживает. Что за место такое, в каком измерении находится, как тут обстоит с магией и электричеством, а также не грозит ли миру буквально на днях Апокалипсис? Ну и что с того, что «язык» будет смотреть на дознавателя, как на психа! Главное, удастся разжиться информацией… И ведь нельзя сказать, чтобы Сварог обо всем этом размышлял уж совсем в шутейном смысле.
И, всерьез продолжая тему, можно сказать, что сперва требовалось хоть немного разобраться в окружающем, а уж затем вступать с этим окружающим в более тесный контакт. Вдруг отсутствие этого человека в течение более чем двух минут вызовет нешуточный переполох, в кладовку нагрянут толпы мстителей и ледяной домик-пряник тут же снесут из неизвестного оружия!..
Тем временем свистун дошел до конца ледового помещения, зашуршал там, помолчал малость, потом с шумом выдохнул и двинулся назад…
И тут же в кладовку на секунду вновь ворвались гомон и бряцанье. Ворвались – и стихли. Вошел кто-то еще. Явно мужеского полу. И мрачно-утвердительно поинтересовался, оставаясь на пороге и потому вне зоны видимости:
– Опять, да?
А Сварог мысленно вознес хвалу Создателю: в очередном мире по-прежнему изъяснялись на вполне понятном ему, чужестраннику, языке! Везет, блин…
– Ты что, следишь за мной? – спросил другой, тот, что в красивых сапожках. И прозвучало это испуганно-агрессивно.
– А ты ведь обещал в прошлый раз, – спокойно-угрожающе напомнил новый посетитель кладовки.
– Слушай, Ключник, один только разок… Больше не буду, – извинительно и успокаивающе.
– Я же просил никогда не называть меня так! – повелительно и зло.
– Ну хорошо, хорошо… – почему-то отрывисто и суматошно. – Ну прости. Забыл. Клянусь, это в последний раз. Но ведь здесь никого нет, да? Просто я… ну, одна мелкая «гусеница». Всего одна. Просто для поднятия духа. А что, тебе не страшно? Сам ведь знаешь, что нас ждет. И что нас ждет в случае, если мы не…
– Рот закрой! – командно-раздраженно. Второй сделал стремительный шаг вперед, и Сварог наконец увидел его обувь: тупоносые башмаки на толстой рифленой подошве, подозрительно напоминающие не то ботинки битников, не то обувку Олега Попова. Но цвета кофе с молоком. Красивые Сапоги моментально притих. Молчал и Тупоносые Ботинки.
