Майкл Муркок - Хроники Корума (Сборник)
— Пожалуй, ты прав, — неохотно согласился Джери-а-Конел. — Значит, мы должны пробиваться штурмом. По крайней мере, они не ожидают, что кто-то нападет из-за Крэг Дона.
— Кто-то в здравом уме, — слабо улыбнулся Корум.
— Не думаю, что в данный момент он у нас присутствует, — ответил Джери и попытался подмигнуть.
— Что ты думаешь, Сактрик? — спросил Илбрек кота.
Тот насупился.
— Я бы предпочел, чтобы мы с сестрой сохранили силы до последнего момента. Выполнить вашу просьбу непросто, ибо за пределами Инис Скэйта нам куда труднее пускать в ход свою мощь.
Илбрек кивнул:
— Значит, я пойду первым, буду расчищать путь. Держитесь вплотную за мной.
Он вытащил огромный меч Мститель, как-то странно блеснувший в холодном свете; то было оружие солнца, а солнце давно не светило над этой долиной. Тепло покинуло ее, уступив место завесе снежных хлопьев. Илбрек засмеялся, его багровое огрубевшее лицо вспыхнуло золотистым свечением, и он крикнул коню:
— Ну, Густая Грива! В Крэг Дон! Туда, где живет сила!
Он пустил коня в галоп, и снег густыми клубами вздыбился по обеим сторонам от него. Друзья держались вплотную за ним, размахивая оружием — больше для того, чтобы воодушевить себя и согреться, ибо Илбрек почти сразу же исчез в ледяном тумане фой миоре, прокладывая путь к Крэг Дону.
Затем и Корум провалился в снег, стараясь не упускать из виду гигантскую фигуру своего друга, но тут ему показалось, что в тумане появились огромные темные неуклюжие очертания — под настороженный лай собак всадники с зеленоватой кожей пытались понять, кто же так неожиданно вторгся в их лагерь, и Корум узнал голос, который кричал:
— Илбрек! Это он, великан! Сид пришел к Крэг Дону! Вперед, гулеги! Вперед!
То был голос принца Гэйнора — Гэйнора Проклятого, чья судьба была так тесно связана с Корумом.
Прозвучал охотничий рог гулегов, созывавших своих свирепых псов, туман наполнился зловещими завываниями, но пока Корум не видел этих белесых зверей с их кроваво-красными ушами, желтыми горящими глазами — зверей, которых его друг Гованон боялся больше всего на свете.
Громовой стон, полный боли, ответил на предупреждение Гэйнора, и Корум понял, что это был бессловесный голос самого Кереноса, голос одного из властителей преисподней, столь же отчаянный и одинокий, как та реальность, откуда произошли эти умирающие боги. Корум надеялся, что поблизости нет Бала-ра, брата Кереноса, ибо тому стоило лишь бросить на них взгляд — и они были бы навечно скованы льдом.
Внезапно Корум увидел, что путь ему преградили четверо или пятеро созданий с тупыми лицами и с кожей белой, как окружающий снег; вооружены они были широкими тесаками, предназначенными скорее для разрубания туш, чем для боя, но он знал, что это было любимое оружие гулегов, которые теперь предстали перед ним.
Со своим лунным мечом Корум врезался в их ряды и удивился, с какой легкостью лезвие рассекает их плоть и кости; ему стало ясно, что только теперь, получив имя, меч обрел всю мощь. И хотя убить гулега было почти невозможно, он наносил своим противникам такие серьезные раны, что они уже не представляли опасности. Принц без труда прошел сквозь них и столкнулся с Илбреком, который продолжал рваться вперед. Мститель в его руке вздымался и падал, как язык живого пламени, рубя и кромсая людей сосен и тех собак, что успели отозваться на зов рога.
В пылу битвы Корум почти не обращал внимания, что дышит туманом фой миоре, но постепенно стал чувствовать, что вместо горла и легких у него куски льда; движения и у него, и у коня стали неверными — и, наконец, он в отчаянии издал боевой клич:
— Я Корум! Я Кремм Кройх с Холма! Я Серебряная Рука! Трепещите, прихвостни фой миоре, ибо герои мабденов вернулись на землю! Трепещите, ибо мы враги зимы!
Блистающий меч, названный Предателем, хладнокровно разрубил рычащего пса, и Гованон, вращая одной рукой свой смертоносный топор, ревел смертную песнь, и Джери-а-Конел, на плече которого, вцепившись когтями, сидел черно-белый кот, с клинком в каждой руке дрался рядом с ним — он что-то кричал, но его возгласы напоминали скорее вскрики страха, чем боевую песнь.
Теперь их окружили со всех сторон, и Корум уже слышал устрашающий скрип боевых колесниц фой миоре и знал, что и Балар, и Гоим, и другие где-то рядом, и, как только фой миоре найдут их, они обречены, но он видел и смутные очертания первого широкого каменного круга Крэг Дона — огромные, грубо вытесанные колонны, увенчанные каменными плитами, почти такими же большими, как и сами колонны.
Вид долгожданной цели придал Коруму новые силы. Он направил коня против надвигавшихся на него зеленолицых воинов сосен и Предателем прорубил сквозь них дорогу, оставляя за собой густой тошнотворный запах сосновой живицы. Он увидел, как Гованона, припавшего на одно колено, окружила свора белых собак, и кузнец, откинув черноволосую голову, яростно кричал что-то, после чего Корум рывком врезался в самую гущу псов, одному перерезав горло, другому вспоров живот и отшвырнув третьего, что дало Гованону возможность подняться и добежать до укрытия первого каменного круга, где он, привалившись спиной к гранитной колонне, остановился, чтобы перевести дыхание. Затем Корум и сам добрался до кольца и оказался в безопасности; через несколько секунд к ним присоединились Илбрек и Джери. Они стояли, улыбаясь друг другу, не в силах поверить, что остались в живых.
Они слышали, как за пределами каменного круга кричал принц Гэйнор:
— Теперь они все у нас! Сдохнут с голоду, как и другие!
Но в гудящих жалобных голосах, казалось, слышались нотки озабоченности, завывание псов Кереноса было полно растерянности, гулеги и люди сосен, толпившиеся у линии колонн, смотрели на четверых друзей с опасливым уважением, и Корум крикнул старому врагу, брату по судьбе:
— Теперь мабдены встанут и навечно прогонят тебя, Гэйнор!
— Ты уверен, что они пойдут за тобой, Корум, — насмешливо ответил Гэйнор, — после того, как ты предал их? Думаю, друг мой, ты убедишься, что они откажутся даже разговаривать с тобой, тем более, что они на краю гибели и ты был их последней надеждой…
— Я знаю о фокусах Калатина и обо всем, что он сделал, дабы подорвать дух мабденов. И я объясню это Амергину.
Гэйнор не стал более возражать, но его смех поразил Корума острее, чем самое едкое замечание.
Четверо героев медленно и устало прошли под арками каменных кругов, минуя раненых, мертвых и сошедших с ума, проходя мимо плачущих мужчин и тех, кто невидящими глазами смотрел в пространство — пока наконец не вышли в центральный круг, где стояли несколько шатров, мерцали огни костров, и мужчины в мятых доспехах, в рваных мехах, дрожа, скорчились рядом с изорванными боевыми знаменами, ожидая смерти.
