Андрей Валентинов - Серый коршун. Диомед, сын Тидея
Теперь не поверила она.
– Диадему снимают лишь вместе с головой, ванакт. Еще не понял?
...Не понял. Но, кажется, уже начал догадываться.
– Ладно, не будем ссориться, братец! Я лишь предупредила.
– Значит – мир?
Она покачала головой:
– Перемирие, Клеотер, и не обещаю, что заранее сообщу о начале войны. Впрочем, мы можем помириться. Отдай мне Ктимену!
Трудно сказать, шутила ли она. Похоже, шутила, но лишь отчасти.
– Ты съешь ее живьем, царевна?
– Меня от нее стошнит. Но пока ее голова на плечах, я не могу спать спокойно.
– У меня чудные родственницы, – вздохнул я. – Не думал, что мне так повезет...
– Тебе придется выбирать между нами, Клеотер. Я хотя бы не сумасшедшая... А знаешь, когда с ней забавлялись стражники, она так смешно вопила! По-моему, ей нравилось.
Я предпочел откланяться. Двоюродная сестричка не прочь как следует взять меня за горло – и это Дейотаре по силам. Сегодня она лишь показала зубы. И самое скверное, что в главном царевна права – ей и Ктимене не ужиться под одним небом...
Чтобы не думать обо всем этом, я приказал никого ко мне не пускать и вновь занялся таинственными жертвоприношениями. Вчера я долго беседовал с Эрифом. Тот казался на удивление серьезным и говорил весьма неприятные вещи. Жрец был уверен, что почитатели Старых специально нагнетают обстановку, чтобы воспользоваться паникой и совершить переворот. За всем этим, по мнению Эрифа, стоит кто-то, близкий ко дворцу или к одному из главных храмов. Переворот приведет к власти нового ванакта, а тот вернет Старых, запретив почитание Дия.
Вначале все это казалось диким, но сейчас слова жреца воспринимались по-другому. Служители богов часто путают небесные дела с политикой. В Баб-Или один ученый писец рассказывал мне про лугаля Урукагину, который пытался бороться с этими храмовыми крысами, но сложил голову. Нечто подобное было, говорят, и в земле Та-Кемт при царе Ахаяти. Здесь, в захолустной Ахияве, жрецы вели себя ничуть не лучше. Покойный Арейфоой, – да будут милостивы к нему подземные демоны – собирался посадить на престол Гелена, а весельчак Эриф сделал ванактом меня. Возможно, кто-то третий готовит еще один вариант.
Самое печальное, что я не мог никому доверять до конца. Расклад очевиден: лавагет Мантос сочувствует Ктимене, а первый геквет Прет – Дейотаре. За почитателями Старых мог стоять любой их них. Эриф пока ставит на меня, но верить весельчаку тоже не стоило. Остается еще Пеней, новый верховный жрец Поседайона, который редко показывается на глаза, делая вид, что политика его не интересует. И не он один...
Я чувствовал себя в роли старшего сотни, в которой зреет мятеж. В таких случаях следует действовать быстро и без малейших колебаний. Эриф уже намекал на то, что именно надо предпринять. Из его недомолвок вырисовывался достаточно продуманный план: привселюдно обличить преступников, поставить их вне закона и как следует перешерстить подозрительных сразу во всех городах царства. Мне показалось, что списки подозрительных у жреца уже под рукой. Да, такой сильный удар может помочь, но вероятно и другое: аресты станут сигналом к восстанию.
Я понял, что доверять можно лишь себе. Вновь вспомнился разговор с Дейотарой. Сестричка походя обронила неплохую мысль о Козьих Выпасах. В маленькой деревне легче найти убийц, чем в большом городе. Но действовать следует осторожно...
Я могу долго колебаться, но когда решение принято, действую незамедлительно. Я приказал принести донесения и еще раз перечитал их. Да, в Козьих Выпасах творится что-то неладное. Убитые, все четверо, были обработаны по всем правилам, кроме того, еще семеро сгинули без следа. Итак, следовало начинать отсюда.
Я вызвал Прета, сообщив, что уезжаю на несколько дней, о чем никто в Микасе не должен знать. Для всех я буду болен. Геквет кивнул, сказав, что тут же подготовит отряд охраны, но я отказался – лишние люди могут только помешать.
Прет долго не соглашался, и пришлось напомнить, что приказы пока еще отдаю я. Первый геквет, однако, заявил, что за мою жизнь отвечает он и предложил вместо отряда охраны взять с собой Афикла.
...Мысль была неплоха – потомок богов один мог заменить целое войско. Отношения у нас с ним были самые наилучшие. Через неделю после переворота он прибыл в Микасу и тут же присягнул новому ванакту. О нашей первой встрече герой ничего не помнил, а я не спешил рассказывать. Вначале я хотел отпустить беднягу домой, а еще лучше отправить в Лидию подлечиться, но на мое предложение Афикл ответил решительным отказом. Кажется, он даже обиделся, заявив, что поклялся служить правителю Ахиявы, пока не совершит должного количества подвигов. Опасаясь за общественное спокойствие, я хотел послать его базилеем в Аргусу, но герой предпочел по-прежнему бродить по дорогам, разя чудовищ. Поскольку гидры и прочие выходцы из Тартара исчезли вместе с Ифимедеем, я отправил Афикла ловить разбойников, что оказалось удачной мыслью. Душегубам пришлось туго.
Афикл был прост и ничего не понимал в политике. Ему очень льстило, что я встречаюсь с ним лично, а не через глашатая, как покойный Ифимедей.
В общем, потомок богов мог стать полезным спутником.
Но, подумав, я решил, что поеду один. Приступы безумия уже больше полугода не посещали Афикла, но я помнил нашу первую встречу. Добродушный и славный парень мог в любой момент превратиться в безумное чудовище. Арейфооя не было в живых, но кто-то другой мог знать, как лишить разума простодушного героя.
Куда именно направляется микенский ванакт, уточнять я не стал – ни Прету, ни тем более Дейотаре, пообещав лишь, что вернусь не позже, чем через пять-шесть дней. На всякий случай я приказал первому геквету не выпускать царевну из ее покоев. Для всех моя сестричка тоже должна «заболеть».
ЙОД
«Из дворца»
Из дворца я выбрался через потайную калитку, где меня ждал заранее привязанный к дереву конь. Я вскочил в седло и отправился в путь.
На пустынных ночных улицах никто не встретился, но у ворот вышла заминка. Воины лавагета Мантоса службу знали и не спешили меня выпускать. Стараясь не выдать себя, я накинул плащ на голову и разговаривал нарочито хриплым голосом. К счастью, заранее припасенная табличка с моей собственной печатью уладила вопрос, и я, благополучно миновав стражу, выехал на южную дорогу.
Хотя Афикл основательно разобрался с окрестными разбойниками, я предпочел надеть кольчужную рубаху и как следует вооружиться. Правда, рассчитывать приходилось больше на темноту и скрытность – одному против целой шайки можно выстоять только в том случае, если ты Афикл. Но дорога была пуста. Стук копыт далеко разносился вокруг. Я то и дело оглядывался, однако в конце концов решил, что в эту ночь разбойники отправились на покой.
Первый перекресток показался примерно через час. Придержав коня, я шагом подъехал к развилке, откуда следовало повернуть направо. Внезапно я остановился – что-то темное, большое стояло у самого перекрестка. Сердце екнуло, но через мгновенье я понял, что опасаться нечего – из земли торчал деревянный идол.
Не удержавшись, я подъехал поближе. Луна еще не взошла, и в неярком свете звезд я с трудом различил три жуткие рожи, глядевшие в разные стороны. Женские ли, мужские – понять было мудрено. Поди разберись в этих идолах! Эриф (да и другие божьи слуги) неоднократно пытался просветить нового ванакта на этот счет, но каждый раз мне становилось скучно. Адад с ними, со всеми местными демонами! Едва ли они страшнее богов Баб-Или, а с теми я вполне научился ладить.
Внезапный шорох заставил резко повернуться. Кто-то – или что-то – находилось совсем рядом, возле деревянного страшилища. Это мог быть неосторожный заяц, но на всякий случай я взял в руку копье.
– Молишься Гекате, ванакт? – хриплый голос донесся, казалось, прямиком из деревянного нутра. Я дернул поводья, конь недовольно заржал, и тут же послышался знакомый смех.
– Твои молитвы услышаны, Клеотер, сын Главка...
Из-за черного столба показалась худая сгорбленная фигура, такая же черная – словно одно из трех лиц истукана решило временно покинуть своих подруг.
Я опустил копье и негромко выругался. Вновь послышался смех.
– Пришла, чтобы пожелать тебе удачи в пути, ванакт!
– Гирто! – наконец, проговорил я, облегченно вздыхая. – Не спится?
Хотелось сказать «карга», но я добавил «почтенная»
– Стара я. В старости плохо спиться.
Ведьма не спеша подошла ко мне, морщинистое лицо кривилось веселой усмешкой.
– Да и как может спать старая Гирто, когда богоравный ванакт собрался в опасное путешествие?
– И куда же я собрался? – пора было поставить костлявую ведьму на место. – Ты ведь и это знаешь, почтенная Гирто?
