Стивен Эриксон - Дань псам
Нечто массивное прибыло недавно из глубин запредельной черноты и поразило луну. Начальный взрыв осыпал мир — спутник луны обломками; но смертельный толчок луне нанесла ударная волна, и на это потребовалось время. В самой сердцевине потоки энергии разверзали громадные трещины. Энергия поглощалась, но ее было слишком много. Луна рассыпалась.
Пусть досужие умы мельтешат, ища пророчеств и предзнаменований. Космосу всё равно. Судьбам не дано родить трещину улыбки на лике его.
Свет солнца, отраженный ныне из тысячи зеркал, дико танцует на поверхности синего, зеленого и охряного мира далеко внизу. Тени пожраны, тьма бежит. Сама ночь дробится на осколки.
В городе Даруджистане свет повсюду, словно божьи пальцы. Он гладит, трогает, ковыряет, влезает в аллеи, никогда не видевшие солнца. Каждое нападение уничтожает и тьму, и тень. Каждое вторжение воспламеняет, словно декларируя свою мощь.
Гадайте, досужие умы, но не смейте искать возможности для отрицаний. Не этой ночью. Не в городе Даруджистане.
Блед и Локон — белые словно кость шкуры забрызганы алым, кожа свисает лохмотьями, на шее и в иных местах страшные раны, окаймленные багрянцем черные дыры — шагают бок о бок по главному проспекту, что идет параллельно берегу озера. Раненые, но не утратившие мужества.
Свет расцветает, дождем сыплется на их путь.
Свет бросает лучи между домами, и некоторые лучи вспыхивают ярче, и из вспышек выбегают новые Псы.
Глядите, прибыли Гончие Света.
* * *Что, мир неожиданно изменился? Без намека, без предупреждения? Как ужасно, как неожиданно! Как совершенно… естественно! Правил в избытке, законы выбиты на скрижалях, но все они — иллюзии. Узри тех, кому нет дела. Узри понимающую насмешку в яростных очах. Сетуй на неведомое, когда челюсти уже вцепились в податливое горло.
Но не огорчай круглого человека. Он простирает пухлые руки. Он пожимает плечами. Он оставил хитрую улыбку для… да, для тебя!
* * *Венасара и Каст первыми присоединились к Бледу с Локоном. Каст в два раза тяжелее, Локона, а вот Венасара до сих пор несет следы тяжких испытаний детства. Вскоре прибыла Ультама, длинноногая и тощая, широкая голова мотается на жилистой шее. Огромные, словно кинжалы, клыки Ультамы выступают из-под губ, блестя белым.
На перекрестке их поджидают Джалан, Грасп и Ханас, самые молодые в стае; они вздыбили шерсть, глаза горят от злого возбуждения.
Гайт и Геннан прибыли последними, хозяин и хозяйка стаи, скорее серебристые, нежели белые, с мордами, покрытыми шрамами тысячелетних битв. Эти двое несут толстые ошейники из черной кожи, усыпанные жемчугом и опалами — хотя камней гораздо меньше, чем было раньше.
Всего их десять. Каждая равна любой Гончей Теней.
Которых осталось, увы и ах, только пять.
Никто не заступит путь этим зверям. Они пришли, чтобы взять трофей для хозяина.
Драгнипур. Меч совершенного правосудия.
О, какого совершенного правосудия.
* * *Высоко в небе над городом, скользя, подныривая и огибая столбы адского света, неупокоенный дракон выслеживал Его Гончих.
Тулас Отсеченный был сердит, хотя нечто проносилось по его разуму, сладкое, благое, пропитанное слабыми, едва заметными нотками чуда.
Тулас никогда не догадывался, что Худ, Повелитель Сраженных, может оказаться столь… щедрым.
А может, это всего лишь присущий проклятому царственному собрату талант предчувствовать худшее.
Как мог бы указать любой Старший, нет ничего хуже, чем мнительный дракон.
Но не скорбите. Еще немного подождите, и придет время для скорби.
Некоторые дары — зло. Некоторые — нет, но что они такое, нам не дано понять.
Так что расслабьтесь на несколько мгновений, ибо есть о чем рассказать.
* * *Искарал Паст скакал как безумный. К сожалению, мул под ним решил, что ему вполне достаточно ленивой прогулки, и это делало их на редкость несовпадающей парой. Верховный Жрец качался взад и вперед, отклонялся влево и вправо. Ноги его взлетали к небесам, растопыривая пальцы, и обрушивались вниз. Пятки молотили по бесчувственным бокам, словно барабанные палочки, хотя каденциям явно недоставало ритма. Поводья мотались, но мул успел пережевать ремешок, так что поводья были привязаны только к двум обгрызенным мундштукам, норовившим забить Паста до бесчувствия.
Он подскакивал в седле, будто влез на бешеного быка. Пот хлестал ручьями, губы оттягивались в дикарской гримасе, глаза чуть не выскакивали из орбит.
Мул же… ну, мул шагал. Чоп чоп (пауза) чоп чоп (пауза) чоп чоп. И так далее.
Над головой Искарала Паста, умело избегая ударов уздечкой, хлопали крыльями бхок’аралы. Они кружились, будто буря комаров — переростков, и о как мотался хвост мула! Он — нет, все же она — пыталась отогнать их, однако бхок’аралы впали в раж комариности и не отставали; им даже удавалось выхватывать новые кучки помета прямо из-под ее хвоста. Они дрались над добычей, пуская в ход зубы, когти и… еще раз когти.
По следу мула и его седока текла река пауков, заливая мостовую черным мерцанием.
Наконец три белых Гончих появились на улице шагах в тридцати. Три необычайно уродливые головы повернулись, рассматривая мула и седока. Скотинка подняла уши, показывая, что недовольна. Чоп чоп (пауза) чоп чоп чоп.
Гончие побежали дальше.
Не стоит сердить мулов.
Увы, но Искаралу Пасту и его смиренной скотинке через несколько мгновений предстояло узнать, что в мире есть силы, способные смутить обоих.
Да, тут прибыл, наконец, сверкающий, сияющий, поражающий центр событий, предпоследний пик глубокой ночи, храбрец Крюпп! Он поставил своего боевого мула на пути Паста, его скакуна и разновидной кучи пауков и бхок’аралов.
Мул узрел мула. Они встали, осклабившись, в пятнадцати шагах друг от дружки, замахали ушами.
Всадник узрел всадника. Маг зловеще замолчал, глаза его затуманились. Крюпп приветственно помахал пухлой рукой.
Бхок’аралы устроили столкновение в воздухе между ними; в результате один зверек неуклюже шлепнулся о мостовую слева от Верховного Жреца, а все прочие нашли окна, карнизы и головы милых горгулий, на которых и уселись, тяжело дыша и высунув языки.
Пауки убежали.
Итак, ставки сделаны.
— Прочь с пути моего! — завизжал Паст. — Кто этот дурак и как он смеет дурить меня? Я порву его! Я растопчу его! Я пряну направо и поднырну влево, и он мигом отстанет! Поглядите на жалкого мула — ему нас никогда не догнать! Я схвачу меч. Мой, мой, он мой! Пусть Темный Трон скулит и ползает у моих ног! Искарал Паст, Верховный Жрец Драгнипура! Самый опасный мечник в десяти тысячах миров! Если вы видите в правосудии сплошной обман — просто подождите! — Он склонился в седле, ухмыльнулся: — Любезный сэр, не будете так добры подвинуть себя и своего одра в сторонку? Понимаете ли, у меня назначена встреча. Очень скоро. — Тут он зашипел: — Давай, прячься в породившую тебя задницу, обмотанный красными тряпками навозный шар, который кто-то прокатил по лесной подстилке! Иди! Улепетывай!
— Какое необычайное недоразумение, — отвечал Крюпп с самой блаженной из своих улыбок. — Кажется, мы не согласны, и если ты проследуешь в избранном направлении, непременно столкнешься ни с кем иным, как с Крюппом, Даруджистанским Угрем. Жалкий жрец, уже глубокая ночь. Твой бог знает, где ты сейчас?
— Угорь? Крюпп? Столкнемся? Жиряк и вдобавок идиот, что за смехотворная комбинация в эту ночь ночей? Слушай, выбери другую улицу. Если я набреду на Крупного Угря, то передам, что ты его искал. Непременно постараюсь.
— Едва ли. Но это неважно. Я и есть Крюпп Крупный Угорь.
— Чудесно. Мы уже набрели друг на друга. Рад встрече. А теперь пропусти!
— Крюпп сожалеет, но любая иная улица, на которую ты выедешь, окажется прегражденной никем иным, как им же, Крюппом. Разумеется, если ты решишь, что искомое не стоит усилий и горестей, кои непременно воспоследуют, и мудро возвратишься в тенистый храм…
— Ты не знаешь, чего я ищу, и это не твое дурацкое дело!
— Сплошные недопонимания. Но погоди, разве проклятый дурак хоть что-то способен понять?
— Что? Я не должен был этого слышать? Но я слышал, жирный идиот!
— Он только думает, что слышал. Милый жрец, Крюпп уверяет тебя, ты не слышал, а не слышал. То есть слушал, но не слышал. А, неважно. Лыбящаяся жаба все равно не поймет. Ух ты, у мула взгляд разумнее, чем у хозяина! Ну, милый жрец, уже поздно, тебе пора быть в постельке. Ужасающе одинокой, не сомневаюсь. Гм?
Искарал Паст пялился. Разевал рот. Глаза заметались, выхватив бхок’аралов (а они присели на камни мостовой и пялились, разевая рты, в ответ). — Мои поклонники! Конечно! Да! Да, вы! Соберитесь толпой, атакуйте жирного дурака! В атаку! Ваш бог приказал! В атаку!
