Анатоль Нат - Операция "Бешеные лошади"
— Ну готовься, — насмешливо крикнул он Мане, как только они вместе с Катенькой, приблизились к стоящим на сухом речном берегу товарищам. — Мы договорились. Теперь дело только за тобой. Ставь мишек на работы, тех, что пришлёт Катенька, а нужные места я укажу.
— Э-э, — перебивая друг друга, тут же поинтересовались Корней с профессором. — А как же тебе это удалось?
— Да элементарно, — пожав плечами, недоумённо ответил им Сидор, глядя на них чистым и невинным взглядом. — Я попросил, она согласилась.
— Ты чё, гад, издеваешься, — аж зашипела от возмущения Маня. — Отвечай, мерзавец, чем ты так ублаготворил Катеньку, что она тебе дала добро, а со мной даже разговаривать не стала?
— К женщине, Маня, подход нужен, — насмешливо заметил Сидор и насвистывая какой-то весёлый мотивчик, отправился следом за медведицей, уже скрывшейся в прибрежных зарослях.
— Нет, ну вы видели этого мерзавца, — возмущённо зашипела Маня, глядя в спину безмятежно удалявшегося куда-то Сидора. — К женщине, видите ли, подход нужен. А то я не знаю, какой подход нужен к женщине. Я ему что, не женщина, — перевела она возмущённый взгляд на ухмыляющихся Корнея с профессором.
— Ты, Маня, не кипятись, — попытался успокоить её Корней, глядя на разобиженную Маню. — У него с Катенькой, явно какие-то свои отношения сложились. Так что выбрось эти обиды из головы и оставь Сидора в покое. Ну знает он, как надо с ней разговаривать. Ну и что.
— Ну и то, — недовольно пробурчала Маня, уже немного успокоившись. — Он поговорил, ему и ладно. А мне теперь двадцать медвежьих групп определять по местам, что он укажет. А это возни, сколько же, — Маня озадаченно прикусила губу. — Можно подумать, что у меня иной работы нет. В банке вот, только появись, как сразу проходу не дают. Всем что-то надо.
— Оптимистка, — хмыкнул профессор, насмешливо посмотрев на неё.
— Что это ты имеешь в виду, прохвессор, — тут же насторожилась Маня, посмотрев на него угрожающим взглядом.
— Ты что, Сидора нашего не знаешь? — улыбнулся безмятежно тот. — Готовься к приёму групп медведей ещё и на другие участки. А что? — безмятежно посмотрел он на беззвучно раскрывающую рот Маню, от возмущения не знающую что и сказать. — если я не ошибаюсь, то помимо всех двадцати положенных нам рек, он чего-нибудь ещё наверняка присмотрел. Тем более что с Головой у него предварительная договорённость была.
— Давай поторопимся, — кивнул он в спину уже отошедшего на изрядное расстояние Сидора. — А то вильнёт куда в сторону, ищи его и майся потом неизвестностью, что он там ещё такого задумал.
Мишки для очистки. *Если бы взгляды людей могли зажигать огонь, то наш бедняга Сидор давно бы уже сгорел без сухого остатка. По крайней мере именно так он понимал горящие нетерпением глаза друзей на всём протяжении пути с речки домой нетерпеливо жгущих ему спину. За это время он наверное раз пять споткнулся на ровном месте под любопытными, нетерпеливыми, горящими возбуждением глазами, но стоически выдержал сие нечеловеческое испытание и мужественно дотерпел до дверей родной землянки.
Поставив на керогаз закопченный чайник, он с довольным, независимым видом устроился за столом напротив нетерпеливо пожирающих его глазами друзей и, ожидая пока в чайнике закипит поставленная на огонь вода, с безмятежным видом уставился прямо на них.
Если бы взглядом можно было убить, он сейчас второй раз бы сгорел до тла. Но поскольку, исключительно по дружбе, устроившаяся напротив компашка из Маши с профессором и Корнеем сладостный процесс сидорова убийства решили отложить на потом, ему молчаливо разрешено было дать возможность реабилитироваться:
— Ну ладно Сидор, — профессор нетерпеливо поёрзал на скамье, стрельнув по нему нетерпеливым взглядом, — колись, шельмец. Чем ты так Катеньку заинтересовал, что она безропотно стала помогать тебе во всех наших начинаниях? Твоих начинаниях, — сердито ткнул он ему прямо в лицо указательным пальцем. — Да ещё фактически нахаляву.
— Да не фактически, а нахаляву и есть, — сердито поправился он. — Потому как кормить нам всю эту прорву медведей нечем.
— Профессор, — Сидор посмотрел на него всё понимающим, насмешливым взглядом, — да это же элементарно!
— За всем тем что происходит вокруг, вы, милостивые господа, упускаете из виду одну весьма и весьма важную деталь.
— Почему Катенька к нам пришла? — посмотрел он внимательно на профессора.
— Что значит почему, — нетерпеливо перебила его Маня. — Старшие приказали — она и пришла. У них с этим строго, не забалуешь. Не в пример вам, разгильдяям, — добавила она едко, сердито ткнув Сидора под ребро пальчиком.
— Не-ет, — протянул Сидор, медленно покачав перед ней собственным указательным пальцем и автоматически почесав занывший бок.
— Не почему именно к нам, что сразу бросается в глаза, а почему вообще пришла? Почему она вообще решила заняться этим делом.
— Можете ответить?
— Ответ снова типа того, что заставили — не рассматривается, — оборвал он попытавшуюся что-то сказать Машу.
— Ну, — хмыкнул он. — Судя по вашим изумлённо задумчивым физиономиям, такое направление мысли вам даже не приходило в голову,
— А на самом деле всё лежит на поверхности.
— Она не удовлетворена своим статусом, — медленно, по слогам проговорил он. — Медвежья королева, дорогие мои, она только по названию!
— Вы что не понимаете, что статус королевской медведицы или Медвежьей Королевы — это нечто вроде нашей победительницы на конкурсе красоты. Название красивое — Прынцесса, Королевна, а толку — тьфу. Полный пшик. Если не сказать много хуже, — усмехнулся он.
— А Катенька наша — барышня серьёзная. И пшик — её совершенно не устраивает.
— Я ей просто предложил союз, — усмехнулся Сидор. — Она помогает нам, а мы помогаем ей. Лично ей, персонально! И с нашей помощью, она набирает среди медведей вес. Карьерный рост, господа!
— Вот и всё!
Посмотрев в растерянные, непонимающие глаза друзей он со вздохом обречённости, продолжил:
— Давайте вернёмся немного в историю, в прошлое этого края. Почему вообще возник такой экстрим с медведями?
— Вы что, думаете что только потому что население медведей растёт?
— Как бы не так, — отрицательно мотнул он головой. — Картина маслом совсем даже наоборот. Количество особей медведей в крае быстро сокращается.
— Как это так? — настороженно поинтересовался Корней. — Ты же сам, совсем недавно утверждал, что население медвежье увеличивается. А теперь говоришь совершенно обратное?
— Нет! — Глубоко вздохнув, Сидор с обречённым видом пустился в дальнейшие объяснения. — Вы слышали, да ничего не поняли.
— Чтоб вы лучше понимали — вот вам предыстория вопроса. Частично уже Маня нам её рассказала, но я повторюсь.
— Откуда такой антагонизм между ящерами и медведями? Сразу скажу, что самого начала не знаю, но вот продолжение — у нас на глазах.
— Всё дело в неумелом хозяйствовании ящеров. В их дурном землепользовании.
— Вы, судя по всему никогда этим не интересовались, а вот я наших ящеров попытал, как только они появились в нашем городе. И выяснилась весьма занимательная картинка. Подгорные ящеры просто отвратительные землепользователи. В Империи Ящеров по этому поводу даже существует специальная программа по поднятию уровня их агротехнического образования. Беда только в том, что она плохо работает из-за крайне низкого умственного развития этих особей.
— Вкратце дело обстоит следующим образом.
— Подгорные ящеры сеют только пшеницу. Тупо! Всегда и только её!
— Пшеницу легко продать, цена высока, спрос на неё стабилен и на их беду в Империи масса народу, кровно заинтересованного в том, чтобы они выращивали именно пшеницу. И ничего более. Ну, ещё рожь, — добавил он.
— Имперские интенданты! — совсем непонятно пояснил с флегматичным видом Сидор. — Обеспечивают снабжение зерном легионов, и стараются на этом максимально заработать. Низкие закупочные цены, большие установочные — большой куш лично себе на карман.
— Легионов много, зерна надо тоже много. Заработать на поставках зерна можно даже очень и очень хорошо. Поэтому они покупают и перекупают друг у друга всё зерно, до которого только можно добраться.
— Кстати, у нас в городе они тоже, как оказалось ние смотря ни на что, закупаются.
— Поэтому и подгорные ящеры, чтобы заработать хоть какие-то деньги, чтобы купить себе хорошее имперское оружие — сажают на своих землях пшеницу. И сажают раз за разом на одних и тех же полях.
— Ну нет у них других, — усмехнулся он.
— Как их не учили, — стукнул он кулаком по столу, — всё этим баранам безтолку.
— И как следствие, — Сидор насмешливо хмыкнул с поганенькой ухмылкой на губах, — у них крайне низкие урожаи. Одна и таже монокультура по культуре неизбежно приводит к вырождению, — развёл он руками.
