Энн Маккефри - Небеса Перна
— Именно так, — подтвердил Торик, на мгновение опустив веки: он прекрасно понимал своего собеседника.
Как раз в этот момент из холда вышла Рамала, неся поднос с кла и закусками, и Торик прибавил:
— Обсудим все позднее.
Они успели выпить свой кла и съесть большую часть приправленных специями мясных колобков, когда ударил большой барабан арфистов, объявлявший начало собрания. Глубокий звук, отразившись от скал, донесся до кораблей, стоявших на якоре в гавани. Казалось, сама земля под ногами завибрировала от этого гула.
Торик поднялся и направился вверх по широкой пологой лестнице, вырезанной в камне, по дороге взглянув на другие уровни холда. Холдеры собирались группками и шли к площади от пирса, где стояли на приколе небольшие рыбацкие суденышки, к возвышению в южной части площади собраний. Там сидел арфист, державший традиционный свиток с отчетом, который ему вскоре предстояло прочесть. Торик огляделся по сторонам, наградив улыбками тех, кто заслужил его благоволение. С тех пор, как тридцать один Оборот назад он стал главой Южного холда, под его руководством возникло двадцать четыре малых холда, подвластных ему. Он пересчитал своих холдеров — представителей дальних холдов было значительно меньше — и по узлам на плече опознал подмастерьев разных цехов. С чувством удовлетворения, которое, увы было слишком мимолетным, он прошел шесть шагов, отделявших его от платформы, демонстрируя всем собравшимся — в особенности Безику, — что сегодняшнее утро никак на нем не сказалось.
Арфист Синтари был рекомендован самим Робинтоном, который посчитал его достойным занять место арфиста Южного холда. Робинтон был одним из немногих северян, которых Торик уважал, так что он не протестовал против этого назначения. Однако через некоторое время он пожалел о своем согласии. Синтари оказался человеком упорным и хитрым, настолько при этом серьезно относившимся к своей профессии, что не соглашался внести в традиционную процедуру обучения даже те незначительные исправления, которые предлагал Торик. Старый арфист был весьма популярен; людям нравился его суховатый юмор и способность сочинять песни-импровизации о том, что происходит в Южном: с этим человеком было очень сложно не считаться. Тем не менее Торик попытался. Он пытался даже дискредитировать мастера-арфиста. И до сих пор надеялся, что в конце концов такая возможность ему представится и у него появится повод отослать Синтари, отказавшись от его услуг в качестве арфиста холда.
Коротко поклонившись непокорному арфисту, Торик повернулся к собравшимся. Вскинув руки, он призвал к молчанию: смешки и разговоры немедленно утихли. Даже файры прекратили порхать вокруг и исчезли в стоявшем поблизости лесу.
— Полагаю, мастера Синтари никому не нужно представлять, — заговорил Торик, возвышая голос, который в свое время мог перекрыть даже рев шторма. — Я вижу, мастер, у вас с собой свиток, который вы собираетесь нам прочесть.
Мастер Синтари поднялся, пристально взглянув на Торика: такое краткое представление пришлось ему явно не по душе. Торик обожал такие шпильки — особенно в отношении арфистов и всадников. Кстати, а где же всадники, которые обязаны были прийти сюда?.. Торик оглядел загорелые лица собравшихся, выискивая предводителя Вейра. Если К’ван не пришел…. Но тут Торик заметил его слева, в той стороне, где находился небольшой тенистый парк. Он насчитал по меньшей мере пятнадцать всадников и трех золотых всадниц! Скорлупа и Осколки! Он не сможет пожаловаться на то, что они оскорбили его невниманием или пренебрегли обязанностями Вейра по отношению к холду.
Синтари сделал два шага вперед, легким движением руки указав Торику на второе кресло, стоявшее на возвышении. Торжественно развернув традиционный свиток, он приступил к чтению; в его движениях чувствовалась опытность, рожденная длительной практикой.
Торик уселся в кресло, скрестив руки на груди. Сейчас он чувствовал почти такое же раздражение, как и с утра, когда он только что проснулся. Всадники прилетели. Они — и множество других людей (по мнению Торика, их было слишком много) — будут присутствовать на праздничном пиру, который обязан устроить лорд главного холда. И как это Синтари удается говорить, чтобы его слышали все? Похоже, он ни малейших усилий к этому не прилагает! Он даже не повысил голоса: должно быть, просто усилил его с помощью каких-то арфистских штучек.
Чтобы чем-то занять себя в то время, пока Синтари читал свой свиток, весьма, надо сказать, толстый, Торик принялся разглядывать лица собравшихся, на которых читалось сейчас вежливое внимание. Заметив своего брата, мастера цеха кузнецов Хэмиана, Торик положил руки на подлокотники кресла, поскольку его брат стоял со скрещенными на груди руками, повторяя позу самого Торика, а это ему не понравилось. Ох уж этот Хэмиан с его цехом пластмассы! Подумать только: они действительно занимаются пластмассой, когда им положено ковать! В особенности эту новую руду — как там она называлась? — которая давала очень легкий и ковкий металл… Торик вовсе не затем отправлял своего младшего брата в цех кузнецов, чтобы тот занимался какой-то непонятной ерундой, придуманной Игипсом! Сосланный мастер-стеклодув Норист был прав, называя этот искусственный интеллект Мерзостью.
Солнце теперь стояло в зените: даже в своей свободной и легкой одежде Торик ощущал его жар. В плотной толпе началось движение: люди обмахивались, переминались с ноги на ногу, те, кто взял с собой детей, начали пробираться наружу, уводя с площади капризничающих и плачущих малышей.
Кажется, арфист заговорил быстрее? Что ж, почему нет? Все равно свиток будет выставлен на всеобщее обозрение после того, как Синтари его прочтет. Заметив изменившийся темп чтения, Торик прислушался и разобрал заключительные слова арфиста:
— Теперь я могу начать принимать ваши личные прошения, которые, могу вас уверить, будут рассмотрены самым тщательным образом.
Проклятый цех арфистов! Обязательно им нужно лезть в дела холдов! У его холдеров нет причин для жалоб. Они усердно трудятся и получают то, что заслужили.
Торик быстро окинул взглядом собравшихся, чтобы посмотреть, не достает ли кто-нибудь из кармана прошение.
Синтари окончил выступление. Приветственные крики, свист и шум поднялись волной, отчего у Торика, и без того страдавшего от жары, снова разболелась голова. Пока проклятый арфист спускался с возвышения, Торик направился в другую сторону, в прохладную тень. Ему нужно найти Дорса. Дорс обещал вернуться из своего путешествия на север к празднику.
Исполнив свои обязанности, Синтари спустился с возвышения, заметив, что Торик исчез немедленно по окончании традиционной церемонии. Впрочем, арфиста это вовсе не расстроило. Теперь он мог собрать прошения, не опасаясь помех со стороны Торика. Он открыл принесенную с этой целью сумку и, сунув свиток отчета за пояс, принялся собирать прошения, которые дождем обрушились на него, едва он сошел вниз.
