Уильям Кинг - Истребитель драконов
«Если только что–нибудь не случится с Феликсом Ягером», — пришла ему в голову весьма недостойная мысль.
Удивлённый собственной жестокостью, он ударил золотыми лучами по отступающим скавенам. Его сильно порадовало, как те погибали.
Тишина наступила внезапно. Бой был окончен. По всей усадьбе грудами лежали мёртвые. „Дух Грунгни“ парил в высоте, уткнувшись носом в причальную башню, словно привязанный к столбу конь. Скавены были разгромлены.
Было поздно. Феликс ощущал усталость, хотя находился в приподнятом настроении. Феликс сжимал руку Ульрики, словно опасаясь, что та может исчезнуть, лишь только он её отпустит, а сама Ульрика явно не собиралась высвобождаться. Напрасными и бессмысленными теперь казались все его переживания на обратном пути из Пустошей. Ульрика была столь же рада видеть его, как и сам Феликс рад встрече с ней. И он не мог передать словами, насколько это сделало его счастливым, мог лишь тупо стоять и смотреть в её глаза. Слова никак не приходили. К счастью, Ульрику это, похоже, не беспокоило.
Тяжёлой поступью подошёл Снорри.
— Хороший был бой, — произнёс он.
Чёрная кровь коркой покрывала его бинты, у него самого кровоточило множество небольших свежих порезов, но, похоже, гном был счастлив.
— Называешь это боем? — заметил Готрек. — Да у меня бритьё бывало поопаснее.
— Не хотел бы я встретиться с твоим брадобреем, — произнёс Феликс.
— Феликс пошутил, — сказал Снорри. — Снорри думает, это смешно.
— Пойдём, поищем пива, — произнёс Готрек. — Ничто так не вызывает жажду, как немного лёгких упражнений.
— Снорри хочет ведро водки, — сказал Снорри. — И Снорри его получит.
С башни, к которой причалил „Дух Грунгни“, начали спускаться на землю гномы. Вскоре их небольшой контингент помогал кислевитам собирать тела в кучи для сожжения.
Феликс решил, что это время ничуть ни хуже любого другого, чтобы удалиться с Ульрикой в их комнату. И та согласилась.
— Я никогда не думала, что увижу тебя снова, — сказала Ульрика.
Рассвет был прекрасен. Золотые лучи солнечного света падали под острым углом и освещали бесконечное море травы вокруг них. Пели птицы. Вокруг царил покой, и если бы не слабый запах горелой плоти в воздухе, Феликсу было бы сложно поверить, что прошлым вечером здесь произошло какое–то сражение.
— Бывали моменты, когда я думал, что не увижу тебя снова. И их было немало, — отозвался он.
— Там было скверно?
— Очень.
— В Пустошах?
— В Пустошах и в Караг–Думе. Ты мне не поверишь, если я расскажу о том, что мы там обнаружили.
— Испытай меня.
— Ну, хорошо, — произнёс Феликс, крепче прижимая её к себе.
— Я совсем не это имела в виду, — заявила Ульрика, а затем поцеловала его.
— Но именно это в данный момент и произойдёт, — сказал Феликс, увлекая её вниз на высокую траву.
— Хорошо, — отозвалась Ульрика.
Позднее, когда они обнажёнными лежали на старом шерстяном плаще Феликса, Ульрика опёрлась на локоть и начала щекотать ему лицо колоском.
— На что похожи Пустоши Хаоса?
— Мы действительно будем это обсуждать?
— Нет, если ты не желаешь.
Феликс какое–то время раздумывал, прежде чем ответить:
— Это ужасное место. Оно похоже на грёзы безумных богов.
— Подобное не столь уж необычно.
— Больше, чем можешь себе представить. Пустоши изменяются, казалось бы, наугад. Пейзаж мерцает и сдвигается…
— Это выглядит, как миражи в пустыне.
— Возможно. Но есть там некоторые вещи… Огромные идолы, величиной с холм; словно с неба свалившиеся разрушенные города, о которых не слышал ни один человек. Бесчисленные орды чудовищ, мужчин в чёрных доспехах, которые все посвятили себя…
— В чём дело? Почему ты замолчал?
— Они направляются сюда. Мы видели их с воздушного корабля. Полчища. Больше, чем я могу сосчитать, и это всего лишь передовые отряды куда более обширного войска.
— Почему ты не упомянул об этом раньше?
— Я был так счастлив тебя увидеть, но уверен, что Борек на сей момент уже всё рассказал твоему отцу.
Ульрика села, выпрямив спину, и уставилась в горизонт. От внимания Феликса не укрылось, что смотрит она в северном направлении — на горы, за которыми лежат Пустоши Хаоса. Он ощутил изменения в её настроении, какую–то настороженность, сопряжённую со страхом.
— Силы Тьмы уже приходили прежде этим путём. Мы живём на их границах. Здесь пограничье. В прошлом мы сражались с ними и побеждали.
— Но не против такой силы, что приближается. Это скорее похоже на великое вторжение Хаоса двумя столетиями ранее, во времена Магнуса Благочестивого.
Ульрика нахмурилась.
— Ты уверен?
— Я видел это собственными глазами.
— Почему сейчас? Почему в наше время?
Феликс подумал, что в её голосе распознал нотки страха.
— Я уверен, Магнус задавал себе тот же вопрос.
— Феликс, это не ответ.
Теперь прозвучали нотки гнева. Нахмуренный лоб исказил красоту её лица. На нём появилось выражение, соответствующее раздражению.
— Я не предсказатель, Ульрика. Я всего лишь человек. У меня нет ответа на эти вопросы. Я лишь знаю, что подобное соответствует тому, что я наблюдал в других местах…
— Каких других местах?
Слова Ульрики прозвучали резко. Феликсу не нравился её тон.
— В Империи увеличивается число культистов. Хаосопоклонники есть в каждом городе. Леса полны зверолюдов. С каждым годом увеличивается количество изменяющихся — мутантов. Злобные колдуны благоденствуют. Иногда я думаю о том, что правы провозвестники гибели, и приближается конец света.
— Это нерадостные слова, — промолвила Ульрика, поднимаясь и взволнованно сжимая его руку.
— Да и времена нерадостные.
Он поднялся и погладил её по щеке.
— Нам скоро нужно возвращаться. Посмотрим, что скажут остальные.
Ульрика грустно улыбнулась и наклонилась вперёд, целуя его в лоб.
— Я рада, что ты здесь, — внезапно произнесла она.
— Я тоже, — поддержал Феликс.
Макс Шрейбер слушал рассказ гномов с возрастающим беспокойством. Их описания приближающихся полчищ Хаоса проняли его холодком до костей. Картины, что возникли у него в мыслях, смогли даже вытеснить ревность, которую он чувствовал с самого утра, когда увидел, как Феликс и Ульрика ускакали вместе.
Шрейбер читал описания подобных полчищ времён великой войны против Хаоса, что произошла две сотни лет назад. И он не сомневался, что войско это похожей численности. Теперь, после долгого времени, он стал подозревать, что подобное должно было произойти. Он слишком долго изучал проявления Хаоса, не замечая, что его сила увеличивается. Шрейбер глядел на лица гномов. Они были словно высечены из камня. Сухое прагматическое повествование гномов о спуске в Караг–Дум и сражении с тварью, которую они там обнаружили, заставило Шрейбера с большим уважением присмотреться к Истребителям.
