Джон Френч - Чемпионы Темных Богов
— Соедините меня с «Непокорным», — произнес Кхарн. — Я хочу, чтобы мои слова услышал весь Легион.
По всему флоту Пожиратели Миров остановились, чтобы послушать обращение бывшего советника их примарха. Его голос эхом разносился по коридорам и залам всех звездолетов — от самых нижних помойных ям, где во мраке обитали рожденные от кровосмешения рабы-чернорабочие, до мостика и кают каждого корабля. Не было ни одного Пожирателя Миров или кого-либо из их сметных слуг, кто бы не слышал его слова.
— Воины Двенадцатого Легиона. Говорит Кхарн.
В камерах Кэдере безмолвно висел Руох, возвращенный — пока что— к подобию ясности рассудка. Перед ним стояла массивная фигура Джарега, многосуставчатые серворуки и механодендриты которого прикручивали к тяжеловесному телу отремонтированные пластины брони. Он сделал паузу, прислушиваясь к словам Кхарна.
— Мы — Двенадцатый Легион. — Мы — сыны Ангрона. Наша судьба — не вырождаться, не медленно угасать во тьме одинокими и разделенными. Наша судьба — жить и умереть как один Легион.
Скорал прервала свой труд, подняв взгляд от израненного легионера, которого она зашивала, и слушая голос Кхарна, эхом отдававшийся в просторных залах «Непокорного».
— Я говорю — мы заберем этот мир, который Третий Легион провозгласил своей собственностью. Я говорю — мы спустимся на него и заберем череп каждого шлюхина сына из Третьего Легиона, кто выйдет против нас.
На мостике «Непокорного» Аргус Бронд внимательно слушал, вскинув руку, чтобы отменить распоряжение покинуть систему. Те корабли Пожирателей Миров, которые развернулись, чтобы уйти, уже поворачивали, направляясь на сигнал. Находившиеся ближе всего к планете уже подготавливали пусковые шахты и десантные корабли, готовые отправить Легион вниз к Кхарну, присоединиться к нему.
— Именем Двенадцатого Легиона я забираю этот мир и нарекаю его… Скалатракс.
Лори Голдинг
Слабость других
Огнемет массивен, непривычен для моих рук, намного тяжелее пистолета в кобуре. Полузабытые тренировки направляют мою руку. Открываю резервуар, регулирую угол воспламенения. Снимаю с предохранителя и нажимаю спусковой крючок.
Изнутри раздаются новые крики и взрывы неиспользованных болтерных снарядов, рвущихся в своих магазинах. Жар пламени поднимает пар с замерзшей земли со всех сторон.
Движение.
Грохот бронированного тела, катающегося по земле. Шаги. Неистовые.
Не раздумывая, поднимаю огнемет и бью Дитем Кровопролития по широкой дуге. Мой расчет времени идеален — визжащие зубья цепного топора встречают пылающего человека в тот же момент, как он появляется из арочного прохода, разрубая горжет, плоть и кости. Его голова падает на пол прежде, чем он почувствовал новую боль от удара.
Показания счета на моем визоре отмечают убийство. 1302.
Значок маленького красного черепа вспыхивает рядом с цифрой, когда телеметр передает местоположение. Я не знаю, кто получает данные. Я знаю лишь, что после возвращения жертвы всегда ждут меня — новые черепа, сваленные в кучи на моем боевом посту.
Никто не превзойдет мой счет сегодня.
Старый Легион поощрял «Состязание». Несомненно, когда я впервые оказался перед центурионом Грунером на учебных полигонах Бодта, вместе с другими рекрутами, приписанными к его тренировкам, это была уже сложившаяся традиция. Магистр Рекрутов, рожденный на Терре ветеран Объединительных войн, долго смотрел на нас, прежде чем зарычать со своим резким йерманским акцентом.
— Вы слабы. Я вижу это, просто взглянув на вас. Вы сильнее, чем когда-нибудь были ваши друзья и родные, можете благодарить за это Императора. Но я не думаю, что внутри хотя бы одного из вас есть огонь.
Мы нервно переминались под взглядом этого гиганта, его обнаженный торс пульсировал сверхчеловеческой силой и щеголял искусно сделанной татуировкой какого-то хищника из псовых, впивающегося в свою жертву. Хотя шрамы от усиливающей хирургии были все еще свежи, нас посчитали готовыми начать тренировки легионеров.
— Мы начнем не с болтеров и топоров, — продолжил он. — И я не скажу вам, как зашнуровывать ботинки. Вместо этого я покажу, как Псы Войны узнают кто лучший.
Центурион вытащил предмет из холщевого мешка на бедре и почтительно протянул его нам. В тусклом свете зари из-за огромных пальцев смотрели пустые глазницы, гладкая кость была отполирована почти до блеска.
— Все легионеры участвуют в Состязании. Правила просты — первым собрать тысячу черепов.
По группе пробежался возбужденный рокот. Один неофит поднял руку.
— Милорд, что мы выиграем?
Грунер пожал плечами. — Неизвестно. Никто еще не приблизился достаточно близко.
Когда он заботливо положил череп на место, я осторожно поднял руку.
— Милорд… где нам достать черепа?
Татуированный гигант заревел от хохота, привлекая внимание других легионеров и неофитов, ставших свидетелями моего первого унижения.
Несколько раз судорожно моргнув, я избавляюсь от воспоминания. Мои чувства вернулись. Я взвалил огнемет на плечо и ускорил шаг.
Дорога под ногами ненадежна. Кровь, которая прежде свободно текла по плитам, теперь замерзает из-за стремительно падающей температуры скалатракской ночи. Доспехи павших покрывает изморозь, а там где поработало Дитя Кровопролития, их отмечают более темные пятна киновари.
Я определенно не сталкивался с таким холодом. Это не глубокий холод тундры на Гедрене V, и не ледяные бури, которые вычищали горные дороги на Текели. Этот холод обжигает и кусает. Холод, который грозит похитить внутренний огонь.
Но не у меня.
Победа или смерть. Сыны Агрона никогда больше не проиграют. Я не позволю. Наши враги падут, или же вместо них мы предложим Кхорну себя.
К западу, в темноте раздается вой очередной звуковой атаки. Мои ботинки скользят по обломкам, когда я иду обратно на звук, внутри меня снова поднимается ярость. Фулгрим возможно бросил их, но его ублюдочные дети заплатят за…
Я слишком поздно заметил засаду. Время замедляется.
Тени вокруг меня взорвались вспышками болтерного огня, снаряды рвутся и пробивают осколками плоть моей обнаженной руки. За миллисекнуды до прыжка я насчитываю трех стрелков и еще одну укрывшуюся фигуру.
Пистолет оказывается в моей руке до того, как я отрываюсь от земли, и вспышка раскаленной плазмы испаряет голову ближайшего нападавшего. Мимолетное сожаление из-за потери черепа.1303.
Шальной снаряд бьет в мой нагрудник, меняя направление моего прыжка и вынуждая меня убить спрятавшегося воина спонтанным обратным ударом. Я разворачиваюсь, чтобы разрубить болтер третьего, после чего опрокидываю его бессознательное тело на землю и швыряю Дитя Кровопролития влево. Цепной топор вонзается глубоко в горло последнего легионера, и артериальная кровь бьет в сводчатую крышу аркады.1305.
Ярость стихла. Я стою над распростертым воином, который шарит рукой в поисках оружия.
Слова. Гнев. Его лицо знакомо мне.
Грунер.
Он лежит среди тел наших павших братьев и говорит о безумии и предательстве. Он проклинает меня, чемпиона-берсеркера, который будет терзать свой Легион вновь и вновь.
Воспитатель щенков. Кто ты такой, чтобы сомневаться во мне?
Я первым взобрался на стены Императорского Дворца. Последним покинул Терру, при взятии Львиных Врат мое тело было изнурено убийством одного миллиона слуг Императора. Никто и никогда не превзойдет мой счет.
Состязание закончено. Я победил.
Причина, по которой нас победили — слабость других. Слабость в других легионах, и нашем собственном. Если это все, что осталось от чести Пожирателей Миров, тогда я рад, что меня называют их предателем.
1306.
Уильям Кинг
Ярость Кхарна
Кровь Богу Крови! — проревел Кхарн Предатель, прорываясь сквозь град болтерного огня к Храму Высших Наслаждений. Болты рикошетили от его доспеха, не нанося никакого урона. Десантник Хаоса улыбнулся. Керамит древней брони защищал его уже десять тысяч лет. Он был уверен, что броня не подведет и сегодня. Воины вокруг него падали, держась за свои раны и крича от боли и страха.
Возложив новые души на алтарь Повелителя Резни, Кхарн маниакально усмехнулся. Сегодня Бог Крови будет доволен.
Кхарн заметил, как впереди один из берсеркеров, чей доспех наполовину был расплавлен плазмой, упал, изрешеченный болтерным огнем. Берсеркер выл с гневом и разочарованием, зная, что сегодня принес Кхорну меньше жертв, чем обычно. Из последних сил умирающий воин подобрал свой цепной меч и одним быстрым ударом отрубил себе голову. Его кровь била фонтаном, утоляя жажду Кхорна.
