Мэтью Стовер - Новый Орден Джедаев: Изменник
Так что, когда патронташ с разрывными жуками взорвался, и десятки пылающих тварей попадали в резервуар - где раствор, питавший шрийам'тиз, усилил ударную волну, подбросив огромную каплю жидкости, крови и клочьев мяса прямо до раскаленной искры, которая служила для Детской солнцем - все дуриамы, кроме одного, не могли даже представить, что произошло.
Все дуриамы, кроме одного, были потрясены, изумлены, растеряны, обнаружив, что все еще связаны со своими рабами. Все, кроме одного, были еще больше потрясены и изумлены - разумы затмились черной паникой - обнаружив, что их родственники тоже восстановили свою чувствительность и связи с рабами в Детской, которая сотрясалась от взрывов и провоняла свежей кровью. Которая была полна испуганных, жмущихся друг к другу формовщиков и тяжеловооруженных воинов, трепещущих перед кровавым безумием.
Лишь один дуриам, который знал, что происходит, не был ни потрясен, ни изумлен, ни напуган до потери памяти. Он был попросту отчаян и безжалостен. Дуриамы - весьма прагматичные существа. Они не понимают, что такое доверие, и им не известно, что такое предательство. Этому дуриаму, как и остальным, давно было ясно, что его жизнь зависит от результатов тизо'пил йун'тчилат, и что у него не больше шансов, чем у дюжины его родственников.
Итак: двенадцать к одному. Двенадцать против одного.
Никто из дуриамов никогда не любил таких соотношений; этот решил покончить с ними. Он вступил в сделку с Джейсеном Соло. Когда телепатическая блокировка шрийам'тиз неожиданно исчезла, дуриам знал не только о том, что происходит, но и о том, кто это натворил и почему. Эхо от взрыва патронташа с разрывными жуками еще звенело в Детской, а дуриам уже послал своих рабов, соскакивающих с базальных кораллов, обследовать бесчисленные холмики с углитами. Прикосновение к нервному узлу, которое вызывает - у отформованных углитов, известных как маскуны - расслабление, вызывало у этих диких особей аналогичную реакцию...
Но то, что эти углиты скрывали, не было их обычным полым каркасом из камня. Этим углитам пришлось замаскировать груды грубого самодельного оружия. За несколько дней на ближайших к базальным кораллам были запасены и спрятаны кое-какие инструменты: главным образом широкие роющие скаты, слишком длинные и тяжелые, чтобы сломаться от работы, и бронированные малледилло высотой с воина, достаточно плотные и твердые, чтобы расколоть камень одним ударом. Еще углиты скрывали множество червей-фляг, до отказа наполненных медом искропчел. Искропчелы являлись сформировавшимся в естественных условиях видом, от которого много лет назад были выведены ударные и разрывные жуки. В полость каждого червя-фляги было также введено небольшое количество пищеварительных ферментов вондуун-крабов.
Используя роющего ската в качестве катапульты, раб мог зашвырнуть такого червя на значительное расстояние. Точность броска была не принципиальна. От удара черви-фляги разрывались, разбрызгивая густой мед во все стороны.
Активизированный ферментом мед искропчел вступал в реакцию со всем, с чем соприкасался; при контакте с воздухом Детской он вспыхивал с громким хлопком. За считанные секунды пламя распространилось повсюду.
Воины, сгорающие заживо в своих бесполезных доспехах, не могли защищаться, и уж тем более не могли защитить формовщиков, которых сопровождали.
Формовщикам, ни в теории, ни на практике не знакомым с военным делом, оставалось только броситься к ближайшему выходу. Многие погибли, настигнутые пламенем, или сраженные ударом малледилло, или зарубленные роющими скатами, которые были столь же опасны, сколь и вибротопоры. И всем дуриамам, кроме одного, пришла одна-единственная мысль: собрать своих рабов, которые служили им глазами и руками. Им было необходимо сбить рабов в кучи около острова-улья, окружить себя живыми стенами. Ни у одного из них не было другого шанса защититься.
Но только не у этого.
Так что, когда рабы, принадлежавшие остальным дуриамам, побежали через всю Детскую под воздействием хлещущей по нервам боли от имплантантов послушания в направлении озера, чтобы опрокинуть двойное оцепление волной дрожащих, корчащихся, окровавленных тел, рабов этого отдельно взятого дуриама среди них не было.
Вместо этого они разделились на группы по пятеро. Одна группа окружила Джейсена Соло и замерла в ожидании, пока он с трудом поднимался на ноги. Истекая кровью из-за множества ранений, Джейсен пошатнулся, словно у него закружилась голова или потемнело в глазах, а потом направился к озеру в окружении этой пятерки. Остальные группы побежали в дыму и пламени, мимо безжизненных тел и скользкой крови, к базальным кораллам; и те за секунды превратились в столпы пламени, поддерживаемого медом искропчел. Рабы не стали ждать, пока огонь завершит свое дело, а принялись безжалостно раскалывать, обстреливать и рубить кораллы.
* * *
Ном Анор разглядывал вселенскую резню в оптическом мешке видеопаука с оцепенелым, недоуменным ужасом.
- Что?.. - тупо бормотал он. - Что?..
- Исполнитель. У нас мало времени.
- Времени? Какого времени? Это... это разорение... Мы погибли, разве непонятно? Цавонг Ла уничтожит нас.
- Все такой же оптимист, - прощебетала Вержер. - Представь себе, этот час мы еще переживем.
Ном Анор безмолвно впился в нее взглядом. И опять ее неожиданно сильная рука сомкнулась на его плече.
- Прикажи воинам, которые стоят снаружи, сопроводить меня до Детской. И свяжись с этим своим командиром, если он еще жив. Мне понадобится кто-нибудь достаточно компетентный, чтобы провести меня мимо охраны к острову-улью - если кто-нибудь из охраны доживет до тех пор.
- Остров-улей? - глупо моргнул Ном Анор. Ему никак не удавалось связать одно с другим. - О чем ты говоришь?
Вержер протянула руку в сторону оптического мешка видеопаука.
- Ты думаешь, на этом он закончил, Ном Анор? Добивался ли наш Близнец во плоти только возникновения беспорядков и резни... или он добивался возникновения беспорядков и резни как способа совершить диверсию?
- Диверсию? Против чего?
Настоящий глаз Ном Анора вытаращился: в оптическом мешке видеопаука он увидел, как Джейсен и те пятеро, что сопровождали его, по грудь в воде, прорываются сквозь толпу окровавленных, мечущихся, сражающихся рабов и воинов. Один из спутников Джейсена упал с пронзенным горлом; другого утянули под воду цепкие руки невооруженных рабов. Трое оставшихся яростно размахивали своими роющими скатами, стараясь не только удержать воинов и рабов у берега, но загасить огни, пылающие на их пути прямо на поверхности озера. Джейсен, почти вплавь, мрачно продвигался вперед, не оглядываясь на рабов, которые защищали его. Любой на его пути, раб или воин, падал, пронзенный или разрубленный одним из двух амфижезлов в руках Джейсена.
Он даже не потрудился вытереть кровь, текущую из глубокой раны на голове и заливающую ему глаза. Он только шел и убивал. Джейсен повернул к середине озера.
К острову-улью.
И продолжил путь.
Ном Анор выдохнул:
- Дуриамы...
- Один из них - мозг этого корабля, исполнитель. Он уже сорвал тизо'пил йун'тчилат, и шансов на бегство у него нет. Какая еще цель стоит того, чтобы отдать за нее жизнь?
- Ты говоришь так, будто гордишься им!
- Даже больше, - прямо сказала она. - Он превзошел все мои самые смелые надежды.
- Если планетный мозг не будет регулировать состав атмосферы, весь корабль будет уничтожен! Он убьет не только себя, но и всех остальных!
Вержер пожала плечами и с улыбкой скрестила руки.
- Вурт Скиддер.
Ном Анора так замутило, что во рту появился привкус крови. Джедай Скиддер отдал жизнь, чтобы убить одного-единственного йаммоска, а дуриамы гораздо более ценны.
Бесценны.
Незаменимы.
- Он не может, - Ном Анор задохнулся от отчаяния. - Не может, жизненные формы на борту этого корабля неповторимы...
- Да. Каждая жизненная форма. Особенно он сам.
- Он не смог бы! Или... смог бы? Сможет?
- Ах, исполнитель, каким бы замечательным местом была эта вселенная, если бы все вопросы так легко находили свои ответы, - прозвенела Вержер, простирая руку в сторону оптического мешка видеопаука.
Они увидели Джейсена Соло на берегу острова-улья. Вонзив один клинок в грудь обезумевшего формовщика, другим клинком Джейсен от ключицы до паха разрубил кого-то, кто мог оказаться и рабом, и замаскировавшимся воином.
Из всех его спутников выжили двое; они развернулись у самого берега, не в силах сдержать толпу потерявших инстинкт самосохранения рабов яростными взмахами роющих скатов. Оттесняемые все дальше, эти двое ступили на твердую землю, пока Джейсен взбирался на ближайшую камеру из окаменевшего коралла, в которой находился дуриам. Наступив на шестиугольную восковую пломбу, которая запечатывала камеру, он замер с простертыми амфижезлами в руках и опять покачнулся, словно сознание оставляло его. Внизу прямоугольные грани роющих скатов разрубали рабов, и Джейсен вздрогнул, словно отпрянув от почти задевшего его выстрела из бластера. По-видимому, он только сейчас вспомнил, где находится, и зачем пришел.
