Бен Каунтер - Битва за бездну
— Капитан Ворлов! — крикнула адмирал в вокс. — Говорит «Гневный». Они нацелились на вас. Убирайтесь оттуда!
Голос Ворлова прорвался через треск помех:
— Каминска, на какого монстра мы охотимся?
Возникла пауза, и внезапно адмирал показалась всем очень старой, словно эффект всех омолаживающих процедур, пройденных ею, чтобы продлить жизненную активность, закончился.
— Я не знаю.
— Никогда не думал, что услышу от вас эти слова, — произнес Ворлов. — Я ухожу на безопасную дистанцию. Надеюсь, вы сделаете то же самое.
Каминска взглянула на Цеста:
— Будем отступать?
— Нет, — ответил тот.
Его напряженный взгляд не отрывался от тучи обломков, образовавшейся при раскалывании корпуса «Убывающей луны».
— Я так и думала. Рулевой Венкмайер, передайте приказ в машинное отделение подготовиться к маневрированию.
Капитанский мостик «Убывающей луны» превратился в руины. Колоссальный выброс энергии прорвался во все сети. Импульсы, прошедшие через систему подключения в мозг членов экипажа, убили почти всех. Остальные сгорели заживо, погребенные под обломками взорвавшихся когитаторов. Кое-кто успел выскочить, но на всем корабле, похоже, не осталось ни одного безопасного места. Повсюду висела пелена дыма, а все звуки заглушались скрежетом исковерканного металла распадающегося остова корабля. Каркас судна был сломан и больше не мог удерживать корпус. Теперь до полного разрушения «Убывающей луне» было достаточно собственной инерции.
Герметичные двери рубки закрылись при первых же признаках угрозы целостности корабля, и замок заклинило. Чтобы выбраться, Мхотепу пришлось обнажить меч и снести запоры.
Машинное отделение пострадало не меньше. Последние оставшиеся мониторы в рубке показывали, как двигатели, разбрасывая струи раскаленной плазмы, выпадали из корпуса, словно внутренности из распоротого живота. Следом за ними летели обугленные трупы рабочих.
Мхотеп не отдавал приказа покинуть корабль. В нем уже не было необходимости.
— Капитан, энергоснабжение корабля падает! — крикнул рулевой Рамкет.
Его голос едва не затерялся в грохоте вторичных взрывов где-то на нижних палубах.
— Нам не спасти корабль, рулевой. Немедленно отправляйтесь к спасательным капсулам, — отозвался Мхотеп, заметив на лбу Рамкета рваную рану, нанесенную обломком.
Рамкет отдал честь и начал разворачиваться, чтобы выполнить приказ, но в этот момент по коридору пронесся шквал пламени, гонимый оставшимися запасами кислорода. Ослепительный вал пронесся над Мхотепом, но доспехи выдержали, и поток обошел Астартес. Датчики шлема тотчас предупредили о критически высокой температуре. У Рамкета такой защиты не было, и его предсмертный крик замер на обгоревших губах, едва успев родиться. Смятый огненным шквалом, рулевой рухнул на палубу грудой обгоревшей плоти и дымящихся костей.
Мхотеп, шагнув в ближайший проход, захлопнул за собой дверь, преграждая путь пламени. Огонь успел перекинуться на почетные знаки, украшавшие доспехи, но Мхотеп сбил его. Уходя от пожара, он оказался на одном из сборных пунктов, куда приносили раненых комендоров после торпедной атаки. Они до сих пор лежали на носилках, с подключенными респираторами и когитаторами, которые поддерживали жизненные показатели. Санитаров нигде не было видно — спасение раненых при оставлении гибнущего корабля не было предусмотрено установленными правилами.
Они отдали свои жизни ради Тысячи Сынов. Они знали, что так или иначе погибнут на службе. Мхотеп не стал задерживаться около умирающих и прошел дальше.
За сборным пунктом располагались жилые помещения экипажа. Мужчины и женщины беспорядочно метались по палубе. В обычных условиях они бы знали, куда идти в случае угрозы кораблю, но «Убывающая луна» разваливалась на части, а ближайший отсек со спасательными капсулами уже был уничтожен. Здесь тоже было много погибших от ударов разлетающихся обломков и повсеместно возникших пожаров. Несмотря на суматоху, люди инстинктивно расступались, освобождая дорогу Мхотепу. Жизнь их господина и повелителя — жизнь Астартес — была более ценной, чем жизнь любого из них.
— Спасательные шлюпки правого борта еще сохранились, капитан, — доложил один из младших офицеров.
Мхотеп припомнил его имя: Лотек. Еще один из многих тысяч, обреченных на гибель в бездне.
В знак признательности Мхотеп кивнул офицеру и прошел мимо. Его доспехи еще дымились, и Мхотеп ощущал боль ожогов на локтях и коленях, но старался не обращать на нее внимания.
Внезапно жилой отсек раскололся пополам, и одна часть со скрежетом ломающегося металла резко поднялась вверх. Лотек, подброшенный к потолку, превратился в кровавое пятно, даже не успев вскрикнуть от испуга.
Откололся еще один огромный фрагмент корпуса «Убывающей луны». Инерция отнесла его от оставшейся части корабля, и в образовавшуюся пробоину хлынул воздух. Мхотеп, пошатнувшись от неожиданного толчка, вцепился в дверной косяк, а мимо него со свистом понесся поток воздуха. На его глазах людей срывало с места и бросало на палубу, на острые зубы частично оторвавшегося настила. Потом вся оставшаяся часть отсека вывалилась наружу, и вслед за ней в бездну полетели люди, разевая рты в беззвучном вопле. Их глаза оставались широко раскрытыми от ужаса, даже покрывшись инеем. Люди пытались удержать воздух, но в результате извергали окровавленные лохмотья легких. Холод космоса сковывал их агонизирующие тела, и замерзшие в неестественных позах трупы быстро уносились в звездную пустоту.
Сила тяжести в разбитом корабле быстро исчезала.
Мхотеп держался, пока не вырвались последние остатки воздуха. Его бронированные перчатки оставили в металлическом косяке глубокие отметины. Одно из последних тел по пути к бездне, кувыркаясь, ударилось о доспехи. Это был офицер Аммон, его глаза покраснели от внутреннего кровоизлияния.
Все погибли. Тысячи людей.
При мысли об этом Мхотеп испытал мрачную гордость. Он был уверен, что эти люди, даже зная заранее о своей кончине, все равно отдали бы жизни Магнусу и Легиону Тысячи Сынов. Но времени для сожалений не было. Астартес, цепляясь за искореженные стены, начал продвигаться вглубь корабля. В лишенном воздуха пространстве еще сохранялся только один звук — стон разваливающегося корабля, который резонировал в доспехи Мхотепа. Его бронекостюм защищал от вакуума, но только в течение ограниченного времени.
Таких доспехов на борту «Убывающей луны» больше не было ни у кого.
Мхотеп миновал жилой отсек. После его обрушения «Убывающая луна» превратилась в безмолвный металлический склеп. Энергетические реле не выдерживали, поэтому осветительные приборы мигали, а на некоторых палубах тьму разгоняли только искрящие провода. По доспехам Мхотепа стучали замерзшие сгустки крови, и тела погибших проплывали мимо, словно увлекаемые невидимыми океанскими течениями. Астартес растолкал искалеченные трупы с застывшими на лицах масками ужаса и открыл герметичные двери. Воздуха за ними тоже не было, и в коридор мимо него выплыло еще несколько мертвецов. Чья-то рука зацепилась за доспехи Мхотепа. Это был один из членов экипажа, который догадался выдохнуть весь воздух и, таким образом, еще оставаться в живых. Мхотеп оттолкнул и его и продолжал свой путь.
Отсек спасательных капсул правого борта был совсем рядом, но сначала Астартес намеревался зайти еще в одно место. Свернув в соседний проход, он оказался перед массивными бронированными дверями своих покоев. Как ни странно, но автономная от остального корабля система энергоснабжения здесь еще сохранилась. Мхотеп набрал рунный код, и створка двери скользнула в сторону. Навстречу сразу же хлынул поток сохранившегося в изолированном пространстве воздуха. Мхотеп поспешно перешагнул порог, и дверь, посвистывая гидравлическим приводом, встала на место.
Не обращая внимания на разбитые и разбросанные артефакты, Мхотеп сразу прошел к сохранившемуся саркофагу. Он быстро, но осторожно открыл ларец, достал короткий жезл, спрятал его в доспехах и уже повернулся к двери, чтобы пройти к спасательной капсуле, как вдруг заметил лежащее на полу тело, придавленное опрокинувшимся шкафом. Осколки хрустального стекла пронзили его почти насквозь, с побелевших губ стекали струйки крови.
— Сир? — простонал Каламар, воспользовавшись остатками сохранившегося в комнате воздуха.
Мхотеп подошел к старому слуге и опустился рядом с ним на колени.
— Во славу Магнуса, — прошептал Каламар, ощутив близость своего господина.
Мхотеп кивнул.
— Ты отлично служил своему господину и этому кораблю, старина, — произнес Астартес, вставая с колен. — Но теперь срок службы подошел к концу.
— Избавьте меня от страданий.
— Хорошо, — ответил Мхотеп, собрав крупицы сострадания, чудом не вытесненные холодным рассудком.
