Грэм Макнилл - Мстительный дух
— Я учил их всех, — ответил голос. — Но не тебя. Почему?
Локен покачал головой.
— Не знаю.
— Потому, что ты — воин, который стоит на свету, — сказал голос, и Локен не смог определить, означали ли эти слова восхищение, или же насмешку. — Мне нечему тебя учить.
Под прикрытием гигантского каменного столпа стояла размытая фигура воина в капюшоне, уверенного, что его не видят. Локен удерживал ее в поле бокового зрения, перемещаясь так, словно не знает о ее присутствии. Он приблизился на расстояние пяти шагов. Шанса лучше не будет.
Локен прыгнул на источник дразнящего голоса.
Силуэт человека в капюшоне распался, словно пепел под ударом бури.
Туда, Гарви…
Локен крутанулся на месте — как раз вовремя, чтобы увидеть остаточную тень человека, движущегося по вершине между двумя из Семи Нерожденных. Он на мгновение заметил кожу, татуировку. Не человек в капюшоне.
Чей же голос он слышал? Он гоняется за призраками?
Легенды о Нерожденных были безвкусными страшилками, полными вопиющих гипербол, наподобие упомянутых в «Хрониках Урша». В них говорилось о призрачных армиях теней-убийц, порожденных туманом духов и кошмаров, который пробивают себе путь наружу из черепов людей, однако все это не являлось проблемой Локена.
Здесь ему противостояли трещины в собственной памяти и бесшумный охотник.
— Ты возвращаешься назад, верно? В логово Луперкаля.
Локен не стал впустую сотрясать воздух, изумляясь, откуда уже известна цель его задания. Вместо этого он решил подстегнуть тщеславие оппонента.
— Ты прав, — произнес он. — И чтобы попасть туда, мне нужна твоя помощь.
— Попасть туда — это легкая часть. Проблемой будет оттуда выбраться.
— Меньшей проблемой, если ты ко мне присоединишься.
— Я не имею привычки отправляться на самоубийственные задания.
— Я тоже.
Ответа не последовало, и Локен прикинул свои варианты.
Насколько он мог видеть, таковых было два: наощупь бродить вокруг окутанной туманом вершины, пока его вынуждают выглядеть идиотом, или же уйти с пустыми руками.
Его испытывали, но испытания работали лишь в том случае, если оба их участника стремились к одной цели. Локен уже участвовал в одной игре, не зная правил. Волчий Король обыграл его, чтобы что-то узнать о его характере, но тут казалось, что кому-то нравится его унижать.
Если Локен не мог играть по чужим правилам, то играл по своим. Он повернул к «Валькирии». Летающая машина была неразличима в тумане, однако на визоре мягко светился значок сигнала ее передатчика. Бросив делать вид, будто обыскивает вершину, он демонстративно зашагал назад к штурмовому транспорту.
— Малкадор и его агенты обстоятельно набирали Странствующих Рыцарей, — произнес Локен. — Нет недостатка в воинах, которых я могу своевременно собрать для нашего задания.
Он услышал тихие шаги по сланцу, однако не купился на явную приманку. Из тумана возникла «Валькирия», и Локен переключил вокс на канал Рассуа.
— Запускай двигатели, — сказал он. — Мы уходим.
— Ты его нашел?
— Нет, но следи за мной своим глазом охотника.
— Принято.
Шаги раздались снова, прямо за спиной.
Локен резко развернулся, одним плавным, экономным движением вытаскивая оружие и прицеливаясь.
— Не шевелись, — произнес он, однако там никого не было.
Прежде, чем Локен успел среагировать, в тыльную сторону его шлема уперся пистолет. Боек отошел назад с резким щелчком смазанного металла.
— Я ждал от тебя большего, — произнес голос по ту сторону оружия.
— Нет, не ждал, — отозвался Локен, опуская свой пистолет.
— Я ожидал, что ты будешь пытаться немного дольше перед тем, как сдаться.
— А я бы тебя нашел?
— Нет.
— Тогда какой смысл? — спросил Локен. — Я не участвую в сражениях, которых не могу выиграть.
— Порой сражения не выбираешь.
— Но можно выбрать, как сражаться, — сказал Локен. — Рассуа, как там твой глаз охотника?
— Я его держу, — отозвалась Рассуа. — Только скажи, и я могу всадить ему в ногу бронебойный турбоснаряд. Или в голову. Решать тебе.
Локен медленно повернулся к человеку, которого прибыл разыскать. Тот был закован в покрытую воронками и рубцами серо-стальную броню без знаков различия, не носил шлема, а бородатое лицо покрывала пыль. Правый глаз окружала татуировка в виде символа дракона — знак Чернокровных, одной из самых жестоких банд убийц Хтонии.
Локен увидел такие же массивные черты лица, как у него самого.
— Севериан, — произнес он, разводя руки. — Я тебя нашел.
— Сдавшись, — сказал Севериан. — Изменив правила охоты.
— Уж ты-то должен знать, что так и дерется Лунный Волк, — ответил Локен. — Пойми своего врага и сделай все, чтобы его повергнуть.
Воин ухмыльнулся, продемонстрировав испачканные пеплом зубы.
— Думаешь, твоя подружка-убийца сможет в меня попасть? Нет.
— Если не она, то я, — произнес Локен, поднимая пистолет.
Севериан покачал головой и бросил в направлении Локена что-то, блеснувшее серебристым металлом.
— Вот, — сказал он. — Они тебе понадобятся.
Локен инстинктивно потянулся вверх, и Севериан отступил от него.
— А я-то так на тебя надеялся, Гарвель Локен.
Туман сомкнулся вокруг него, словно плащ.
Локен не стал пускаться в погоню. Какой смысл?
Он раскрыл ладонь, чтобы посмотреть, что же ему бросил Севериан.
Два мерцающих серебристых диска. Сперва Локен решил, что это медальоны ложи, но затем перевернул их, увидел, что они гладкие и зеркальные, и понял, что это такое.
Монеты-зеркала Хтонии.
Символы, которые оставляют на глазах умерших.
5
РАЗРИСОВАННЫЙ АНГЕЛ
КРОВНИКИ
СЛЕДОПЫТЫ
Цепляться руками было удобно, камни разрушенной цитадели до сих пор были крепки и не впитывали влагу, несмотря на то, что крепость была выстроена на бичуемом бурями побережье. Они напоминали Витусу Саликару о твердой скале массива Кварда на Баале Секундус — недружелюбном хребте радиоактивных пиков, который называло своим домом племя, давшее ему жизнь.
На твердых, как гранит, и выбеленных за тысячи лет пребывания на открытом воздухе камнях разрушенной башни было множество опор для рук, однако мало какие из них были шире одного пальца. Саликар много раз взбирался на башню, однако это была его первая попытка на западном фасаде. Эрозия сгладила обращенную к океану скалу, а свирепые ветра пытались сорвать его с места.
На Саликаре были только штаны цвета хаки, его трансчеловеческое тело было рельефным и бледным, словно у адония греканских храмов, обретшего жизнь и подвижность. На мускулистой спине была вытатуирована крылатая капля крови, колыхавшаяся при каждом его движении во время подъема. Такие же символы украшали дельтовидные мышцы и бицепсы Саликара, а на предплечьях были наколоты изображения каплющих чаш и плачущих кровью черепов. Длинные светлые волосы были туго стянуты в пучок, симметричные черты лица обладали живописной красотой.
В шестистах метрах под ним находилось море — бушующий котел грохочущих волн, разбивающихся о подножие утеса. С наступлением прилива глубокие провалы заполнялись пенящейся белой водой, а при отступлении обнажались скрытые под поверхностью резцы камней. Падение означало смерть, даже для трансчеловека, которого кузнецы генов Кровавых Ангелов создавали идеальным воином.
И разве это не будет справедливо?
Саликар отогнал мешающую мысль и запрокинул голову, чтобы изучить маршрут наверх. Сорок лет назад удар молнии расколол башню, разделив ее почти ровно напополам. То, что она до сих пор стояла, служило доказательством мастерства древних строителей. Путь прямо вверх был невозможен, камни расшатались и держались на месте лишь чудом, благодаря стечению сдавливающих сил. Подъем этим маршрутом целиком бы разрушил верхние этажи.
Его текущее положение на краю сводчатого оконного проема было неустойчивым, однако Витус Саликар был не из тех воинов, кто отказывается от брошенного вызова. Дразен рискнул получить взыскание, назвав его сумасшедшим из-за попытки на западном фасаде, а Вастерн недвусмысленно заявил, что сангвинарные жрецы не понесут ответственности за утрату его генетического наследия.
Итак, вверх было нельзя, но вот поперек…
Ширина проема составляла порядка шести метров. Вбок было прыгать слишком далеко, но над вершиной окна нависала консоль, которая когда-то, возможно, поддерживала давно исчезнувшего идола Владыки Бурь.
Два метра вверх и три вбок.
Сложно, однако не невозможно.
