Питер Фехервари - Ксеноугроза: Омнибус
При упоминании имени криптека Улусех оживился.
— Вот видите, друзья? Наши параллельно развивавшиеся козни в конце концов встретились в одной точке. Верховный магистр раздобыл древнее устройство — тессерактовый лабиринт необычайной сложности, с помощью которого мы сможем избавиться от вершителя на достаточно долгое время, чтобы наши собственные придворные взяли дворец штурмом. Когда рабы Гиксоса откроют врата изнутри и проведут наших воинов по тайным путям, за счёт превосходящего числа мы свергнем Турахина, и у него не останется другого выбора, кроме как передать бразды правления анклавом Бор одному из нас!
«Точно, — про себя произнёс Амонтар. — И я, кажется, знаю, кто из нас это будет, мой друг».
— Тогда решено, — громко объявил он. — После того как Метзой будет заперт в лабиринте, Хекирот приведёт Турахина в оговорённое место, и мы беспрепятственно нанесём удар. — Амонтар повернулся к визирю и прищурился. — А если вздумаешь обмануть нас, помни, что нам стоит только намекнуть о твоей причастности к предательству Хетмеса, и тогда ты просто испаришься… ты и весь твой Нефрехский сброд.
Хекирот неуклюже кивнул и потупил взгляд.
— Сколько уйдёт на претворение плана в жизнь? — спросил Улусех.
Гиксос сжал когтистые пальцы в кулак и ответил:
— Уже к следующему двойному рассвету мои рабы будут готовы.
Аварийный сигнал звучал во всём дворце, хотя кому он предназначался оставалось загадкой. Если бы глупые существа, что прислуживали династии Магадха, каким-то образом догадались, что в анклаве Бор вот-вот начнётся большой политический переворот, их всё равно вряд ли бы это обеспокоило.
Существовала одна старая пословица, которую Амонтар никак не мог точно вспомнить — что-то о низших сословиях и их увлечённости какими-то несущественными вещами. Пока он вёл свою почётную гвардию по парадному проспекту, который оканчивался у тронного зала Турахина, то безучастно наблюдал за проходящими мимо толпами простолюдинов, смотревших на окружающий мир тусклым взглядом. Амонтар предположил, что подобная мудрость, вероятно, покажется им особенно горькой.
«Ничего страшного». Он решил, что обязательно вставит эту мысль в своё победное обращение к народу, возможно, в виде скрытой колкости насчёт малой значимости рабов.
Слуги Гиксоса справились со своей задачей в точности так, как и обещал лорд-рабовладелец. Они отключили генераторы большого щита, который окружал район дворца, благодаря чему звенья «Гибельных кос» Улусеха успешно пробили внешнюю оборону, прежде чем начали операцию наземные войска. Когда союзные легионы перешли в наступление, по улицам столицы неспешно поплыли «Ковчеги духов», своими зловещими сиренами предвещая неминуемый конец правлению владыки.
Прямую войну нельзя было назвать оригинальной, но военный этикет позволял прибегать к ней ради символической демонстрации силы. В подобных делах традиции имели огромное значение. Будь ты дуэлянт, генерал или дипломат, ещё с ранних дней Триархии конфликты между знатными домами всегда проходили по правилам кодекса битвы.
Следуя за рабами, Улусех вместе с когортой Бессмертных вышел из огромного строения без крыши в районе, что примыкал к парадному проспекту. Тиран Гира явно не привык отправляться в битву, прячась и обходя опасности, но с учётом того, что победа была так близко, он готов был пережить подобное унижение.
Когда армии соединились, он окликнул Амонтара.
— Приветствую, мой друг. Судьба нам благоволит, ты так не считаешь?
Держа за спиной кинжал, Амонтар почтительно кивнул. Если бы он мог изобразить улыбку, то обязательно бы это сделал.
— Поистине. Мы встретили слабое сопротивление — визирь сдержал обещание.
Небосвод озарила вспышка тяжёлого лучевого орудия, которое било откуда-то со стороны экваториальных генераторов, где очевидно по-прежнему шёл бой.
Улусех показал на громадные двери тронного зала.
— Поведёшь вперёд?
«За дурака меня что ли держишь», — фыркнул про себя Амонтар, но решил подобрать ответ более учтивый.
— Думаю, в текущих обстоятельствах будет некрасиво, если кто-то из нас войдёт первым.
— Значит, вместе, — кивнул Тиран. — Больше нет смысла бояться регента.
Их воины отворили большие гравированные врата, потянув за тяжёлые железные цепи, и оба лорда бок о бок шагнули внутрь. Сейчас в окружении своих придворных охранников они производили такое впечатление, что могли бы заставить сдаться даже фаэрона.
Однако тронный зал пустовал.
Ни лич-стражей, выстроившихся на большом возвышении, ни когорт Бессмертных, развёрнутых, чтобы оказать им сопротивление.
Озадаченный Улусех приказал своим солдатам рассеяться по всему помещению.
— Может, он…
Над ними раздался смех. Амонтар поднял взгляд и на ярусе с тёмными галереями увидел Турахина, который опирался на перила балюстрады.
«Нас предали. Будь ты проклят, Гиксос».
— Мои лорды, — прокряхтел регент, — неужели вы пришли меня повидать, прихватив с собой всех своих воинов? Вы кажитесь мне такими крошечными отсюда.
В тронном зале из теней арочных ниш проступили безошибочные силуэты преторианцев — на вид, целого батальона Метзоя. Воины готовы были в любой момент использовать по назначению свои посохи и корпускулярные метатели.
Амонтар огляделся кругом, слишком поздно осознав, что их окружили со всех сторон.
Турахин обвёл рукой зал.
— Как видите, ваш жалкий переворот провалился.
Внимание Амонтара привлёк короткий жалобный крик, донёсшийся из-за алькова позади главной кафедры. Ударами эфеса меча вершитель Метзой выталкивал на свет грязного Гиксоса. Лорд-рабовладелец упал на колени и глазами умолял своих товарищей-заговорщиков спасти его. Трое его невольников лежали мёртвые с перерезанными глотками.
— Простите меня, друзья… — промямлил он. — Нас раскрыли.
За балюстрадой к Турахину присоединился Хекирот. При виде его Улусех потрясённо осел на пол и даже не сопротивлялся, когда у него забрали посох.
— Теперь видите? — выплюнул Амонтар. — Я ведь предупреждал! Обоим говорил, что нельзя доверять визирю.
Регент и его советник спускались по чёрной мраморной лестнице и наблюдали, как войска союзников уводят прочь. Турахин снова засмеялся.
— Мой милый, преданный Хекирот — при дворе мало, что ускользает от его ушей. Не следовало его так недооценивать, и тогда, возможно, один из вас сейчас бы сидел на троне Борзиса. — Владыка подошёл к Улусеху и пробежал пальцем по холодной скуле пленённого лорда. — Но, разумеется, при условии, что вы хоть ненадолго перестали бы строить козни друг против друга…
Хекирот стоял прямо позади своего повелителя, не спуская с него пристального взгляда. Сейчас в его глазах читалась решимость и энергия, которых Амонтар никогда в нём не замечал.
— Войти к ним в доверие оказалось проще простого. Они понимали, что вершитель постфактум ни за что не одобрит тайные интриги. А потому им требовалось соблюсти нормы воинского этикета, чтобы отобрать у вас трон.
При последнем слове его глаза, казалось, сверкнули.
— По правде говоря, мой лорд-регент, есть ещё кое-что.
— И что же? — не оборачиваясь к нему, спросил Турахин. — Не тяни, милый Хекирот. Хотя вряд ли что-то облегчит страдания, которые скоро познают эти предатели…
Визирь вытащил какой-то предмет из мешочка на поясе и сказал:
— Скромный подарок от смотрителя Руадже. Он просил меня передать его лично вам в руки, только когда заговор раскроется.
Советник положил предмет в открытую ладонь Турахина, и владыка опустил голову, чтобы изучить подарок. Амонтар сощурился и тоже обратил на него взор. Это была небольшая пирамидка чёрного цвета. Внутри виднелись гладкие грани, которые двигались и закручивались по спирали, вращались по бесконечным фрактальным петлям, не отпуская, затягивая взгляд внутрь… в бесконечность, в тёмную бездну непостижимой и вечной пустоты и таких ужасов, которые не следует видеть никому из разумных существ, такихужасовчтотакихужасовчтотакихужа…
С диким воплем Амонтар оторвал взгляд от тессеракта и растянулся на полу. Из-за прекращения контакта взор застелила белая пелена, и горячие иглы агонии вонзились в разум.
Турахину так не повезло.
Не сводя вытаращенных глаз с адских глубин объекта, спустя доли мгновений владыка просто исчез, а ничем не поддерживаемый артефакт со звоном упал на мраморный пол и издал слабый предсмертный хрип.
Улусех и Гиксос смотрели в изумлении. Амонтар потряс головой, чтобы избавиться от образов, оставшихся при столкновении с бездной забвения, но и сам сохранял ошеломлённый вид.
Наклонившись, чтобы поднять тессерактовый лабиринт, Хекирот повернулся и внимательно посмотрел на Амонтара, лежащего на полированном мраморе. Красный драгоценный камень в его груди словно пульсировал внутренним огнём и шипел от удовольствия.
