Рогал Дорн. Крестоносец Императора (ЛП) - Торп Гэв
— Штурмовые отделения, вперёд и на прорыв! — распорядился Рогал Дорн, ступавший во главе своих хускарлов, которые направлялись прямо к центральному входу. — Пришло время приставить клинок к горлу неприятеля и повлиять на его решение.
Храмовники рванулись вперёд с ревущими цепными мечами в руках, чтобы пройти между прорывниками и тактическими отделениями в авангарде.
Окна на первом этаже — узкие, но расположенные низко, — уже разбились под обстрелом Имперских Кулаков. Их рамы раздробились под ударами болтов, стены вокруг них покрылись воронками. В поле зрения почти ничего не шевелилось.
— Тяжёлое вооружение!
Сигизмунд не совсем понял, кто выкрикнул предупреждение, но уже через мгновение заметил угрозу. Из окна второго этажа вылетела ракета, ринувшаяся прямо к нему.
Что-то тяжёлое толкнуло его в плечо и отбросило с траектории движения снаряда. Боеголовка взорвалась, по броне Храмовника застучали осколки, а авточувства отключились.
Ударившись о землю, Сигизмунд перекатился и одним плавным движением поднялся на ноги. В окно, из которого выпустили ракету, уже устремился десяток болтов, воющих в полёте. Они разорвали стрелка в кровавые клочья, перемешанные с осколками костей.
Сигизмунд заметил, что на земле рядом с ним лежит какая-то тёмная масса. Воин в доспехе. Хельдар. Половину его шлема вместе с черепом снесло ракетой, когда брат оттолкнул Сигизмунда в сторону. Даже легионер не мог выжить после таких повреждений.
Остальные бойцы по-прежнему двигались вперёд, развивая натиск. Сигизмунд развернулся, чтобы последовать за ними, но задержал взгляд на цепном мече Хельдара, всё ещё сжимавшего оружие в руке. Оголённый металл, складывающийся в буквы неоконченного девиза, отражал свет выпускаемых болтов и огня.
«Справедливость для...»
«Для кого?» — спросил себя Сигизмунд.
Всех? Потерянного брата? Императора?
Он решил, что сейчас не время для таких размышлений. Дорн и его хускарлы стояли у входа в здание, устанавливая на дверь вышибные заряды, тогда как Храмовники уже врывались внутрь через окна первого этажа. Сигизмунд услышал рычание цепных мечей и возгласы братьев. Ощутив укол вины из-за своей задержки, он бегом помчался на врага, не желая пропустить ни секунды битвы.
Второй раз за день Гидореас переступил порог Зала Консенсуса вслед за своим господином примархом. Вместе с ним шагали ещё девяносто девять хускарлов Имперских Кулаков. Они пришли без знамён и фанфар. Эскадрилья «Грозовых птиц», из которых высадились Дорн со свитой, немедленно умчалась на патрулирование города, чтобы вовремя заметить возможное вероломство со стороны дамаринцев.
По тем меркам, к которым Гидореас привык за последние десятилетия, здание выглядело аскетично. Унылое тёмно-серое сооружение из какого-то материала, похожего на ферробетон, никаких колонн или крыльца — одни лишь широкие ступени, ведущие к обломкам дверей, что прошлой ночью преграждали путь воинам. Узкие высокие окна с разбитыми стёклами пропускали скудный свет в вестибюль, где ожидала группа из тридцати охранников в алых мундирах. Безоружных, отметил про себя Гидореас. Их командир, державшая под мышкой шлем с плюмажем, щёлкнула каблуками и приложила правый кулак к левому плечу в знак приветствия. Хотя внешне она выказывала уважение, в её глазах читался гнев. Женщина обвела взглядом ряды Имперских Кулаков, но ни разу не посмотрела в сторону примарха. Проявить непокорность пред Рогалом Дорном не мог никто.
Гидореас отделился от группы хускарлов и подошёл к офицеру. Стараясь говорить настолько мягко, насколько позволял внешний динамик, воин представился.
— Алекса Соверния, полковник Внутренней гвардии, — ответила женщина. — Как и оговорено в условиях капитуляции, внутри Зала Консенсуса не осталось оружия, но мои солдаты всё равно продолжают выполнять свой долг стражей.
—Это достойно восхищения. Уверен, если бы всё сложилось иначе, вы бы пали смертью храбрых, — произнёс Гидореас.
Он заметил, что лицо полковника налилось кровью, а пульс участился. Легионер не мог понять, из-за чего — гнева или же страха.
—Я хвалю вас, а не угрожаю, — добавил он.
— Я... наши корабли доставили записи бойни, учинённой вами при Танаде. — Соверния сжала губы в тонкую линию и буквально выдавливала фразы сквозь стиснутые зубы. Опираясь на ранее собранные сведения, Гидореас предположил, что Танад — та самая система, где они впервые столкнулись с дамаринцами. Там имперские силы одержали победу не столь точечными ударами, как здесь, на Кодате. — Там жила моя семья.
— Скорее всего, они ещё живы, — сказал Гидореас. — В последних сеансах связи наши люди сообщали оттуда, что до девяноста процентов ваших вооружённых сил сложили оружие, к тому же мы не причиняем бездумный вред гражданскому населению. Так называемую «бойню» мы провели для того, чтобы вынудить призадуматься ваших лидеров, — как здесь, так и на других дамаринских планетах. Вам не нужно чувствовать себя побеждёнными или опозоренными. Ваш народ принял истину более могучей силы, что принесёт ему огромную пользу.
У командира хускарлов закололо в затылке, и он, даже не оборачиваясь, понял, что примарх наблюдает за ним.
— Пожалуйста, известите ваших лидеров, что мы прибыли для официального принятия Согласия.
Женщина кивнула, и Гидореас вернулся на своё место в рядах хускарлов. Раздался приказ, и дамаринские солдаты встали навытяжку. Полковник Соверния, печатая шаг, подошла к простым дверям на противоположной стороне широкого вестибюля. Хотя в зале отсутствовала показная роскошь, сами его размеры создавали ощущение грандиозности, а притолока находилась достаточно высоко, чтобы даже примарху не потребовалось наклоняться, переступая порог.
— Они здесь, — объявила Соверния. — Посланники Императора Терры.
Рогал Дорн и его группа сопровождения зашагали по вестибюлю. Проходя в двери, примарх негромко обратился к полковнику:
— Он Император Человечества, — напомнил ей повелитель легиона. — Пожалуйста, запомните это на будущее.
От внимания Гидореаса не ускользнуло, что даже крайне вежливый упрёк примарха заставил офицера задрожать. Воин прошёл мимо неё, за ним последовало отделение из десяти хускарлов в массивных доспехах типа «Катафрактарий». На тот случай, если дамаринцы вынашивали какие-то планы внезапной атаки или захвата заложников, экипаж «Фаланги» отслеживал сигнатуры брони примарха и терминаторов, чтобы осуществить мгновенную телепортацию. Владыка Дорн настоял на таких мерах не ради собственной безопасности, но для того чтобы избежать новых жертв среди местных жителей.
Зал собраний представлял собой овальное помещение около семидесяти метров в длину и тридцати в ширину. По его левой и правой стороне располагались полукруглые ряды скамеек, а между ними находилось возвышение с длинным столом, обращённым к дверям. Топот вошедших легионеров в доспехах приглушал толстый ковёр на полу.
Внутри хватило бы места для пяти сотен делегатов, а то и больше, но за столом присутствовала лишь маленькая группа дамаринцев. Все они стояли. К возвышению вели низкие ступени, и Дорн начал подниматься по ним, переступая по четыре за раз, но остановился примерно на полпути, чтобы его лицо оказалось на уровне глаз людей наверху.
В делегацию входили три женщины и двое мужчин в официальном облачении; каждый из них носил перевязь того или иного цвета, протянутую от левого плеча до правого бедра и закреплённую одинаковой для всех брошью, которая напоминала как жука, так и стилизованное солнце. Все пятеро были преклонного возраста, но выглядели здоровыми. Гидореас заметил, что дамаринцы чуть ниже среднего роста, если брать показатель по всей Галактике. На столе напротив центра группы располагалась подставка с тонким жезлом. Возле неё стояла женщина, лоб которой охватывала серебряная цепочка с красным камнем, вставленным в уменьшенную версию броши.
