Дэн Абнетт - Пария
— На пол! — рявкнул один из них.
Рауд выстрелил в него.
Рауд отлично стрелял. В этой части он просто не знал себе равных. Одну за другой он выпустил четыре пули в лицо и шею человека, отдавшего приказ, — тот рухнул в дверной проем. Его очочки с разбитыми линзами взлетели вверх, пока он падал.
Второй выхватил лазерный пистолет. Он прокричал что-то в свою вокс-гарнитуру и выстрелил в нас.
Лазерный заряд снес часть дверного косяка рядом со мной, заставив меня подпрыгнуть и взвизгнуть от неожиданности. Я посмотрела на Рауда. Он выглядел совершенно спокойным.
— Пожалуйста, беги, Бета, — бодро произнес он. — Беги другой дорогой.
Еще два выстрела полетели в нас. Рауд развернулся и начал стрелять в ответ. Только тогда я заметила у него в спине маленькое отверстие, не больше кончика пальца. Из него курился дымок. Лазерный луч прошел навылет.
Он выстрелил в человека, который подстрелил его, а потом они оба медленно упали на колени.
Я бежала. Я ничего не могла сделать для него — но еще могла воспользоваться последним, что он сделал для меня.
Я свернула налево, в холл нижнего этажа, пробежала сквозь тренировочный зал до кладовки, которая примыкала к южному выходу.
Но и эту часть здания уже штурмовали. В тот миг, когда я вбежала в помещение, большие старинные двери с грохотом рухнули на пол — их вышибли снаружи.
Вместо того, чтобы бежать дальше, я повернула направо и рванула сквозь холодные промозглые помещения старых кухонь, расположенных в цокольном этаже. Я бежала, пока с разгону не столкнулась с чужаком, появившимся из южной двери.
Это был не человек.
Это было нечто вроде ящика — большого металлического ящика, напоминавшего то ли трон, то ли железный контейнер. Сооружение висело над полом, удерживаемое антигравитационными механизмами. Оно двигалась настолько тихо, что я столкнулась с ним, с разгону впечатавшись в его гладкий, обтекаемый нос.
Металл был теплым.
Перепуганная и ошеломленная, я отскочила назад. Я не знала, что это такое — понимала лишь, что это еще один прислужник нашего врага, очевидно, какое-то бронированное устройство которое решили использовать для штурма здания.
Кроме того, я почувствовала, что оно смотрит на меня. Странные устройства, утопленные в его бронированный корпус, возможно, были линзами пиктеров или наружными сканерами — а может быть, сенсорными датчиками.
Или, может быть, они были чем-то большим. Чем-то более мощным и непостижимым, чем самые сложные технологии, используемые человечеством.
Но, если внутри этой коробки была сокрыта любая сущность, использовавшая псайкану — она утрачивала все свое могущество. Мой манжет был отключен. Грубая, как сама природа, сила парии погружала мир вокруг меня в полную психическую непроницаемость.
Я не могла позволить, чтобы эта тварь захватила меня живой.
ГЛАВА 13
Я отступила назад — подальше от этого то ли трона, то ли гроба. Его системы жужжали, удерживая тяжелое сооружение (быть того не может!) над каменным полом помещения. Оно выглядело жутко. При взгляде на него мне приходила мысль о саркофагах, этих позолоченных вместилищах, в которых племена Багряной Пустыни когда-то хоронили своих умерших вождей. Ментор Мерлис показывал мне пикт-изображения этих священных предметов извлеченных исследователями из могильных холмов и цилиндрических внешних футляров, скрытых в безбрежном океане песчаных дюн. Наружная поверхность саркофагов обычно повторяла внешность того, кто находился внутри: король, знаменитый своим орлиным носом, королева, покорявшая сердца холодной, безжалостной улыбкой, князь, известный благодаря своим сурово насупленным бровям и пронизывающему взору.
Князь, заключенный в это вместилище из тусклого, тронутого коррозией металла, был безликим. Внешняя поверхность саркофага не имела никакого сходства с лицом… или, возможно, под ней не было лица, с которым можно было бы придать сходство. А еще он был страшно искалечен — настолько, что не мог встать со своего трона.
Эта мысль взволновала меня больше всего. Я знала лишь об одном могущественном владыке, который никогда не мог покинуть свой Золотой Трон — но чья власть позволяла ему быть Всеведущим и Вездесущим.
На мгновение — даже сейчас мне стыдно вспоминать об этом — я действительно подумала, не было ли это сверхъестественным явлением; не была ли я избрана, чтобы стать свидетельницей божественного откровения, которое Бог-Император решил явить человечеству. В следующую секунду я, конечно же, осознала, насколько глупой и исполненной гордыни была эта игра воображения. Я была одной из триллионов — бесчисленных триллионов душ, населявших Империум Человечества, и сама мысль о том, что я могла быть избрана, казалась верхом нелепицы. Это было невозможно ни при каких обстоятельствах — пусть даже я была одним из подающих надежды учеников школы священного ордоса. Нет, это похожее на гроб кресло было всего лишь безмозглым механизмом, предназначенным, чтобы вышибать двери и штурмовать здания. Осадной машиной для городских боев.
Оно что-то сказало, и я услышала бормотание, звучавшее из внутренней акустической системы. Я не обратила внимания на слова. Кресло-гроб выглядело безопасным, и я (не без облегчения) предположила, что его пилот не может ничего сделать из-за моей полной псионической непроницаемости. Я снова услышала бормотание — механизм отправлял и принимал вокс-команды. Внутри него явно кто-то был — по крайней мере, сервитор. Оно не могло схватить меня, но передавало информацию о моем местонахождении.
Я развернулась и побежала обратно — той же дорогой, которой пришла. Наши враги хорошо изучили внутреннее устройство Зоны Дня. Они перекрыли все входы и выходы. Вернее, все основные входы и выходы. Но Зона Дня — старое здание, окруженное разросшимися без всякой системы пристройками — была секретной зоной, и только тот, кто жил в этих стенах долгие годы, кто с детским любопытством исследовал ее вдоль и поперек, мог знать все тайные пути, ведущие внутрь и наружу.
Я бежала со всех ног. За спиной я слышала негромкое мурлыканье преследующего меня кресла-гроба. Я вернулась в старую кухню в цокольном этаже с давно уже сухими, покрытыми известковым налетом раковинами для мытья посуды и серыми от пыли разделочными столами. Старые кастрюли и сковородки свисали с длинных потолочных рейлингов — не припоминаю, чтобы за всю мою жизнь в этих кастрюлях что-то готовили.
Но я не собиралась бежать через всю кухню. Я свернула налево, в большую кладовку, которая казалась тупиком. В кладовке была узкая дверь, за которой начиналась крутая лесенка вниз. Кресло-гроб просто не могло бы пройти сюда, чтобы продолжить преследование.
Сбежав вниз, в кладовку без окон и дверей, я откинула в сторону кучу отсыревших, покрытых плесенью мешков и отодвинула несколько старых стенных панелей, не обращая внимания на мерзких личинок и жучков-древоточцев, которых потревожила. За ними открывалось пустое пространство, небольшая полость, о которой узнавали все ученики Зоны Дня, если исследовали ее достаточно внимательно. Отклонившись вправо, я могла нырнуть в маленький темный туннель с сырыми кирпичными стенами, пробежать под нижней частью южной стены и выйти в тот участок «глухомани», которую мы между собой называли «конюшнями». Там была дверь наружу, небольшая и незаметная, через которую я вышла бы на угол Нижнего Хайгейтского переулка. Возможно, туда они еще не добрались.
Теперь я была под Зоной Дня, в глубине ее заброшенных подвалов. Сверху до меня по-прежнему доносился угрожающий вой двигателей боевых вертолетов, висевших над крышей здания, топот врагов, треск, с которым они ломали двери. Дважды я слышала звуки перестрелки — от них у меня замерло сердце.
Кто там сражался? Кого загнали в угол — так, что он уже не мог сбежать? Кто погиб в этом бою?
Так называемые «конюшни» выглядели такими, как я запомнила их — хотя мне уже несколько лет не приходилось бывать в этих темных закутках. Мы называли их «конюшнями» потому, что в грязновато-желтых каменных боксах на полу и стенах виднелись остатки деревянных перегородок, которые когда-то делили их на отдельные стойла. К стенам были привинчены металлические корзины, в которые, скорее всего, засыпали фураж.
Я вошла в «конюшню»; меня окружил серый сумрак. Я надеялась добраться до двери, ведущей в переулок — но сразу сообразила, что этот серый сумрак царит здесь от того, что дверь уже открыта и в нее проникает свет с улицы.
Я прижалась к стене, рюкзак висел у меня на спине, а серебристую булавку я сжимала в руке, словно кинжал.
Из переулка в помещение вошли три человека, распахнув дверь. Я присмотрелась и обнаружила, что это двое мужчин и женщина. Они были одеты так же, как двое, с которыми столкнулись мы с несчастным Раудом. Поверх темных костюмов на них были бронежилеты; они носили темные очки с круглыми линзами. Они несли большие сигнальные фонари, но эти устройства практически не давали света, хотя они шарили ими по всем углам и стенным нишам, мимо которых проходили. Я знала, что принцип работы этих ламп основан на использовании паров ртути, и что свет, который они дают, находится вне видимой области спектра. Линзы темных очков позволяли им видеть в том освещении, которое давали лампы. Захватчики видели окружающий мир как холодное пространство цвета электрик.
![Дженнифер Арментроут - Отсчет [litres]](/uploads/posts/books/1835/1835.jpg)