Джон Френч - Чемпионы Темных Богов
— Что бы ты добровольно сделал, чтобы объединить Легион? — спросил он.
— Что угодно, — немедленно ответил Дрегер.
Кхарн обдумал это, кивая и вертя в руках Дитя Крови.
— Идем, — наконец, сказал он. — Давайте поговорим с Детьми Императора.
Скорал крепко закусила рукоять своего кинжала с широким клинком, молча терпя боль.
Не обращавшие внимания на ее дискомфорт техносервиторы продолжали свою работу с аккуратной сосредоточенностью на одной задаче. Их пальцы заканчивались скальпелями, искрящими электродами и паяльниками, которые тыкались в ее плоть.
Она сидела верхом на утилитарном сборном стальном стуле, широко расставив ноги, и обхватив его спинку единственной оставшейся рукой, обладавшей мощной мускулатурой и покрытой неровными наколками. Все ее тело было напряжено, словно чрезмерно натянутая пружина. Мышцы шеи напоминали туго скрученные стальные тросы, под кожей резко проступили вены, похожие на ветвистые сучья.
Один из техносервиторов приварил звездчатое гнездо-разъем внутри обрубка плеча Скорал, и помещение заполнилось тошнотворно-сладковатым запахом горящего человеческого мяса. Она зажмурилась от боли, плотно закрыв глаза, кожу покрывали бусинки пота.
— Это ненормально, что мне от этого запаха хочется есть? — поинтересовался Мавен. Он прислонился к ближайшей стене и курил палочку лхо.
Налитые кровью глаза Скорал резко открылись, вперившись в него взглядом.
— Буду считать, что да, — произнес Мавен.
Яростный взгляд Скорал сменился новой гримасой, когда очередной сервитор прикоснулся к только что приваренному разъему своими иглоподобными указательными пальцами, выбросив фонтан искр.
— Трон, — сказал Мавен. — Ты единственная на этом корабле, кто хотя бы похож на апотекария. Просто вкати себе чертову дозу.
— Трон? — прорычала Скорал, говоря через зажатую в зубах рукоять кинжала. — Не допусти, чтобы это услышали хозяева. Тебе тогда не поможет даже то, что ты — сенешаль Бронда.
— Тебе не надо ничего доказывать, — произнес Мавен. — Прими болеутоляющее.
— Запасов мало, — огрызнулась Скорал. Она попыталась сказать что-то еще, но слова оборвал новый фонтан искр. Мавен затянулся палочкой лхо и выпустил облако синевато-серого дыма.
— Похоже, что мы — по крайней мере, сейчас — не воюем с Детьми Императора, — произнес он. — Впрочем, как знать, продлится ли это долго. Я не уверен насчет того, сколько времени даже Кхарн сможет сдерживать таких, как Гогур. Гвозди укоренились в его разуме. Его будет нелегко отговорить от этой битвы.
Мавен в последний раз затянулся палочкой лхо и втер ее в пол ботинком. Оттолкнувшись от стены, он неспешно подошел и заглянул поверх плеч сгрудившихся техносервиторов, наблюдая за их работой.
— Мне кажется, что Гогур атакует, даже если весь Легион устранится от этого конфликта, — сказал он. — Не знаю, способен ли он физически отвернуть теперь. И скорее всего, он будет не единственным. Помяни мое слово, он утащит за собой на войну половину Легиона.
Мавен отвел взгляд.
— Впрочем, возможно, что именно в этом и нуждается Легион, — продолжил он. — Чистка рядов. Быть может, это лучшее, чего мы можем надеяться достичь этим идиотским противостоянием.
Сервиторы отступили от Скорал, наконец, завершив свой труд. Она встала, слегка покачиваясь, вынула зажатый в зубах кинжал и воткнула его обратно в ножны.
— Я бы была осторожна с выбором слушателей для таких слов, — произнесла она.
— Скажи, что у тебя не такое же чувство, — отозвался Мавен.
Скорал пожала плечами и вздрогнула от боли. Плоть вокруг нового гнезда-имплантата была натерта и имела красно-лиловый оттенок, из-под кромки металла сочилась кровь.
— У меня чувство, будто надо мной кто-то поработал молотком, — сказала она. — А потом поджег.
— Когда ты получишь новую руку?
— Через несколько часов.
— Будем надеяться, что к тому моменту мы не будем воевать, а? — заметил Мавен.
— С Двенадцатым Легионом не угадаешь, — отозвалась Скорал.
— Мы договорились? — произнесла хмурая пятиметровая проекция лорда-адмирала Детей Императора. От его аристократического акцента, сочащегося снисходительностью, у Дрегера в мозгу скрежетали Гвозди.
— Мы закончили, — рыкнул Кхарн.
— В когитаторы вашего флота будут загружены координаты. Там вас примет делегация благородного Третьего Легиона.
Без дальнейших разговоров видеотрансляцию разорвали. Оккулус потемнел при угасании изображения адмирала, а затем посветлел, когда на смену возникла проекция вида пустоты.
Картинка сильно дробилась на пиксели, но через считанные секунды резкие грани сгладились и изображение стало настолько четким, что могло бы одурачить случайного наблюдателя и заставить его поверить, будто это обращенное вперед окно, а они не скрыты за более чем десятью метрами усиленной броневой обшивки.
Пустота светилась люминисцентной краснотой, словно кровавый закат над сильно загрязненным индустриальным миром.
— Это глупость, — прошипел Бронд. — Из нее не выйдет ничего хорошего.
Кхарн какой-то миг продолжал стоять на коммуникационной площадке, глядя на искривленный экран, а затем развернулся и склонил голову в направлении Стирзакера.
— Благодарю вас, капитан, — произнес он.
— Мой повелитель, — отозвался Стирзакер, наклоняя голову.
— Я никому не повелитель, — сказал Кхарн. — Капитана будет достаточно. Еще лучше «Кхарн».
— Как пожелаете, — ответил Стирзакер.
Кхарн сошел с центрального возвышения и снова поднялся по металлической лестнице на наблюдательный балкон.
— Дрегер, Бронд, — произнес он, оказавшись наверху. — Идемте со мной.
Когда три капитана покинули мостик, вокруг них зашагал отряд легионеров. Это были воины из подразделения Дрегера — все до единого проверенные ветераны.
— Они будут вести с нами переговоры честно? — спросил Дрегер.
— Думаю, что будут, — ответил Кхарн.
— Гогур не станет стоять без дела, пока мы идем заключать мир с Детьми Императора, — сказал Бронд. — Он нацелен на конфликт. Его будет не переубедить.
— Он не говорит за весь Легион, — произнес Дрегер. — Двенадцатый не станет заложником действий одного безумца.
Бронд рассмеялся. Это был неприятный лающий звук, в котором не было никакого веселья.
— С тех самых пор, как мы стали Пожирателями Миров, мы были заложниками действий безумца, — произнес он с оттенком горечи.
Эти слова были ошибкой, и Бронд немедленно ее осознал.
Кхарн замолчал. Он, не мигая, уставился на Бронда, и, хотя выражение его лица и было непроницаемым, в глазах присутствовала физически ощутимая угроза расправы. На мгновение в них блеснул огонь безумия и жестокости, и в этот миг Дрегер отчасти ожидал, что Кхарн зарубит капитана 17-й прямо на месте, пролив кровь Пожирателей Миров на мостике «Непокорного».
Надо отдать Бронду должное, он выдержал взгляд Кхарна, не желая отступать или отводить глаза. Руки благоразумно не двинулись к эфесам мечей, хотя соблазн так поступить, несомненно, был силен.
— Мы все еще расследуем, как истребительная команда попала на борт, — произнес Дрегер тихим голосом, пытаясь снять напряженность между двумя капитанами. — Скорее всего, доступ на «Непокорный» дал кто-то с корабля, имевший тайный сговор с посторонними группами на флоте. Я беру на себя всю ответственность за брешь в системе безопасности и покушение на твою жизнь.
— Есть дела поважнее, — сказал Кхарн, продолжая удерживать взгляд Бронда.
— Капитан? — переспросил Дрегер. — Среди нас предатели.
— В глазах Империума мы все предатели. Это не первый раз, когда пытаются убить высокопоставленных членов нашего Легиона, — произнес Кхарн с огнем в глазах, — и он не будет последним. Неважно, попытка провалилась. На этом все кончено.
— Если были замешаны другие, они могут попытаться снова, — сказал Дрегер.
— Пускай, — отозвался Кхарн. — Они преуспеют, или нет. Ну, а сейчас…
Капитан Восьмой Штурмовой повернулся к Дрегеру, наконец, нарушив контакт взглядов с Брондом.
— Я отсутствовал в мире со времен Терры, — произнес Кхарн. — Мне нужно знать, в каком мы состоянии. Я хочу полную схему по каждому подразделению. Численность, вооружение, боеприпасы, артиллерия, бронетехника, поддержка. Я хочу знать, кто возглавляет каждую из рот — и сколько из нас уже пополнило когорты Кэдере. Хочу знать, какие капитаны и ордена в наибольшей степени поддались Гвоздям. Хочу знать, на кого мы можем положиться, чтобы иметь какой-то контроль, когда начнет пульсировать кровь.
— Этот список постоянно уменьшается, — заметил Дрегер.
