Крис Райт - Advent Calendar 2013
Здесь скрывались тени. Они чирикали, и это могло быть грубым подобием речи. Для Магистра Караула это звучало как смех.
Их тянуло к нему, этих охотников-убийц, тянуло к его живой биологии. Потребность, ведущая их, была за пределами голода. Поглощение для тиранида было то же, что и война для космодесантника. Эти два понятия нельзя было разделить.
По расчётам Сикария, самая отдалённая застава Ультрадесанта была всё ещё в нескольких километрах. Он должен пробиться через остатки мёртвого города и его новых владельцев-ксеносов, чтобы воссоединиться с братьями.
Катон направился к развалинам, внимательно наблюдая, как тени приближаются с каждым его шагом и начинают выпускать когти.
Сикарий едва пересёк границу бывшего муниципального округа, чьи одинокие баррикады и бесполезные укрепления были пусты, хотя ещё и стояли, как первый из охотников-убийц возник из темноты.
Вынув плазменный пистолет из кобуры, он прицелился и выстрелил. Перегретый заряд испарил тиранида, но триумф Сикария длился лишь до тех пор, пока его оружие не перегрелось и перестало работать.
— Кровь Жиллимана… — сказал он вполголоса, проклиная крушение, в котором пистолет явно пострадал.
Появились ещё охотники-убийцы, привлечённые гибелью собрата, с опаской вынюхивающие лёгкую добычу.
— Гадкие мелкие ублюдки, — выплюнул Сикарий, когда похожие на собак с коричнево-жёлтой шкурой ксеносы заспешили к нему. Он уже достаточно глубоко зашёл в город, чтобы с главной площади пойти по одной из безжизненных улиц. Сильно хромая, Сикарий ругался и кривился на каждом шагу, но сдаваться не собирался. Ему нужно было преимущество, место, где численное превосходство мелких ксеносов не будет так сильно сказываться.
Сикарий нашёл офис лексографера. Игнорируя боль в ноге, выбил дверь и обнаружил маленькую комнату с узким коридором, ведущим в ещё более маленькое жильё в глубине.
Сикарий направился к коридору, когда первый охотник-убийца ворвался в дом. Грозные зубы впились в его спину, броня заскрипела от укуса бритвенно-острых резцов. Зарычав, он стряхнул существо и услышал, как оно ударилось об стену. Второе вцепилось в раненную ногу. Теперь Катон закричал. Боль сменилась гневом. Сикарий выхватил гладий и пронзил череп тиранида. Тот взвизгнул и обмяк.
Ещё трое набросились на него и чуть не повалили своей тяжестью. Узкие границы офиса клерка идеально подходили для ближнего боя. Сикарий предплечьем раздавил о стену одного, растоптал здоровой ногой второго и обезглавил третьего.
Кровь залила его лицо и туловище. Она слегка обжигала, и он чувствовал запах своей опалённой кожи.
Приближались ещё. Катон слышал их с улицы, визжащих как шакалов. Их притягивала пролитая кровь собратьев.
С кровью, сочащейся из дюжины незначительных ран, Сикарий направился вглубь коридора — как он и планировал изначально. Только вместо того, чтоб искать место для боя, он искал выход. Вместо старого плана появился новый — удрать и забраться повыше. Грамотно использовав преимущество, он сможет проложить путь сквозь этот призрачный город и, возможно, подать сигнал своей роте.
Дамнос возвращался снова, изводя горькими воспоминаниями. Для Сикария неудача была пилюлей, которую нелегко проглотить. Даже, раненный и окружённый превосходящим по числу врагом, Катон отказывался сдаваться.
— Я всё ещё лучший — прорычал он сквозь сжатые зубы, когда нашёл то, что искал.
Лестница возле дальней стены жилой комнаты вела на крышу. При подъёме она стонала под тяжестью силовой брони. Пробившись сквозь люк, Сикарий вылез на крышу, в гнетущий полусвет.
Это была хорошая наблюдательная позиция. Он осмотрел город…
…и узрел орду.
Сотни тиранидов, вылезших из сточных канав и канализационных труб, из каждой трещины и углубления. Больше всего было охотников-убийц, но и более крупные виды шныряли, топтались и чавкали.
Это было невозможно, даже для такого как он.
— Прохода нет… — Сикарий почти засмеялся от бессмысленности всего этого и отстегнул сферу размером с кулак от пояса. Гордыня привела его сюда. Не в город, а к этому моменту. Хотя было уже поздно для осознания. Решимость влекла его в другом направлении, понимание и принятие последнего долга.
Вортекс-граната предназначалась для узлового существа, но вместо этого Сикарий использует её для войска послушных орудий тиранида. Это был не тот конец, который он представлял для себя. Судьба сыграла с ним злую шутку, устроив это крушение. Хотя это была лишь случайность… или?
Сикарий держал гранату перед собой. Она была готова, заряжена и нуждалась только в активации.
— Удача благоволит дерзким… Возможно, я стал слишком дерзок.
— С поры Дамноса. Когда он пал. С тех пор он всё старался что-то доказать…. Ордену, самому себе.
Такие мысли были уделом глупцов. До нынешнего момента Сикарий о себе так не думал.
Ползущее к нему море зубов, когтей и хитина достигло здания.
Сикарий, сжав одной рукой вортекс-гранату, а другой гладий, приготовился исполнить долг до конца. Он уже был готов вызывающе крикнуть, когда что-то остановило его.
Там, на краю развалин, появился бледный туман. Густея, он быстро приближался, и окутал орду за считанные мгновения. Как будто реагируя на угрозу, ксеносы начали рычать и огрызаться друг на друга. Вскоре даже это поглотил туман.
Сикарий сжал оружие сильнее, когда неземной холод прошёл по нему как электрический разряд.
Слева от него мелькнула дульная вспышка, частично скрытая туманом. Потом ещё, и ещё, пока непонятное бледное облако не было смыто оружейным огнём. Он услышал клинки — их сперва достали из ножен и затем пустили в ход. Затем раздались вопли чужаков. Он мельком увидел фигуру, двигающуюся в белых испарениях внизу. Она выглядела знакомо — без сомнений Адептус Астартес, но принадлежащий к ордену, с которым Сикарий никогда не сталкивался. Сперва он подумал, что это Караул Смерти — операция на этом мире вполне соответствовала их тактическим предпочтениям — но воины в тумане двигались слишком быстро для космодесантников.
Впрочем, гадал он недолго. За несколько минут вернулась тишина — туман испарился так же быстро, как и появился, не оставив ничего. Даже мёртвых.
Вновь прицепив гранату к поясу и убрав меч в ножны, Сикарий потёр глаза. Он был ранен. Возможно, потеря крови… нет, он отмёл такие мысли, услышав, как низкий гул в воздухе превратился в глухой рёв. Он звучал уже некоторое время, но Сикарий списывал это на раны. А это действительно был турбовентилятор.
В воздухе появился громоздкий контур — «Штормовой ворон» Ультрадесанта.
Десантно-штурмовой корабль приблизился, вращая штурмовыми пушками, и, не найдя целей, развернулся. Дацей, стоящий на задней аппарели, взмахом руки пригласил капитана на борт.
— Мы подумали, что Вы мертвы, когда нашли сбитую капсулу — сказал сержант.
— Я почти и был — ответил Сикарий.
— Эта местность кишит чужаками. Как Вы избежали их? — в голосе Дацея звучало искреннее недоверие.
— Я не избежал. Дацей вскинул голову, задавая невысказанный вопрос.
— Хотя я не обошёлся без помощи — ответил Сикарий.
— От кого?
— Из непредвиденного источника — и больше Сикарий по этому поводу ничего не сказал.
Дацей обернулся назад и крикнул: — Апотекарий.
— Нет, — ответил Катон, взмахом руки отсылая медика обратно в сумрак. — Принесите мою броню. Эта война ещё далека от завершения, хотя чаша весов и склонилась в нашу пользу.
На сей раз Дацей не спрашивал, потому что Сикарий явно не собирался отвечать.
На самом деле он просто знал, что прав.
Аппарель поднялась, и корабль полетел прочь, к рубежам Ультрадесанта.
В темноте отсека Сикарий вспомнил туман и воинов внутри него. Он вспомнил и ещё кое-что — составляющую их брони. Кость, это была кость. Они были покрыты ею.
Сикарий был в долгу, его жизнь сохранили для чего-то большего, и он задумался, когда же взыщут долг.
Аарон Дембски-Боуден
Абаддон: Избранник Хаоса
Позором с тенью преображены.
Свободны.
Когда другие перед Троном склонены.
В черном и золоте вновь рождены.
Братья.
Когда другие обособлены.
Когда к нам приводят пленника, я не могу определить, сохранил ли тот достаточно собственного достоинства, чтобы удержаться от тщетной борьбы, или же у него просто нет сил отбиваться. Его доспех, некогда имевший царственно-белую окраску вырезанного ордена, теперь представляет собой серо-стальные останки. Раньше на керамите горделиво красовались почетные знаки и символы подвигов, но теперь его украшают лишь рубцы и подпалины. Можно было бы сказать, что Судьба оказалась к нему неласкова, однако это будет ложь. Это мы оказались к нему неласковы. И к его ордену. И к населению, которое они пытались защитить.
