Елизавета Дворецкая - Спящее золото, кн. 1: Сокровища Севера
Прихватив лук и две оставшиеся стрелы, Вигмар поспешно спустился вниз. Боргтруд уже стояла перед дверью, держа в руке связку талисманов. Вигмар разглядел в полутьме кремневый молоточек, вороний череп, медвежий коготь, черный железный наконечник стрелы с процарапанными рунами, какой-то корень, стебель чертополоха, что-то еще, непонятное.
– Подзови его к двери! – велела старуха Вигмару. – Он уже знает твой голос. Я пошлю его в Хель искать Строля. Это ты хорошо придумал.
– Эй, обломанные рога! – непочтительно заорал Вигмар, готовый делать все, что только скажет Боргтруд. – Поди-ка сюда! Мы тебе расскажем, где найти твоего Строля, чтоб вас обоих сожрал Нидхегг!*
Топот оборотня приблизился к двери. Эльдис, Гюда, хозяйка, работники забились в самый дальний от двери угол и сидели там, тесно прижавшись друг к другу и не дыша. Боргтруд со своими амулетами стояла перед самой дверью, в которой уже виднелось несколько пробоин от рогов. При виде них у Вигмара шевельнулись волосы надо лбом, и он вынул меч – блеск острой стали придавал хоть какую-то уверенность. А Боргтруд приблизила лицо к дырам в двери и пронзительно затянула:
Плели заклинанья
могучие боги,
ковали замки!
Девы делили
дороги и тропы
на девять миров!
Черные тропы
протоптаны крепко —
путь в Нифльхель!*
Мертвый, оденься,
тьмою глухою,
света беги!
Дом твой у темной
дочери Лофта* —
к ней ты ступай!
Именем Тора
тебя заклинаю:
в землю иди!
Боргтруд пела то громче, то тише, то быстрее, то медленнее, ее голос опускался до утробного мычания и взлетал пронзительным криком чайки. У Вигмара от жути заложило уши, он так стиснул рукоять фьялльского меча, что рука онемела. А Боргтруд, сама во власти своего заклинания, приплясывала на месте, вертелась, приседала, била ногами пол и с диким упоением выкрикивала:
Мйольниром сильным
и Гунгниром* быстрым,
и пламенем жарким,
корнем и ветвью,
рукою и рогом,
Слейпнира* зубом,
водою текучей,
и ворона криком,
лапой медвежьей,
щетиной кабаньей,
и камнем закрыта
дорога тебе!
Старуха замолчала, тишина колебалась – это ходили волнами древние силы, вызванные Боргтруд. Люди затихли, не смея шевельнуться или даже вздохнуть. Мгновения повисли.
И вдруг стало легко. Вигмар вздохнул всей грудью, ощутил у себя на лбу холодный пот и вытер его краем ладони.
– Что – все? – робко подала голос Гюда. – Он ушел?
– Ушел! – Боргтруд села на край скамьи и тоже перевела дух. – Ох он и упрям! Сколько живу, а не встречала такого упрямого мертвеца! А все оттого, что набрал слишком много золота! Всю жизнь копил золото, грабил на земле и на море, столковался, говорят, с горными троллями и свартальвами, и они отдавали ему золото, добытое в горах. Вы думаете, в Медном Лесу есть только железо? Нет, там есть и золото тоже, только никто из людей не умеет его добывать. Вся сила Старого Оленя – в его золоте. Если он лишится своих сокровищ, то станет беспомощным. Но пока он их не лишился, одолеть его нельзя!
– А почему мы не слышали шагов? – подозрительно спросила Эльдис. Ей все не верилось, что мертвый оборотень действительно ушел.
– Потому, девочка, что он ушел сразу под землю. А уж под землей он поползет назад в свой дом!
– Почему же не к Хель? – с неудовольствием спросил Вигмар. – Уж Хель не отпустила бы такого красавца – как раз ей подходящая пара! А у себя в могиле он отсидится и опять пойдет пугать людей!
– Не пугать, ясень копья, не пугать! – Старуха затрясла головой, и теперь в ее глазах не было ни капли насмешки. – Теперь он начнет их губить. Те духи, что приходили сейчас, сказали мне: мертвец отсидится в могиле, снова наберется сил от своих сокровищ и уже на другую ночь выйдет снова. Но вы не бойтесь! – Боргтруд посмотрела на домочадцев, все еще жавшихся в углу. – Я повешу мои амулеты на столбе, и к нам Гнилая Шкура больше не придет.
Вигмар тем временем откинул засов, взял факел и вышел. Посветив, он нашел на земле свою стрелу и вернулся в дом, разглядывая наконечник. Твердое железо сплющилось, как сырая глина.
– А, подобрал! – почему-то обрадовалась Боргтруд. – Я не хочу, чтобы ты прославился бессмысленной гибелью! В тебе чуть побольше толку, чем в остальных молодых. Среди вас уже не родится Сигурда, ну так пусть же не родятся и Хегни с Гуннаром. Умирать со славой стоит только тогда, когда жить со славой уже не можешь. Или нет? – Боргтруд испытывающе глянула на Вигмара, даже склонила голову набок, чтобы снизу вверх заглянуть в глаза.
А тот молчал, ошарашенный и этой мыслью, и тем, что о славе взялась рассуждать старуха только что не из свинарника.
– Ах, да! – Боргтруд как будто спохватилась, корявой ладонью хлопнула себя по лбу. – Я ведь глупая старая троллиха, только что не нищая и не с хвостом под подолом – что я могу понимать в чести и славе высокородных людей? Я только хотела тебе сказать – славно жить труднее, чем славно умирать. Ты можешь плюнуть и забыть, а можешь и подумать. Но запомни – другому я и говорить не стала бы.
Вигмар не ответил – слова старухи взбаламутили душу, и он никак не мог разглядеть сквозь эту муть, есть ли хоть крупинка золота на дне. Сигурд, сказала она, с одной стороны, а Гуннар и Хегни, сыновья Гьюки*, с другой…
Перед взором Вигмара встал Фридмунд Сказитель, с мечтательно закрытыми глазами и увлекательной песней на устах, каждое слово пленяет, как будто от речей Фридмунда воздух полнится медом… «Утро не кончилось – умерли славные, как должно героям…» Странно, в такие мгновения даже брат Кольбьерна казался добрым и приветливым, как будто и не Стролинг вовсе… Сигурд, Атли, Гуннар, Хегни – все они славятся как великие герои древности, от рассказов о них захватывает дух у молодых и старых, но почему-то Боргтруд рассадила их по разным скамьям… Сигурд победил дракона Фафнира, отнял у него золото, священный дар, способный приносить силу и удачу даже мерзкому чудовищу, пробудил от волшебного сна валькирию, прорвавшись к ней сквозь огонь… Деяния Сигурда – вот как об этом говорят. Деяния. То, что человек сделал в жизни.
Вигмар злобно дернул уголком рта. Какой тут Сигурд, на Квиттингском Севере, в восьмом веке после Ухода Асов! В двадцать пять лет Сигурд уже много чем мог похвалиться. «А я? – сурово, почти злобно спросил он сам себя. – А я-то чем отличился? Утопил копье в битве с фьяллями и осмеял на пиру достойных людей. Скажут, что я только стихи складывать умею! Тоже дело, конечно, но для мужчины этого маловато!»
Впрочем, братья Сигурдовой жены, Гуннар и Хегни, ничем особенным, помнится, не прославились, только поехали к Атли, отлично зная, что зять задумал их убить, и держались без нытья, когда он свое гнусное намерение исполнял. А если бы передумал – ну, съездили бы в гости к сестре и мирно вернулись. Да они благодарить должны были Атли! А он ведь тоже считается героем, между прочим, потому, что сумел совершить подлое дело торжественно и с размахом. Может быть, Гуннар и Хегни нарочно выбрали себе славную смерть, поняв, что славная жизнь не удалась?
Так что же, заказать Хасселю Камнерезу поминальный камень по себе и придумать надпись попышнее? «Доблестно бился с мертвецом и был им со славою сожран». С чьей славою? Мертвеца? А вот троллячий хвост ему, а не слава! Иные думают, что удивить и напугать людей уже значит прославиться. Да, если бы оборотень ворвался в дом и сожрал тут всех, удивления и ужаса хватило бы на весь Квиттингский Север. Но при мысли об этом Вигмар почувствовал не гордость, а стыд.
Он был полон какой-то злой растерянности: возмущали прогулки мертвого оборотня, неуязвимого и опасного, но он решительно не знал, что делать. Во всех этих размышлениях о славе и путях к ней дыр зияло не меньше, чем в рыбачьей сети. О великий Отец Колдовства, мудрый Один!
«Наверняка ведь знает», – вдруг подумал Вигмар об Одине и яснее ясного представил единственный глаз Повелителя, хитро прищуренный в насмешке. Знает, но не скажет! Он ловко умел выпытывать тайны у великанов и вельв, но сам хранит их крепко.
Вдруг Боргтруд подняла свою связку амулетов и потрясла ею в воздухе. Амулеты звенели и постукивали друг об друга, болталось воронье перо, как очень маленький стяг самой младшей из валькирий. Вигмар обернулся к ней, как ребенок на звук гороховой погремушки.
– Я знаю, что ты удачлив, – сказала Боргтруд и почему-то показала пальцем в земляной пол. – Ты горд, упрям и не любишь смиряться с тем, что тебе не по вкусу. Ты можешь быть доблестен, как Сигурд, а не как Гуннар и Хегни. Подумай, где взять оружие. Ведь где-то же оно должно быть?
Вигмар ждал продолжения, но Боргтруд замолчала. Что-то легонько пощекотало ему шею. Вигмар поднял руку и наткнулся на одну из своих косичек. Если есть сила, способная одолеть мертвого оборотня, то это она – огненная лисица-великан. Говорят, что она приберегает для Вигмара несколько запасных жизней. Может быть, пришла пора проверить, не правда ли это?