Энн Маккефри - Отщепенцы Перна
— Не мог ли мешок развязаться во время перелета? — Санетер, пожилой арфист, попытался успокоить страсти.
— С какой это стати?! — Мардра так грохнула о крышку стола бокал с вином, что тонкая стеклянная ножка сломалась. — Посмотри! Все из-за тебя! — она раздражалась все больше и больше. Кивнув слуге на лужицу янтарной жидкости, всадница резко приказала: — Вытри! Да поживей, пока не налетели мухи!
Если арфист надеялся, что это происшествие отвлечет Мардру, ему пришлось разочароваться. Она никогда не упускала случая поцапаться с Ториком.
Перед тем, как послать Санетера в Южный холд, Главный мастер арфистов Робинтон объяснил ему ситуацию следующим образом:
— Ты отправишься на юг не только для того, чтобы подлечить больные суставы. Твое благоразумие и спокойный нрав известны всем, Санетер. Как и твое чутье, на которое я рассчитываю… — Ясные глаза Робинтона скользнули по лицу арфиста, и он со значением добавил: — Надеюсь, ты будешь держать меня в курсе всех происшествий, друг мой.
Мастер арфистов задумчиво потер висок, не спуская взгляда с Санетера.
— Если помнишь, Южный Вейр был основан всадниками Бендена за десять Оборотов до начала Прохождения. Он выполнил свою задачу и оставался покинутым, пока переселенцы с севера не выстроили рядом небольшой рыболовецкий холд. Затем в Южный послали Т'бора… с этой его злополучной Киларой… — Робинтон тяжело вздохнул. — Хорошее было время… раненые всадники и драконы слетались отовсюду в эти теплые края, чтобы подлечиться и восстановить силы… — он снова вздохнул. — Ну, о последних событиях ты знаешь. Т'бор со своими людьми ушел, и теперь Южный Вейр — место ссылки Древних всадников из Форта и Плоскогорья… раскольников, не пожелавших выполнять свой долг. — Что касается переселенцев, они устроились совсем неплохо, — Робинтон хмыкнул, бросив на своего коллегу еще один многозначительный взгляд. — Возглавляет их некий Торик из Исты — толковый парень, надо сказать. У него весьма обширные владения… вот только запрет на торговлю с севером несколько его раздражает. Ну, ты же слышал, после изгнания Древних на юг, лорды запретили любые плавания в те края… — тут Робинтон заговорщицки подмигнул Санетеру.
Пожилой арфист кивнул. Он жаждал обосноваться в постоянном месте, в тепле, весьма пользительном для его ревматизма, и надеялся, что с честью выполнит не только дипломатические поручения Робинтона, но и свои прямые обязанности.
— Фактически Торик приютил Мардру; Т'тона и Т'кула, — продолжал Главный мастер, — худших из предводителей Древних. И я думаю, там не обошлось без трений… ты понимаешь меня, мастер Санетер?
Санетер кивнул.
— Конечно. Что же тут непонятного?
Потом он часто бранил себя за наивность. Но человек учится, пока живет — ему оставалось утешаться только этим. Как-то раз, когда он только еще поселился в Южном, младшая сестра Торика намекнула, что Мардра неравнодушна к ее брату. Торик, видимо, не питал ответных чувств к госпоже Вейра и, со временем, ее первоначальная симпатия перешла в стойкую ненависть оскорбленной женщины.
— Ну-ка, отвечай, Торик, кто шарит в наших Вейрах! Мой файр видел, как кто-то копался в мешке, а я верю ему больше, чем всем твоим грязным рыбакам вместе взятым! — Мардра с торжеством уставилась на холдера. Тот не ответил, лишь стиснул огромные кулаки, словно пальцы его лежали на горле Госпожи Южного Вейра. — Смотри на меня, когда я с тобой говорю! — взвизгнула Мардра; ее взгляд, не пропуская ничего, обшаривал рослую фигуру Торика. Холдер чуть повернул голову, сжав губы при этом новом окрике.
Санетер с печалью вспомнил тот полный надежд день, когда пять Древних Вейров прибыли из прошлого. Каждый мужчина, каждая женщина и ребенок на Перне испытывали благодарность к людям, преодолевшим четыреста Оборотов ради спасения своих потомков. Он был тогда арфистом в Телгаре и видел Мардру и Т'тона, вождей Форта — красивую дружную пару… Они были так благодарны за встречу! Т'кул, Предводитель Плоскогорья, казался человеком знающим и умудренным жизнью… Но прошло четыре Оборота — только четыре! — и как все разительно изменилось! Мардра постарела, стала раздражительной и явно злоупотребляла вином. Т'кул, растолстевший, опустившийся, рассказывал бесконечные истории о Падениях, о тучах Нитей, которые он якобы сжигал всего лишь с помощью своего дракона, Сэлта. Да, не все Древние смогли примириться с новым Перном!
— Смотри на меня, — повторила Мардра, пронзая взглядом рослого холдера. Торик вновь дернул головой, и Санетер вдруг понял, откуда у хозяина Южного появилась неприятная привычка глядеть сквозь человека, словно перед ним было пустое место. — Мой файр видел какого-то типа, — Мардра продолжала бубнить свое, — и он лазил в мешок с десятиной! Найдите мне его! Я хочу знать, кто здесь шарил и что украдено. И вы все, — тут она впервые посмотрела на мастеров, вызванных вместе с Ториком, — вы все ответите за это! За любую пропажу! — Она перевела дух и крикнула: — А теперь — убирайтесь вон!
Четыре мастера — рыбак, скотовод, земледелец и дубильщик — что-то протестующе забормотали. Санетер и сам с удовольствием бы ввернул крепкое словцо. Арфист вздохнул, будто набираясь смелости, но тут Торик резко повернулся и вышел из зала. На лице Мардры мелькнула тень испуга; кажется, она поняла, что не стоило переходить неких границ. Единственный полезный результат за это утро, отметил Санетер, прочистил горло и, коротко поклонившись Госпоже Южного, последовал за Ториком. Он кипел от возмущения. Поднять скандал из-за какой-то безделушки!
Санетер догнал холдера на широкой лестнице; тот устремился вниз, едва касаясь ступенек. Мастера тяжело пыхтели позади. Арфист, не считавший себя раздражительным человеком, с удивлением сообразил, что не может успокоиться. Не может успокоиться! Какое там! Он был зол, как некормленный страж порога! Впереди Торик изрыгал проклятья. Чем дальше они мчались по хорошо укатанной тропинке, извивавшейся вдоль береговых скал, тем более виртуозными становились его ругательства. Мастера не отставали от холдера.
— Ну и ведьма! — кричал Габред, мастер земледельцев. — Даже с Киларой жить было спокойнее!
— Я бы изрубил ее кишки на наживку, да только рыба побрезгует этакой дрянью! — это был голос Озмора, рыбака. — Привязать бы ее к скале в прилив, пусть пиявки полакомятся… самое для них блюдо!
— Древняя рухлядь, — таков был вывод Мейнда, скотовода. — Бесполезная мразь! Засолить ее в бочке — в назидание потомству.
— Если бы не их драконы… — протянул дубильщик Торстен. Он злился не меньше остальных, но по натуре был осторожным человеком. Эти слова приостановили поток брани; мастера умолкли. В недавние Обороты, когда в Южном еще лечились раненые всадники, обитатели прибрежного холда хорошо узнали обычаи драконов; не раз и не два над Вейром возносился тоскливый душераздирающий вопль, которым крылатое племя провожало сородича, навсегда уходившего в Промежуток после смерти своего всадника.
Санетер был благодарен дубильщику; его слова отрезвили всех. Идея о неприкосновенности всадников была впитана с детства — даже таким непокорным упрямцем, как Торик. И хорошо еще, что они покинули Вейр до того, как непоправимое… кое-что похуже бранных слов! Санетер вытер пот, оросивший виски. Во имя Первого Яйца, что еще они могли сделать! Конечно, сюда высланы одряхлевшие бездельники, уже забывшие, что такое подняться в полет… Если бы не их драконы!
— Они сами виноваты, — снова начал Торик придушенным от ярости голосом. — Не могли как следует ни навьючить драконов, ни разгрузить их… Вот один из мешков и развязался! И эта ведьма даже не представляет, что в нем было! — он фыркнул. — А потом нас вызывают, словно провинившихся учеников…
— Скорее — словно рабов! — сердито ввернул Габред. — …чтобы устроить выволочку за кражу! И кто ее видел, эту кражу? Огненная ящерица! Хорош свидетель! — Торик потряс огромным кулаком. — Что же, теперь я должен ставить охрану вокруг их Вейра, если они не могут сами уследить, кто и когда таскается к ним? И приставить к каждому мешку парня с дубиной? Кто же будет тогда работать? — Походя он сломал нависавшую над тропинкой ветвь и начал свирепо обрывать с нее листья. — Они вспоминают о нас лишь тогда, когда во время попоек неожиданно кончается вино! Или мясо!
Последние четыре Оборота, с тех пор, как часть Древних всадников выслали на Южный материк, такие сцены случались не раз: новые обитатели Вейра требовали от Торика объяснений по таким вопросам, о которых он не имел ни малейшего понятия. Придет день, когда холдер откажется отвечать на их вызовы, и Санетер старался не думать о последствиях. Всадники не могли покинуть юг, а Торик — не хотел; здесь была его земля.
Все эти дрязги не радовали арфиста, ломая глубоко укоренившиеся представления о долге и традиционных обязанностях. Он не понимал, почему Предводители Вейра снова и снова придираются к Торику; тот был превосходным хозяином, опытным и твердым.
