Грэм Макнилл - Отверженные мертвецы
Ее голос утратил прежнюю резкость и стал гораздо приятнее.
Кай позволил мантрам высвободить сознание из тела, и при этом ощутил легкое головокружение. Затем, словно хор из далекого театра, послышалось едва различимое пение. Астропаты в башне занимались своими делами, но в это неспокойное время трудно было ожидать чего-то другого. Башня была наполнена миллионами приглушенных голосов, и шепчущие камни не давали им смешиваться между собой. На границе имперского пространства Кай прогнал все мятежные мысли и позволил мягкому сиянию окутать его тело защищающей пеленой.
Теперь он был готов.
Он ощущал присутствие сопровождающей его Афины. Понятия верха и низа в пространстве духа не имели значения, но человеческое восприятие не может сформировать абсолютно абстрактное пространство. Каждый астропат по-своему входил в транс восприятия: некоторые окружали себя образами, соответствующими местоположению передающего телепата, другие сосредоточивали внимание на ключевых символах, общих для большинства посланников.
Кай не пользовался ни тем, ни другим методом, предпочитая создавать собственное мысленное полотно, на котором отпечатывались видения передающего телепата. Зачастую мысленная архитектура могла исказить сообщение, и угроза неверного толкования висела проклятием над каждым астропатом. Кай за все годы службы ни разу не допустил ошибочной интерпретации, но — как и всякий другой ученик в Городе Зрения — был наслышан об ужасных случаях, когда астропаты неправильно истолковывали отчаянные просьбы о помощи или посылали экспедиционные флотилии разрушать миры, чьи обитатели были верными слугами Трона.
Он ощутил тепло, и его тело покрылось испариной.
Не настоящее тепло, но достаточно реальное для этой обители видений и миражей.
Кай открыл глаза. Вокруг него на многие километры простиралась пустыня.
Над белым песком дрожал раскаленный воздух, необъятные безлюдные просторы не могли таить в себе никакой опасности. Ничто не могло потревожить пустынную даль — из этого мира были удалены абсолютно все признаки жизни.
Таким был ландшафт, появляющийся в видениях Кая с тех пор, как он вернулся на Терру.
На борту спасательного катера сильные медицинские снадобья удерживали Кая в состоянии бодрствования, но человеческий мозг не может долго обходиться без сна. В госпитале Дома Кастана на Киприосе, в первую ночь на Терре, его хрупкая психика без сдерживающих средств едва не разлетелась на множество осколков, но затем включились приобретенные во время обучения рефлексы, и Кай смог контролировать сны. Вплоть до прошлой ночи он постоянно приходил в сновидениях в это место и бродил по удивительной пустыне до самого пробуждения.
Такой сон освежал тело, но не приносил облегчения разуму.
— Это и есть твое полотно? — раздался голос.
Кай обернулся и увидел идущую к нему Афину Дийос. Длинное одеяние развевалось вокруг ее стройного тела, густые волосы золотисто-рыжего оттенка рассыпались по плечам.
— Ты выглядишь удивленным, — заметила она.
— Наверно, так и есть, — ответил Кай.
Ее нынешний облик так же изумил его, как и увиденный при первой встрече.
— Не стоит удивляться. В конце концов, это царство сновидений. Здесь можно принять любой вид, какой захочется.
— К тебе это не относится, — сказал Кай, уловив едва заметную уклончивость. — Это настоящая ты.
Афина прошла мимо Кая, и вместо химического запаха медикаментов он вдохнул аромат корицы и миндаля.
— Ты красивая, — сказал он.
Она оглянулась через плечо. На энергичном лице появилась улыбка.
— Ты добрый. Большинство людей сказали бы, что я была красивой.
— Ты должна привыкнуть к тому, что я не «большинство».
— Я в этом уверена, — сказала Афина. — Это и есть твой ландшафт видений?
— Да, это Руб-Эль-Хали, — ответил Кай.
— Мне не понятно это название.
— Оно означает «Пустое место», — пояснил Кай. — Это была пустыня Старой Терры, которая росла и росла, пока не соединилась с другой песчаной областью и не образовала пыльную котловину.
— Это мысленный ландшафт творца видений, который не хочет их видеть, — сказала Афина. — Неразумно постоянно оставаться на уровне познания, лишая подсознание возможности освободиться. Нет символизма, ничто не напоминает о реальном мире и ничто не указывает на аспект личности творца видений.
— Что же нам теперь делать? — спросил Кай.
— Продолжим исследования, — ответила Афина. — Я должна составить представление о твоем сознании, прежде чем смогу отыскать трещины.
— В Руб-Эль-Хали нечего исследовать.
— Посмотрим. Скажи, почему ты оказался здесь.
— В трансе?
— Нет, в Городе Зрения. Я читала твое личное дело. Ты был откомандирован в легион Ультрамаринов и стал служить на «Арго», фрегате с экипажем илотов, направлявшемся к юпитерианским докам для переоборудования перед отправкой на Калт. Расскажи, почему ты оказался здесь, а не на пути в систему Ультрамар.
— Я не думаю, что мы должны об этом говорить, — сказал Кай.
Далекий горизонт пустыни дрогнул, словно под поверхностью песка шевельнулось гигантское существо. Он попытался проигнорировать это явление, но безликая пустыня его видений уже изменилась, реагируя на новое вторжение.
Афина, проследив за его взглядом, заметила осыпавшийся со склона белый песок.
— Что это? — спросила она.
— Ты читала мое личное дело, — сказал Кай, стараясь не показывать испуга. — Ты должна знать, что это такое.
— Я хочу, чтобы ты сам мне сказал.
— Нет, — отрезал Кай.
Из песка показалось нечто огромное, сверкающее кобальтом и золотом, похожее на чешуйчатую спину змея, поднявшегося над поверхностью океана. Невероятное создание двигалось с грацией хищника и упорством урожденного убийцы. Спустя несколько мгновений оно скрылось под поверхностью пустыни.
— Мы здесь очень уязвимы, — спокойно заметила Афина.
— Я и сам это знаю, — резко ответил Кай.
— Ты не думаешь, что надо отыскать безопасное укрытие?
— И что ты предлагаешь? — огрызнулся он. — Мы же в пустыне.
Сердце у него уже колотилось по ребрам, а ладони взмокли от пота. Во рту пересохло, и мочевой пузырь грозил немедленно выплеснуть содержимое. Кай прикрыл ладонью глаза от слепящего солнца и окинул взглядом горизонт в поисках новых подземных хищников.
— Нет, не в пустыне, — возразила Афина. — Мы в твоем сознании, лицом к лицу с твоим страхом. Что бы здесь ни было, это часть тебя, и только ты можешь позволить им на нас напасть. Давай, Кай, ты же не забыл основные принципы психической защиты?
— Я не могу помешать им появляться.
— Нет, можешь, — настаивала Афина, беря его за руку. — Создай то, что обеспечивало тебе безопасность в прошлом.
Кай заметил блеск в песке за плечом Афины, и все мысли о когда-то усвоенных принципах вылетели у него из головы. Все затопил страх, и из-под песка послышались отчаянные вопли, словно голоса целой армии похороненных заживо людей.
— Кай, ты сможешь это сделать, — сказала Афина, оглядывая пески. — Держись за мой голос.
Она начала нараспев читать мантры, предшествующие погружению, и мерный ритм ее голоса подействовал подобно успокаивающему лекарству.
— Это видение, созданное мной. Это царство спокойствия. Я хозяин этого царства. Кай, повторяй это вслед за мной.
— Я хозяин этого царства, — повторил Кай, стараясь поверить этим словам.
В песке сгустившимся темным пятном проявился силуэт чудовища. Оно кружило под ними, поднимаясь к поверхности неторопливыми толчками металлического тела. Оно знало об их уязвимости и не спешило убивать свои жертвы.
— Говори увереннее! — прошипела Афина. — Я не больше твоего хочу видеть это создание.
— Я хозяин этого царства! — закричал Кай.
— А теперь создай для нас безопасное укрытие, — посоветовала Афина.
Кай постарался собраться с мыслями, несмотря на движущийся под ногами песок. Левиафан скользил под ними, его невероятно огромное тело, растянувшееся на километры, окружило Кая и Афину.
Он знал, что это такое, но знание только усиливало желание держаться подальше от ужасного монстра.
— Я знаю, где будет безопасно, — произнес он.
— Покажи мне, — попросила Афина.
В бесплодной пустоте своего сознания Кай медленно, камень за камнем, начал рисовать крепость из света. Вокруг них начали подниматься воображаемые башни, сводчатые корпуса, крытые сады и трехрядные галереи. Позолоченные арки, балконы и минареты, украшенные нефритом, жемчугом и янтарем, образовывали сооружение, рожденное воображением и воспоминаниями.
Это была крепость из древних времен, чудо света, которое давно прекратило свое существование.
