Ник Перумов - Хранитель Мечей. Одиночество мага. Том 1
вдруг припомнились стихи. Клара добыла эту книгу в странном, уродливом мире, не знающем волшебства, и немало билась, прежде чем сумела найти адекватный перевод.
Ну что ж… «Хранить – это тоже почётное дело»,[6] – вспомнилась другая строчка. И он будет хранить роковое оружие, воплощённую ненависть и квинтэссенцию разрушения. Надо убираться прочь из этого мира. Чем скорее тут забудут о некроманте Неясыти, тем лучше.
А как же Тень?
Но если лишить Её главного и лучшего оружия?..
Она создаст другое. Это просто вопрос времени. Что для Неё несколько столетий!
И, значит, он не имеет права уходить. Во всяком случае, не сейчас.
Постой, – сказал он сам себе. – Не слишком ли самонадеянно? С этой не то Тьмой, не то Тенью не справилась бы и вся Гильдия боевых магов. Ты надеешься преуспеть? Брось, некромант, ты не рыцарь в сияющей броне, скачущий на белом коне и поражающий Зло. У тебя есть твоя работа. Ты сцепился с Инквизицией и проиграл, так не повторяй же этой ошибки. Теперь ты одинок и отвечаешь только за свою жизнь, но всё равно – берись за то, что тебе по плечу. Наверняка в Мекампе нужны будут услуги некроманта. Если, конечно, сюда уже не добрались инквизиторы со своим новым даром, невесть как и невесть от кого полученным…
Дорога зимой в степи тяжела даже для большого отряда, что уж говорить об одиночке! Фессу приходилось спать на снегу, и, если бы не магия, некроманту пришлось бы плохо. Он подозревал, что тот же Белый Совет или святые братья могут попытаться обнаружить это его волшебство, и потому старался не применять известные ему по ордосской Академии заклятья, используя то, что знал даже не воин Серой Лиги Фесс, а житель Долины магов Кэр Лаэда. Это отнимало силы, но дарило хотя бы относительное спокойствие.
Хищников он не боялся – звери сами спешили убраться с его дороги, несмотря на голод. Снегопады и мороз вычистили степь, за всё время Фессу не встретилось ни единого живого существа. Наверное, можно было б укрыться в Вечном лесу, добиться встречи с королевой Вейде, говорить с ней, стараться, чтобы она поняла… но нет – недаром Эйтери, добрая и умная гнома, сама выставила его за дверь. Он сейчас слишком опасен. Злая судьба идёт за ним следом, и, даже оказываясь среди расположенных к нему – взять, к примеру, тех же гномов, – он оставался одинок, совершенно и абсолютно.
Дракон, дракон, почему же ты взвалил на меня такую тяжесть?.. Твоя тайна отрезала меня от остальных. Я с радостью, быть может, остался бы в подземельях Подгорного Племени, помог бы Северу и его товарищам охотиться на неупокоенных, если бы…
А, что толку горевать о несбывшемся! Вперёд, некромант, вперёд, степь лежит перед тобой бескрайним белым ковром, узкую цепочку твоих следов быстро заносят метели, зима ещё только набирает силу, несутся от льдистых обителей вьюг молодые ветры, торжествующе воют, словно кажется им – будут они нестись так до самого южного океана, до Утёса Чародеев, и заморозят, закуют в сияющую броню даже зеленовато-ленивые полуденные просторы вод.
Напрасные надежды. Неколебимыми полками встанут на их пути тёплые степи, железными когортами вздыбятся горы – и потеряют стремительные северные воины весь прежний свой напор и ярость, просыплются безвредными снегопадами на горных склонах, выбелят речные долины – и нет их, как не бывало…
Но то будет ещё не скоро и не здесь. Далёк путь перед молодыми ветрами, вот и воют они, вот и толкают в плечи и спину, швыряются в лицо полными пригоршнями сухого и колючего снега.
Некромант шёл по пустой равнине, стараясь держаться гребней холмистых гряд, откуда ветры сдули снег. По правую руку темнел могучий ратный строй Вечного леса, но Фесс перестал даже и помышлять о том, чтобы войти под его своды. Нет, он пойдёт один. Или до предназначенного ему конца, или – до победы.
Знать бы только, в чём будет заключаться эта победа…
Или он бросит пламя войны в западные пределы, схватится грудь на грудь с засевшей там силой?
Или он дерзнёт потревожить прах Салладорца, презрев опасность и предупреждения?
Или он… или он повернёт сейчас на восток, к его неразгаданным тайнам – например, постарается отыскать таинственное убежище сородичей Даэнура?..
Вроде бы всё уже решено, но…
«Отрекись от некромантии!» – умоляла его Вейде. И по-своему была права.
«Ты не странствующий рыцарь», – говорил ему дракон. И тоже был по-своему прав.
И вот трижды нарушено Слово некроманта. И громаден долг перед Шестью Тёмными, который неведомо как отдавать…
И погибли друзья. И ты идёшь в никуда по белой пустыне, страшное оружие само в себе, и чувствуешь, как пожирает тебя изнутри огонь, тот самый огонь, что не принёс тебе победы в Эгесте. Не дай ему вырваться наружу, некромант. Иначе всё, за что ты сражался, на самом деле станет бессмысленным воспоминанием из прошлого, пламенной тенью, в последний раз взметнувшейся над погибающим, навсегда меняющим свой облик миром.
Иди, некромант. Иди. Топчи землю, отталкивай от себя оковкой посоха. Только не останавливайся, не обращай взоров на запад, не давай воли воспоминаниям – и безумие, охватившее тебя в Эгесте, отступит. Отступит и уже не вернётся.
…Фесс устраивался на ночлег. Не скупясь, огнём посоха растопил снег, подсушил землю. Его заметят? – пусть. Сейчас он жаждал драки, боя, сражения, битвы: когда не он будет нападать, а нападут на него.
Но куда там! Кому в Эвиале по силам засечь это его чародейство, построенное по неведомым тут законам? Ни Анэто, ни Мегана, несмотря на всю её силу, тут не преуспеют. И остановить его они не сумеют тоже. Он – не Разрушитель! Он пришёл сюда сделать свою работу. Не больше, но и не меньше. Без высоких слов, молча. У него будет своя война.
Расстелив вручённый предусмотрительной Эйтери подбитый пухом плащ, Фесс воткнул в оттаявшую землю посох. Каменное навершие осталось чуть светиться, словно ночник – ночник из навсегда минувшего детства, куда не смогут вернуться даже величайшие из великих магов…
Он тогда боялся темноты. Качество, совершенно недопустимое для мага Долины. Отец смеялся, мама ахала. Тогда они ещё были живы… и именно мама всё-таки сжалилась тогда над ним, зажгла у него в спальне ночник, всегда горевший ровным, неярким, тёплым светом, желтоватым, словно янтарь.
Такого же оттенка, как и навершие на его посохе. От древка волнами расходилось тепло. Фессу приходилось терпеть боль отката, но иначе он просто пропал бы в ледяной степи.
А так он даже приспособился спать с этой болью.
Не два, не три дня – полных десять дней пробирался усталый путник вдоль западного рубежа Вечного леса. Эльфы не покидали своей зелёной крепости – Светлые эльфы не любили холодов. Конечно, возможны были набеги немирных степняков, равно как и воинственных половинчиков, но ни одного дальнего дозора Фесс не встретил. «И хвала Спасителю», – как сказала бы тётя Аглая.
Однако мало-помалу снегов становилось всё меньше, с запада уже дышало тёплыми ветрами Море Призраков, и вот настал день, когда сапоги Фесса вместо снега ступили на твёрдую землю.
Он был на рубеже Мекампа. Где-то здесь неподалёку, в холмистых, поросших редкими рощами долинах, лежали поселения «немирных половинчиков», тревоживших своими дерзкими набегами саму королеву эльфов Вейде. Где-то здесь в неволе томились эльфийские девы, которых вот-вот должны были погнать в цепях на рабские рынки…
Твоя кровь уже кипит, некромант? Ты уже прикидываешь, откуда и как нанесёшь свой удар? Ты представляешь, как гордо собьёшь одним ударом глефы цепи с несчастных, ты уже видишь их слёзы благодарности?
И ты равнодушно перешагнёшь через труп половинчика-стража, имевшего несчастье оказаться у тебя на дороге.
«Ты не странствующий рыцарь», – вновь припомнилось ему. Ты защищаешь живущих от тех, кто вырван из могил. Если ты окажешься перед выбором – защитить ли приговорённого к смерти убийцу, на которого напала орда «зомбей», или же пройти мимо – мол, ему всё равно погибать, – что ты сделаешь?.. О да, ты прекрасно знаешь ответ. Ты не пройдёшь мимо. Ты ввяжешься в драку. Потому что ты – некромант. Сторожевой пёс живых. Натасканный, обученный на мёртвых.
И пусть будет так!
…Но эльфиек оставлять в рабстве нехорошо… Как-никак он обещал Вейде. Пусть даже она не приняла его обещания – но он выполнит его всё равно. Быть может, хоть так чуть ослабнут неподъёмной тяжести цепи, сковавшие душу, оледеневшую и замёрзшую после гибели друзей и Рыси…
К вечеру Фесс отыскал некое подобие тропы – и то лишь потому, что был волшебником, обучившимся этому искусству ещё в Долине – искусству видеть незримые следы. Как известно, никому ещё, даже эльфам, непревзойдённым мастерам лесной войны, не удавалось выследить половинчика в зарослях. Малыши словно растворялись в подлеске, исчезая беззвучно и бесследно. А потом из чащи летели меткие стрелы – зачастую отравленные.
