Дэн Абнетт - Пария
Но я все еще лежала на полу — поэтому согнула левую ногу и подсекла обе ее ступни, пока она не успела придти в себя.
Она тяжело грохнулась, так, что задрожал пол, и в спертый воздух поднялась еще одна туча пыли. Я откатилась в сторону, чтобы встать на ноги — но в пылу битвы совсем забыла, в каком месте чердака нахожусь.
Пол закончился, дальше был пролом, а под ним — примерно два метра до чердачного помещения, расположенного ниже. Я попала прямо в него и приземлилась крайне неудачно, очень сильно ударившись правым локтем и запястьем. Падая, я наделала много шума. Сверху упало несколько старых досок, левой пяткой я треснулась в пол так, что пробила дощатое покрытие и сделала дыру в оштукатуренном потолке под ними. Из этой дыры пробился тусклый лучик света.
Она спрыгнула, приземлившись рядом со мной и снова попыталась схватить меня. Я уклонилась, развернувшись на сто восемьдесят градусов и смогла блокировать следующие два удара, хотя от этого боль в моей правой руке стала просто зверской.
В ответ я провела прямой удар — и попала, куда хотела. Она едва заметно пошатнулась, а я повторила движение, нанеся новый прямой удар — на этот раз, увеличив его силу и размах.
Я знала, что она не может не заметить его и попытается отклониться с линии удара. Вообще-то, именно на это я и рассчитывала.
Потому что стояла прямо на подоле ее длинного платья.
Она попыталась уклониться, но одеяние удерживало ее на месте — и она потеряла равновесие. Мой удар достиг цели, конечно, не причинив особого труда — но дело было сделано: она оступилась и полетела на пол. Монашеское облачение одержало над ней победу — ведь, хотя она и выглядела в нем достаточно убедительно, она явно не привыкла носить его.
Она всем телом грохнулась на пол — и пробила его.
Целая секция трухлявых досок и перекладин под ними, не в силах дальше выдерживать такое обращение, с оглушительным треском проломилась от удара, подняв вихрь пыли и щепок. Вместе с порядочным участком пола, она шумно рухнула в расположенный внизу коридор.
Но, начав разносить старое и обветшавшее здание, не так-то легко остановиться. Видавший виды пол с протестующим скрипом стал оседать под моими ногами. Не успев найти точку опоры, я «солдатиком» полетела вниз. Падала я довольно долго и, даже с приземлением сопутствующие эффекты не закончились. На меня дождем посыпались обломки дерева, сланцевые плитки, доски и хлопья изоляционного волокна.
На долю секунды я почти лишилась чувств. Падение вышибло из меня дух. Рухнувшая следом балка треснула меня по голове так, что потемнело в глазах. Я безостановочно кашляла от пыли.
Мы рухнули в коридор на верхнем этаже, который называли Верхним Переходом. Его стены были обшиты деревянными панелями, свет давали газовые лампы, расположенные на стенах через равные интервалы. Но сейчас, даже в освещенном коридоре видимость была не лучше, чем на темном чердаке наверху. Клубы пыли висели в воздухе, как густой, желтоватый осенний туман, который поднимается с болот к югу от Врат Мытарств. Лампы только ухудшали видимость едва заметные в воздухе, словно в белом дыму. Пожалуй, наверху, в темноте, я лучше могла различать предметы. Собственно, все, что я видела здесь, были куски штукатурки, обломки досок и разбитых балок, которыми была усеяна ковровая дорожка, лежащая в коридоре.
Я осмотрелась, увидела стену и прислонилась к ней, чтобы откашляться. Я услышала звонок. От нашей потасовки наконец-то включилась сигнализация, реагировавшая на постороннее присутствие в Зоне Дня. А потом я услышала шаги — кто-то поднимался по лестнице… или это просто биение крови у меня в ушах?
Мою правую руку пронизывала пульсирующая боль в локте и запястье, левое колено — тоже; я была уверена, что балка, треснувшая меня по голове, содрала кусок кожи с моего скальпа — там болело сильнее всего.
Борясь с головокружением, я пыталась высмотреть ее в тумане. Желтая пыль казалась ядовитой, словно серные пары. Я думала, какие древние остатки клея, шерсти и штукатурки поднялись в воздух, когда мы сломали пол. Какое затхлое старье я сейчас вдыхаю?
Я подняла с пола обломок балки — возможно, как раз той, что ударила меня по голове — и сжала его в руке, словно импровизированное оружие вроде каменных скребков, которые использовали первобытные люди.
Куда она делась? В клубах пыли прямо передо мной возникла фигура. Она пыталась сбежать.
Я погналась за ней. Она нашла дверь в конце коридора и с шумом распахнула ее, впуская внутрь дуновение прохладного ветра, которое отнесло в сторону вездесущую пыль. Я снова раскашлялась.
Я услышала оклик, и увидела Юдику, бегущего по коридору вслед за мной. Его лицо было мрачно. В руке он держал автоматический пистолет, заряжая его на ходу. Я узнала оружие — это был «Гекатер 116». Я видела такой в книгах, которые нас заставлял штудировать ментор Заур. Его барабан вмещал сорок пуль, дальность выстрела составляла почти полкилометра — то есть, небольшие металлические заряды пробивали большую часть поверхностей, включая стандартную индивидуальную броню. Оружие поблескивало вороненой сталью, его украшала элегантная черно-белая костяная рукоять. Пистолет явно был сделан на заказ — эдакая выпендрежная штучка, которую не купишь в простой оружейной лавке.
Выпендрежная штучка. Ведь в это теперь превратился Юдика? Шишка на ровном месте, господин дознаватель со сделанным на заказ пистолетом и — куда же без этого — готовый лопнуть от сознания собственной важности.
— Чужой в здании, — бросила я, прочистив горло и сплюнув.
— Ясно, — ответил он. — Где?
Я ткнула пальцем.
— Отойди назад, — произнес он. — И включи свой манжет.
— Чего? — возмущенно воскликнула я. — Она — телекинетик. И очень сильный.
— Включи свой манжет! — потребовал он. — Бета, это не мой приказ! Это сказал секретарь. Если ты не будешь глушить — мы сможем отследить ее мысли.
Да неужели? Я не знала, что кто-то в Зоне Дня обладает подобными способностями. Но, с другой стороны, нам не положено было знать о том, что может секретарь или другие менторы. И нам никогда не приходилось наблюдать их действия при попытках проникновения извне.
Я включила манжет.
Юдика поднял пистолет и двинулся по коридору. Похоже, он умел обращаться с оружием — но ведь он учился у Заура, так же, как и я.
В воздухе по-прежнему висела пыль, но видимость стала чуть лучше. Мы заметили ее — она мчалась по узкой лесенке, ведущей обратно на чердак. Возможно, она решила выбраться той же дорогой, по которой пришла, и сбить нас со следа в огромном и запутанном чердачном помещении.
Юдика ринулся за ней. Я держалась позади него — достаточно близко, чтобы увидеть, как он поднялся наверх и прицелился, высунувшись из люка в чердачном полу. От выстрела в закрытом пространстве у меня заложило уши. Из пистолетного ствола вырвалось пламя. Пули попали в балку, большой деревянный ящик, набитый пустыми бутылками и раскололи пару плиток. При каждом попадании в воздух поднимались клубы пыли и взлетали фонтанчики щепок.
Сестра Тарпа нашла укрытие. Мы увидели, как, низко пригнувшись, она нырнула за кучу ящиков рядом с более надежным щитом — кирпичной шахтой дымовой трубы. Юдика снова выстрелил — на этот раз, по трубе; в воздух поднялось облачко красной кирпичной пыли.
Он помедлил, водя стволом, прицелился и выстрелил в третий раз. Он почти не промахнулся. Что-то плюхнулось на темные доски. Сначала я решила, что он попал в нее — но это был ее белый апостольник, изорванный и перепачканный.
Внезапно я ощутила дурноту — она опять решила использовать телекинез. Юдика снова собрался стрелять.
— Погоди! — заорала я.
Но он не послушался. Он снова выстрелил — на этот раз, очередью.
Сестра Тарпа появилась из-за трубы, широко шагнув навстречу пулям.
Она улыбалась.
На ней уже не было головного убора. Выйдя из укрытия, она сбросила и свое монашеское одеяние — оно уже превратилось в тряпку, покрытую копотью и пылью, так что, она избавилась от него. Движение, которым она сбросила платье, позволив ему упасть на пол за ее спиной, выглядело странно-сексуальным. Она походила на куртизанку, соблазняющую клиента в своем будуаре.
Сейчас, без мешковатого одеяния, она казалась еще выше и тоньше, чем я представляла. Она была одета в облегающий, как перчатка, костюм из коричневой кожи. Ее волосы, черные, как Древняя Ночь, были стянуты в тугой узел, чтобы можно было спрятать их под монашеский головной убор.
Она встретила летящие пули. Резкое, неуловимо-быстрое движение ее правой руки, которым она словно отгоняла надоедливого овода — и все заряды, развернувшись под углом девяносто градусов, врезались в нижнюю часть крыши, откалывая куски сланцевых плиток.
Юдика зарычал от досады и выстрелил снова.
![Дженнифер Арментроут - Отсчет [litres]](/uploads/posts/books/1835/1835.jpg)