Джеймс Сваллоу - Где Ангел не решится сделать шаг
Сила его слов заставила хранителя замолчать. Когда Аннеллус снова заговорил, его раздражение пылало ледяным пламенем.
— Я всего лишь беспокоюсь за тебя.
Кано знал, что должен отвернуться и окончить разговор на этом месте, но понял, что не может.
— Не думаю, что ты понимаешь интересы людей, хранитель. Наш великий Империум? Это собрание индивидуальностей, разных людей, собравшихся вместе, чтобы построить нечто немыслимое. И у каждого из них разные сердце и душа, разные потребности и желания. Возможно, ты провел слишком много времени, глядя на великую башню, а не на камни, из которых она построена, — последние слова он произнес, умышленно копируя задиристую манеру Аннеллуса, после чего, наконец, повернулся, чтобы вернуться на мостик.
— Тот, кто не подчиняется правилам, рискует быть осужденным, — сказал ему вслед хранитель. — Это факт, независимо от того, какие у тебя потребности и желания и что тебе говорят твои сердце и душа.
Остатки терпения Кано лопнули, и он резко развернулся, подняв руку и ткнув пальцем в Аннеллуса.
— Ты…
— Адъютант! — за его спиной раздался крик, резкий и громкий, как выстрел болтера. Капитан Ралдорон шагнул через открытый люк и подошел к ним, глаза сузились.
— Докладывай!
— Кано кое-что объяснял мне… — начал Аннеллус, но Первый капитан взглядом заставил его умолкнуть.
— Я обратился не к тебе, хранитель, — бросил он. — Чем бы ты ни отвлекал моего легионера, ты прекратишь это немедленно.
Эти слова дали понять, что Ралдорон слышал часть, если не всю беседу. Кано не придал этому внимания и отчитался перед командиром. Он быстро сообщил об атаке орка-псайкера и разрушении пульта управления. Капитан невозмутимо выслушал, не делая замечаний, и заговорил только после того, как Кано закончил.
— Собрать раненых, отходим на абордажный корабль. Мы получили приказ установить термические заряды на скитальце и уничтожить его.
— А остальные корабли орков? — спросил Аннеллус.
— Кораблей орков не осталось, — ответил Ралдорон, поморщившись. — Альфарий, наконец, связался с нашим примархом. Альфа-Легион утверждает, что полностью уничтожил заразу чужих в поясе Кайвас и благодарен Кровавым Ангелам за содействие. Блокада завершена, а уничтожение этой громадной рухляди ознаменует ее конец. — Он надел шлем. — Ангел приказывает нам вернуться на корабли и готовиться к следующей операции.
— Есть предположения, где она будет проходить? — спросил Кано, его перепалка с Аннеллусом на время забылась.
Замки шлема Ралдорона щелкнули.
— Надеюсь там, где мы сможем вести настоящую войну.
На всех палубах боевого корабля «Андроний» шла подготовка к боевым действиям. Под непосредственным руководством представителя Фулгрима лорда-коммандора Эйдолона воины III легиона Астартес приводили в порядок клинки и доспехи. Их части стягивались к цели 63-го Экспедиционного флота — системе Исстваан. Ведомые магистром войны Хорусом Луперкалем объединенные силы Сынов Хоруса, Гвардии Смерти, Пожирателей Миров и Детей Императора сосредотачивались, чтобы наказать инакомыслящие миры Исстваана.
Это была одна истина. Другая скрывалась за ней, окруженная тенями и секретностью, и раскроется только некоторое время спустя.
В данный момент ни грядущая битва, ни великие планы магистра войны не тревожили мысли апотекария Фабия. Пока каждый воин легиона по-своему готовился к сражению — в тренировочных клетках, медитируя или занимаясь эфемерными искусствами, Фабий находил душевное спокойствие здесь, в своем лабораториуме.
Зал был слабо освещен, но не темен. Отблески экранов когитаторов и биокапсул, расставленных по помещению, придавали ему холодный голубоватый оттенок, который Фабий находил успокаивающим. Здесь он мог работать над головоломками плоти и генома, которые так очаровывали его, не опасаясь вмешательства или вопросов менее любознательных и более консервативных братьев.
Других, возможно, раздражали средства и методы, которыми он пользовался, вынуждая его работать в этом секретном месте, словно эксперименты были чем-то неправильным. Но он знал, что люди с ограниченным разумом скажут, если столкнутся с его работами. Иногда гению необходимо трудиться в тени, и если искусству Фабия для признания понадобится тысяча или более лет, значит быть посему. Он уже улучшил себя, чтобы гарантировать такую долгую жизнь.
Апотекарий прервался и залюбовался результатом: тонкий лоскут человеческой кожи, аккуратно срезанный с живого донора, измененный при помощи генной инженерии в материал, более напоминающий эпидермис бронированного змея. Со временем этот процесс можно перенести на объект за пределами лаборатории, уплотнив кожу даже сильнее, чем у оригинального органического шаблона космодесантников.
Фабий отогнул микрооптические линзы головной гарнитуры и пробормотал новую длинную запись в вокс-пробник, хранящий данные эксперимента.
Подняв глаза, он понял, что не один. За отблеском экранов стоял некто в силовом доспехе, полускрытый тенями, отбрасываемыми стазисными капсулами у дальней стены.
— Лорд-командор? — Фабий сначала решил, что это был Эйдолон.
— Нет, — раздался голос. — Твой командир занимается мобилизацией войск и полирует свой доспех.
Фабий положил лазерный скальпель и выпрямился, охваченный беспокойством. Лабораториум умышленно изолировали, спрятав его под огромным вестибюлем центрального апотекариона «Андрония». Доступ через потайной ход, скрытый декоративной мозаикой вестибюля, предоставили только нескольким избранным.
— Назови себя, — потребовал он.
— Не беспокойся, Фабий. Со мной секреты Детей Императора всегда в безопасности. — Фигура медленно вышла на свет, демонстрируя пустые ладони в жесте искренности. Апотекарий сразу же узнал гранитно-серый доспех легиона Несущих Слово.
— Эреб, — его тут же охватили сомнения, обеспокоенность из-за вероятности разоблачения смешалась с неуверенностью от хладнокровного приближения так называемого Первого капеллана.
— Как ты вошел?
Несущий Слово кивнул в сторону винтовой лестницы, ведущей в вестибюль.
— Я постучал. Наверное, ты не услышал? — он прошел, разглядывая содержимое химических ванн и органы, аккуратно расставленные на рабочем месте Фабия.
— Ты в самом деле казался весьма занятым.
— Кто позволил тебе войти сюда? — спросил апотекарий.
— Это имеет значение? — Эреб остановился перед рядом высоких стазисных капсул, каждая из которых была закрыта пласталевыми заслонками. — Я сказал правду. То, что ты делаешь здесь, немыслимо. Немногим людям хватило бы отваги подделать величайшее творение Императора.
— Я не подделываю, — возразил Фабий. — Я улучшаю. Совершенствую, — он нахмурился, Несущий Слово пытался отвлечь его. — Тебя не должно быть здесь. Это дело моего легиона.
Эреб покачал головой.
— Ну же, Фабий, не ограничивай себя. Ты должен признать, что значение твоей работы выходит далеко за рамки твоего легиона. Возможно, ты не отважился по-настоящему задуматься обо всех последствиях, но ты знаешь, это так.
Когда Фабий не ответил, капеллан продолжил.
— Я знаю, кое-кто посчитает твои… несанкционированные изыскания неприятными, но не я.
Фабий постепенно пришел к вопросу, который ожидал услышать Эреб.
— Чего ты хочешь?
Вопрос вызвал у Несущего Слово едва заметную улыбку.
— Всего лишь услугу.
Фабий поморщился, раздумывая над возможной ценой такой услуги.
— Зачем мне помогать тебе?
Фальшивая улыбка Эреба исчезла.
— Потому что в таком случае я буду у тебя в долгу. И заверяю, апотекарий, для тебя будет лучше записать меня в должники, нежели во враги.
Он на секунду прервался.
— Я буду считать тебя другом среди Детей Императора наряду с другими друзьями в остальных легионах.
— Другими друзьями, — повторил Фабий.
— Да, — подтвердил Эреб, кивая. — Мы на пороге великих перемен. Старые правила и структуры будут разрушены, сметены. Проницательные люди должны держаться вместе.
Он нажал на рычаг капсулы, и пластины раскрылись, показав тело легионера внутри, плавающее в густой маслянистой жидкости.
На первый взгляд воин казался мертвым. Бледно-серое обнаженное тело превратили в рваное месиво многочисленные порезы и травмы. Правый бок от грудной клетки до бедра был содран со звериной жестокостью. Правая рука заканчивалась сразу под локтем лоскутами кожи и обрывками сухожилий. На шее и груди тоже были видны тяжелые раны.
Лицо воина скрывала маска, закрепленная поверх ноздрей и губ, подобно душащей руке, а всклокоченные светлые волосы образовали неровный ореол вокруг головы. В брови были штифты выслуги, а на груди и плечах несколько боевых татуировок. Более всего бросалась в глаза эмблема легиона — алая капля крови на белых крыльях.
