Ник Перумов - Хранитель Мечей. Рождение Мага
Тень внезапно оказалась совсем рядом. Железо лат неожиданно сделалось нестерпимо, обжигающе холодным, в уши Императора ворвался мерный речитатив:
– Смерть, смерть, смерть, смерть…
Белая же перчатка, напротив, столь же резко раскалилась. Император едва не сбросил её от боли – он чувствовал, как трескается обожжённая кожа. Закричав, Император ударил, целясь в голову Тени; левая рука встретила лёгкое сопротивление, словно пробив слой воды. Тень взвыла, её отшвырнуло к самым воротам; Император рванулся вперёд, подхваченный злым упоением боя, когда человек убеждается, что его враг не неуязвим, чувствует боль и его могут повергнуть на землю пропущенные удары…
Тень, казалось, только этого ждала. Она двигалась очень быстро, намного быстрее любого смертного. Призрак взмыл вверх, к бойницам башни; за ним, словно хлещущая из раны кровь, тянулся белёсый след, постепенно тающая в вечернем воздухе дымка; однако спустя лишь мгновение тень уже оказалась внутри.
Император метнулся к двери… и услышал жалобный, сдавленный крик Агаты.
С Тенью они столкнулись в дверях. Призрак обрёл плоть, во всяком случае, некое её подобие – что-то ведь удерживало над землёй бесчувственное тело Агаты!
Второй удар Императора вновь достиг цели, однако Тень и не думала сопротивляться. Громадным прыжком она достигла сломанных ворот и куда быстрее самого резвого коня помчалась прочь – к Разлому.
Так для Императора началась дорога в Ничто.
* * *– Сюда сиганула, – мрачно сказал стрелок-разведчик, стоя в опасной близости от края Разлома.
Свита Императора застыла несколько поодаль. Взяв с собой лишь пару Вольных, правитель Мельина нагнулся над кипящим белёсым маревом. Дна у Разлома, как известно, не было. Заполнявший его туман считался смертельно опасным для каждого живого существа – маги Радуги уже успели составить длиннейшие каталоги чудищ, порождённых простым прикосновением этого тумана к плоти привычного для людей мира.
Они преследовали Белую Тень по пятам. Она словно бы дразнила их, то подпуская поближе, то вновь отрываясь и пропадая во мраке. Вдогонку летели стрелы, иные задевали цель. К утру они почти настигли тварь и всё-таки опоздали. Прыжок бестии видели легионеры сразу с двух наблюдательных постов, и сомневаться в их словах не приходилось. Белая Тень ушла в породившую её мглу, унося с собой несчастную Агату.
Император молча взглянул на своих спутников. Лица всех выражали соответствующую случаю скорбь, однако за этой скорбью явственно читалось – ну что ж, ничего не поделаешь, с Разломом сражаться не станешь, погибшую не воротишь, надо садиться в седло и выступать к Мельину, тем более что дел в разрушенной столице столько, что и за год не переделаешь.
Император сжал зубы и отвернулся. Белая Тень действовала явно разумно. Если ей просто нужна была еда, в её распоряжении было сколько угодно человеческих тел – начиная от легионеров и кончая им, Императором. Значит, Агата нужна была для чего-то иного. Значит, нужна былаживой! А раз нужна была живой – значит, что же, в этом белом тумане можно и не превращаться невесть во что?
А если предположить, что Агата и впрямь кому-то понадобилась, – то кому? Силы Разлома не ведут целенаправленную войну против Империи. Разлом сейчас подобен океану, что время от времени выбрасывает на берег различных морских див, но при этом никто не может сказать, что океан «враждует» с сушей.
Конечно, можно было предположить, что всё это – хитрая интрига Радуги, с целью заставить Императора… м-м-м… броситься головой вниз в этот самый Разлом. Но Семицветье и близко не подступало к магии Разлома, им такая волшба не по плечу. Нет, здесь что-то иное, совсем иное…
Напрашивался только один вывод, почему именно Тайде стала жертвой пришедшего из Разлома охотника. Тому, кто послал сюда Белую Тень, нужны были те, кто причастен к тайне Алмазного и Деревянного Мечей. Что касается Иммельсторна – то здесь могла оказаться полезна только она, Тайде. Драгнир, насколько знал Император, добыл некий гном… правда, Каменный Престол так и не выдал его имени. Почти наверняка этот гном сейчас здесь, в Мельине, – сдавшаяся армия Подгорного Племени не вернулась домой, ворота подземелий не открылись ни для одного из выступивших в поход на Мельин. Значит, можно попытаться выяснить, не пропадал ли кто… хотя нет, Тень была только одна, второй не удалось бы проскользнуть незамеченной. Не исключено поэтому, что второе явление этого добытчика ещё впереди.
Итак,имнужны Мечи – почти наверняка. Зачем – сейчас не так уж важно. Главное – то, что у этого Разлома, судя по всему, есть-таки дно и в белой мгле пролегают свои дороги. А отсюда логично вытекает, чтознающийчеловек отыщет дорогу и там.
Снизу, как всегда бесшумно, вырвался узкий длинный язык клейкой белой субстанции. Потянулся вверх, а затем, внезапно, словно надломленный, упал на Императора. Стрелок успел в последний миг отпрыгнуть, но правитель Мельина не пошевелился. Лишь взлетела навстречу падающей с небес белёсой хищной змее рука, закованная в магическую латную перчатку. Белая муть потекла по гладкой кости… потекла, внезапно потемнела, загустела и вспыхнула – прозрачным синим пламенем, словно спирт у алхимика.
Миг спустя от чудовищного белого рукава не осталось даже и следа.
К Императору со всех ног ринулась свита, однако он остановил её властным жестом.
– Со мной всё в порядке. Я хотел сжечь эту тварь, и я её сжег. А теперь я хочу проверить, может ли человек спуститься туда!
Раздался дружный крик ужаса. Испытанные легаты и центурионы не выдержали – их повелитель собирается покончить жизнь самоубийством! Что же будет тогда с Империей, с легионами, со всеми, кто сражался против Радуги в недавней войне? Уж маги не упустят такого шанса отомстить…
А Императора пьянила, тянула вниз та сказочная лёгкость, с какой ему удалось расправиться – впервые! – с одним из порождений Разлома. Получалось, что его творения даже опаснее после того, как обрели плоть, – с ними приходилось сражаться обычным оружием, и без потерь не обходилось. А тут…
– Я иду вниз, – раздельно повторил Император. – Вместо меня командование примет… Клавдий, командир легиона Серебряных Лат. – Правитель Мельина отстегнул от пояса кожаный футляр с большой имперской печатью, широко размахнулся, бросил прямо в руки оторопевшего, но успевшего поймать его Клавдия. – Если я не вернусь, значит, ему править от моего имени. Но лишь до тех пор, пока я не вернусь!..
И, подхваченный странной, пьянящей лёгкостью, Император сделал шаг в пропасть.
