Ник Перумов - Гибель богов (Книга Хагена)
Однако мрак Неназываемого не довольствовался одним лишь безжизненным камнем. Черные нити тянулись вверх, на серое унылое небо этого обреченного Мира; невольно мы проследовали за ними взглядами.
И тут взору моему открылась картина, которую я буду помнить и на смертном одре, если только таковое мне суждено. Я увидел просторную равнину под затянутыми тучами небом; тут и там виднелись квадраты возделанных полей, стояли какие-то постройки, дома и хижины, то поодиночке, то кучками; по узким проселкам неспешно тянулись упряжки волов, изредка проезжали конные. Между домами сновали люди — обычные Смертные, если только не считать пары ветвистых, почти что лосиных рогов на голове у каждого. Обитатели этого мира были заняты своими повседневными делами, не подозревая, наверное, о всей этой Магической Войне и о вторжении Разрушителя. Сперва я не понял, зачем Читающий привел сюда наши взгляды…
Сразу во множестве мест — на полях, в рощицах, прямо на деревенских улицах — стали появляться черные воронки, земля обращалась в нечто, не имевшее ни единой отличительной черты, кроме одного лишь своего цвета. Воронки начали неспешно кружиться, сначала совсем медленно, затем все быстрее и быстрее. Из воронок вырвались на свободу длинные черные нити, очень напоминавшие щупальца неведомого морского чудовища. Нити тянулись в разные стороны, и все, к чему они прикасались, тотчас же обращалось в частицу тела Неназываемого, сливаясь с его великой пустотой.
Охваченные ужасом, местные обитатели беспомощно заметались взад-вперед; кто-то, наиболее стойкий и отважный, попытался обороняться, но никакое орудие не могло причинить вреда Неназываемому. Другие бросились в дома, как будто там их могло ждать спасение; передо мной развертывались душераздирающие сцены, матери, уже по колено во мраке, пытались поднять повыше детей; я видел, как высокий мужчина отчаянным усилием забросил молодую женщину с прижавшейся к ней девочкой на крышу амбара; забросил — и повалился сам, поглощенный бездонной, ненасытной утробой. Спустя мгновение во Тьме скрылась и крыша с двумя человеческими существами, застывшими в страстной мольбе к Небу.
— Будь я проклят во веки веков, Хедин, — услышал я полубезумный шепот Ракота. — Будь я проклят, что сотворил такое!
— Проклятиями ты горю не поможешь, — угрюмо ответил я.
Это были самые черные минуты моей жизни. До этого мне казалось, что я пережил их, когда стоял перед Судом Поколения. Теперь я понимал, насколько я ошибался. Увиденное палило душу неугасимым огнем, я понимал, что отныне не буду знать покоя до тех пор, пока не только не остановлю Неназываемого, но и не найду способа вернуть к жизни его жертв, сделав так, чтобы все происшедшее показалось бы им всего лишь страшным сном.
Читающий, несмотря на охвативший его панический ужас, тем не менее мужественно сообщал мне о переменах в магических силах, поддерживающих жизненные токи Упорядоченного; я пытался отыскать то решение, о котором говорил Великий Орлангур. Быть может, поняв действие Неназываемого на колдовские энергии, я найду и противодействие его неудержимому напору?
Все было напрасно. Распадались цепи заклинаний, удерживающие в повиновении ужасные по мощи потоки магических эманаций; силы сходили с ума, добавляя разрушений, разрывая на части целые слои Реальности. Волны энергий били в черную гладь наползающего мрака, били — но все без толку. И до сих пор я не видел ни малейшего признака того, что Молодые Боги начали действовать. Читающий попытался отыскать следы их заклинаний в эфире подле Обетованного, но потерпел неудачу. То ли Боги по-прежнему очень старательно прятали свое колдовство на недоступные нам уровни — то ли вообще не предпринимали ничего. Последнему я поверить никак не мог и оттого снова и снова просил Читающего повторить попытку.
Словно червь, прогрызающий ход в мягкой плоти яблока, Неназываемый продвигался все дальше и дальше, становясь все больше и больше, раздуваясь, и каждую секунду ему требовалось все больше и больше пищи. В ткани Мира уже появилась гигантская прореха, исполинская полость, занятая неведомым существом.
Что могло остановить чудовище, лихорадочно думал я, глядя на все расползающееся черное пятно. Магическая сила? Нет, Неназываемый купался в ее потоках без всякого видимого урона. Все что угодно из нашего Мира, любая его составляющая годилась в пищу Разрушителю. Точнее, для расширения себя самого — то, что он делал с Упорядоченным, очень походило на пожирание, хотя на самом деле Неназываемый лишь обращал все, к чему прикасался, в часть своего собственного тела. Правда, телом это тоже назвать можно было бы только с большой натяжкой.
Но что же Молодые Боги, сколько они еще будут бездействовать? Я терялся в догадках. Неназываемый уже добрался до Миров, населенных людьми, равно как и иными Смертными и Бессмертными, я ждал ответа хозяев Обетованного, но тщетно.
— Сколько мы еще будем мешкать? — ударил кулаком по столу Ракот.
— А у тебя есть какая-нибудь дельная мысль? — огрызнулся я. — Если есть, выкладывай. Если нет — лучше помолчи!
— Извини, — смешался Ракот. — Извини, Хедин, я не хотел помешать тебе. Ясно, что, кроме тебя, решения не найдет никто. Остальные в него просто не верят. Вот как Хрофт, например.
Древний Бог не ответил, погруженный в прежние мрачные раздумья.
Я крепко зажмурился. Обычно мне никогда не требовалось ни тишины, ни одиночества для того, чтобы решить какую-либо трудную магическую задачу, так повелось еще со времен моего Ученичества — мне необходимы были суетня и шум вокруг, это словно бы подстегивало меня, заставляя действовать, точно на войне. Уже тогда я неосознанно готовился к ней, но понял это много позже.
Решение должно существовать! Его просто не может не быть. Что-то в самой глубине сознания подсказывало мне, что отгадка лежала не в сфере высших магических сил, не в некоем их невероятном сочетании, на подбор всех составляющих которого могли уйти годы, в то время как мы располагали лишь несколькими днями, в лучшем случае — неделей. Да еще и Великий Орлангур со своими темными, загадочными словами… Что-то нужно было от нас гордому Духу Познания, для чего-то он приберегал нас, помогал и поддерживал в почти безнадежной борьбе с Молодыми Богами. Третья Сила никогда ничего не делает просто так. У меня мелькнула даже безумная догадка, что Золотой Дракон тем или иным способом прознал о грядущем вторжении Неназываемого и начал загодя готовиться к отпору…
Ракот неожиданно поднялся.
— Что-то Сигрлинн давно не видно, — сообщил он. — Пойду поищу…
— Будь осторожен, — думая о другом, отозвался я, заметив содрогающийся конец магической цепи, все еще намотанной на руку Восставшего. Не доверяя моим Сторожевым заклятьям, он, не удержавшись, прибавил к ним и свое.
За Ракотом закрылась дверь. Я вновь погрузился в тягостные размышления.
Итак, какая сила еще осталась в нашем Мире, сравнимая по мощи с Молодыми Богами? Орлангур и Демогоргон? Быть может, но Соборный Дух никогда ничего не предпримет без своего брата… А, собственно, откуда я это взял? Так говорили когда-то те ушедшие Маги, которых мы теперь называем Древними, но, быть может, они все-таки ошибались?
Так. Кроме них, еще, пожалуй, Лунный Зверь… Но нет, это уже натяжка, я слишком хотел бы этого, и сознание невольно преувеличивает могущество этого величайшего чародея, величайшего Мага среди зверей, сплавившего свой разум волка с еще Тьма ведает какими, и человеческими, и нечеловеческими…
Нет, не обманывай себя, подумал я. Нет и не может быть никого могущественнее Богов — разве что Владыки Хаоса да сам Творец. Может, хозяева Обетованного заняты сейчас тем, что пытаются подать ему весть? Порази меня силы божественные и заповедные, если я знал, как это можно сделать.
«Не рассчитывай ни на кого, — сказал я себе. — Решение, если только оно есть, совсем не там».
— Скоро он будет здесь, — услыхал я мертвый голос Старого Хрофта. — Посмотри, как быстро он растет… Еще немного — и он заполнит все Упорядоченное. Интересно, с кем тогда станет враждовать Хаос?
— Ты что, Хаоса ведь тоже не останется, — ответил я. — Неназываемый на Реальности не успокоится, он сожрет и весь Хаос тоже, не беспокойся, Хрофт.
— Какая мне разница, — не уловив иронии в моем голосе, уныло ответил Древний Бог. — Для нас все кончено…
Я хотел пристыдить его, воззвать к его мужеству — невыносимо больно было видеть неустрашимого Отца Дружин в столь жалко-размокшем виде, но тут вернулся Ракот, а за ним в дверь осторожно вошла Сигрлинн, к моему удивлению, освобожденная от пут Ракота.
— Она хотела побыть с нами, — отвечая на мой молчаливый вопрос, пояснил Ракот. — По-моему, вреда от этого не будет.
Я поднял глаза на Сигрлинн. Она казалась спокойной, даже слишком спокойной. Однако я не мог поверить, чтобы она вот так просто примирилась со своей участью.
