Энди Смайли - Адептус Астартес: Омнибус. Том I
— Ну конечно, — ответил Деният, — ничего другого я не ожидал. Ты верно служил мне, Сарпедон, хотя и исполнял свою роль неосознанно. Необходимость убивать тебя причиняет мне немалую боль. Но ты насмерть будешь сражаться за тот самый Империум, который ты же учил презирать, поэтому я должен убедиться, что ты не помешаешь мне в будущем.
— Я ненавижу Империум. Но не его людей. Люди его невиновны.
— Невиновность — это ложь, придуманная слабыми и испуганными умами, — ответил Деният.
— Ну, тогда, я не думаю, что можно что — то ещё к этому добавить.
— Это точно, магистр ордена Сарпедон. Я покончу со всем этим без промедлений.
— Я к твоим услугам, — Сарпедон присел на оставшихся у него пяти ногах, отведя топор Меркаэно вниз, чтобы сразу атаковать.
Ауспик систем прицеливания Денията замигал, регистрируя Сарпедона и пересылая информацию внутренним когитаторам дредноута. Сарпедон с воплем отскочил в сторону от целого шквала ракет, выпущенных Дениятом, и по мостику «Фаланги» загуляла яростная буря.
14
Скауты принесли вести о том, что демоны грузят в свои боевые машины боеприпасы, груды тлеющих черепов, стрелы для баллисты из заколдованной латуни. Механический скорпион наполнялся кипящим ядом, набухающие биомеханические мешочки с отравой тонули в клубах пара, демоны карабкались по его лакированному панцирю.
Вести достигли рубежей Имперских Кулаков. Магистр ордена Владимир принял решение незамедлительно, хотя, по сути, решать уже было нечего.
Лорд-инквизитор Колго гордо выступил из рядов защитников, его Сёстры Битвы окружали его, отсветы костров демонов плясали на его отполированных терминаторских доспехах. Он смотрел, как толпы демонов зашевелились, обратив на него внимание.
— Холуи варпа! — крикнул Колго, — вот о чём вы молились. Вот почему вас исторгли кишки имматериума. Чтобы вы встретили нас, подданных Императора, щит человечества, и вы получите то, о чём просили. Веселитесь, когда мы будем резать вас на части. Возносите благодарности, когда мы будем расстреливать вас. Именно этого вы желали. Идите, мы насадим вас на наши клинки!
Демоны выпрыгнули из — за руин, служивших им баррикадами, вопя в ответ. Вестники их богов орали и голосили песни варпа, тьма сгущалась вокруг, как при затмении далёкого солнца.
Имперские Кулаки ринулись прямиком во тьму.
На столах Сигизмунда Тактика были воспроизведены дюжины сражений в миниатюрах из камня, некоторые изображали тщательные точные атаки, проведённые при полном взаимодействии сил Имперских Кулаков, безупречно скоординированные, отряды, прикрывающие друг друга и ловящие противника в смертельный ураган перекрестного огня. Другие демонстрировали битвы на истощение, в которых Имперские Кулаки полагались на выносливость своих улучшенных тел и снаряжение, в то время как противник не выдерживал напряжения сил. И уж совсем немногие показывали стремительные штурмы, лобовые атаки в самое пекло, где лишь у космодесантника была хоть какая — то надежда на выживание. В «Кодексе Астартес» было записано, что нельзя использовать космодесантника подобным образом, что ценность его для Империума слишком велика, чтобы её не учитывать, бросая воина очертя голову в пасть окопавшегося противника. Но «Кодекс Астартес» не мог охватить все возможные битвы. Он не мог предсказать, что однажды враг вторгнется на саму «Фалангу», и вопрос её выживания или разрушения будет решаться в одной последней отчаянной битве на открытом месте лицом к лицу с врагом, а у магистра ордена не останется никаких фокусов в арсенале, чтобы превратить подобное сражение во что — то отличное от дуэли до смерти.
Владимир и Колго возглавляли наступление. Уже действующие орудия боевых машин демонов швыряли в центр наступающих сил Имперских Кулаков пылающие кометы, подбрасывавшие бронированные тела в воздух. Демоны хлынули им навстречу, без всякой организации и порядка, просто поддавшись жажде битвы, распространившейся среди них подобно огню.
Таков был предначертанный им путь. Владимир обнажил Клыки Дорна и нырнул в гущу демонов. Колго последовал за ним, ротаторная пушка грохотала, стволы её раскалились. Все остальные Имперские Кулаки вступили в бой с врагом. Если им суждено умереть, то они сделают это, защищая свой орден. Лишь немногие из них допускали мысль, что смогут пережить эту битву.
Сарпедон проскользнул по палубе мостика под ракетами, с грохотом разрываемого воздуха пролетевшими ему за спину, волна горячего воздуха из сопл обдала его. Звук взрывов позади него был невероятно громким, это даже был не звук, а сплошная стена белого шума, заглушившая всё вокруг, кроме чужеродного эха, катившегося по мостику «Фаланги».
Сарпедон был готов к ударной волне. Основной удар он принял плечом и позволил силе взрыва отшвырнуть его к подножию трона, передние ноги подогнулись под ним, гася силу удара. Отец Гиранар исчез в дыму и пламени. Разбитые части консолей полетели вниз, куски обгорелого металла и проводов. Трещины побежали по смотровому экрану, портя вид Сокрытой области чёрными зазубренными пальцами.
Сарпедон заполз в сомнительное укрытие за ближайшей статуей — апотекарием Имперских Кулаков, выполненном в золоте.
— Неужели ты думал, — раздался искусственный голос Денията со стороны трона, — что я буду не готов к встрече с тобой однажды? Тобой, или кем — то вроде тебя. Почему же ещё на твой взгляд я выбрал тело дредноута?
Сарпедон протащил себя ещё на пару шагов вперёд, скрючившись за статуей чемпиона Императора из какой — то былинной кампании. Было похоже, что его нервная система вышла из строя от взрывов ракет, ноги не координировались, а в ушах звенело.
— Если ты знаешь будущее, — выдавил Сарпедон, пытаясь сфокусироваться на окружающей обстановке, — то ты, должно быть, в курсе, как всё закончится.
Ответом послужил ещё один ракетный залп, три закрученных спиралью инверсионных следа, понеслись в сторону Сарпедона. Космодесантник бросился через ступени, ведущие наверх к трону. Чемпион Императора исчез в шквале золотой шрапнели, две другие ракеты с рёвом пронеслись мимо, поразив смотровой экран. Сарпедон пальцами и когтями вцепился в боковую стену пьедестала трона. Он отметил взрыв боли на половине лица в некой отстранённой, солдатской манере, куски шрапнели ударили в его голову. Один глаз внезапно отключился, поле зрения сузилось вдвое и потеряло глубину, происходящее вокруг стало ещё более потусторонним.
Огромные куски экрана похожие на чёрные стеклянные кинжалы отваливались от стены и разбивались вдребезги при ударе о палубу. Части Сокрытой области, казалось, пропадали бесследно, тьма накрывала галактику кусок за куском, похожая на разбитую мозаику упадка.
Нервная система Сарпедона включилась, и мучительная боль в бёдрах подсказала ему, что он ранен гораздо серьёзнее, чем думал. Он посмотрел вниз на мягкое месиво фибромаскулатуры и разломанный экзоскелет. У него осталось только три ноги, несколькими ступенями ниже валялись части мутировавших конечностей. Не удивительно, что он с трудом контролировал себя. Он пытался отталкиваться ногами, которых у него не было.
Сарпедон прополз вперёд ещё немного, переместившись в тень трона. Деният был неясным силуэтом, свет смотрового экрана угасал, и, нависая над Сарпедоном, он не очень был похож на дредноута, скорее на видение, внедрённое Сарпедоном в разум Иктина — огромный, чудовищный, невероятно могучий, неуязвимый для обычного человека.
— На твоём месте мог быть любой, — продолжил Деният, крышки ракетных шахт закрылись на его руке. — Каеон мог привести орден в заблуждение. Горголеон. Иктин. Это могло случиться веками раньше или веками позже. Кто бы это ни был, я всегда знал, что однажды столкнусь с одним из вас. Для тебя это — конец. Для меня — просто ещё одно примечание.
Штурмболтер, смонтированный на руке с силовым кулаком Денията, ожил, и Сарпедон обнаружил, что смотрит прямо в его дуло. Деният больше не мог стрелять ракетами — Сарпедон был слишком близко, шрапнель слишком опасна. Деният не мог рисковать сейчас своим корпусом дредноута.
Сарпедон попытался вновь найти укрытие, но прицел Денията был слишком хорош. Первая очередь болтерного огня изрешетила ступень перед ним, золотые плитки и гранит исчезли из — под его руки. Два выстрела из второй пришлись ему в корпус, болты пробили керамит и вгрызлись в сросшиеся рёбра груди Сарпедона. Он почувствовал, как ломаются кости. Ощущение было отчётливым даже на фоне мощного удара, прокатившегося по нему. На груди образовались два отверстия с рваными краями, воздух коснулся его лёгких и пульсирующей поверхности сердца. Сарпедон рухнул на ступени и, задыхаясь, перекатился на спину.
