Ник Перумов - Рождение мага
Все это время, не ослабевая ни на миг, Императора терзала боль. Стиснув зубы и покрывшись потом, он терпел, капля за каплей выцеживая из жил Тайде эту отраву, переливая в себя и ее боль, и её страх, и её вину… Хотя нет, вина так и останется с ней. Император знал имя того мальчишки, циркового силача – Троша; знал, что именно сделала с ним Агата, когда, одержимая своим Иммельсторном, вела две сотни Дану против всей Империи… и едва не одержала победу. Против памяти белая перчатка оказалась бессильна. Медленно, шаг за шагом, Император тянул Агату за собой из пропасти небытия; и всё это время перед его мысленным взором неспешно шагала белёсая фигура. Император видел, как она, эта фигура, зачем-то выломала себе посох, ещё более усилив своё сходство со стариком.
– Гвин… – услыхал он внезапно слабый шёпот Агаты. В тот же миг Белая Тень внезапно остановилась, подняла голову, на которой успело появиться нечто наподобие широкополой шляпы, и в упор взглянула прямо в глаза Императору.
Шок, словно от самого настоящего удара, швырнул правителя Мельина навзничь, заставив корчиться в муке – его тело словно раздирали на части мириады невидимых когтей. Всё гасло, и мысли и чувства, оставалось только одно – ненависть. Именно она властно толкнула Императора навстречу врагу, неведомо как заставив подняться. Слабый полувскрик-полувсхлип Агаты остался за спиной; Император, словно в тот кошмарный день, когда Сежес распинала и мучила его щенка, ощутил в груди страстную, необоримую жажду убийства, Второй раз в жизни у него отнимали то, что он любил. Но на сей раз он уже не был беспомощным ребёнком.
Император шагнул навстречу белой тени – и призрак заколебался, словно в нерешительности; Император поднял руку в белой перчатке, словно готовясь к кулачному поединку; и его враг, съёжившись, вдруг отплыл подальше, туда, где стволы сливались в сплошную стену.
– Струсил! – заорал Император. Горло пересохло от ярости, он сейчас не хотел ничего, кроме как подмять врага под себя, сдавить ему горло и услышать последний предсмертный хрип.
Но призрака, как известно, задушить невозможно. Белая фигура медленно отступала, растворяясь среди сосен; хрипя, Император рванулся следом… и в тот же миг ощутил обвившиеся вокруг его шеи руки Агаты.
– Стой, Гвин, стой, это ловушка, я чувствую!.. Щёки Агаты были мокры, лицо, руки, одежда – перепачканы кровью.
– Ты ранена? – Император сделал попытку приподняться.
– Это твоя кровь! – вымученно улыбнулась Сеамни. – Как только ты… как только вы схватились, у тебя хлынула кровь из носа, из ушей… изо рта… даже из-под век стала сочиться… Эта тварь высасывала из тебя жизнь, Гвин!
«Гвин» – «любимый» на языке Дану.
Высасывала жизнь… интересно знать как. Радуга не ведала подобного волшебства.
Преодолевая резь и сухость в глазах, Император всмотрелся в Агату. Вроде бы всё в порядке… правда, испуг из глаз пока ещё не ушел. Но в остальном – бодрится, пусть даже сама все ещё бледнее смерти.
– Ты меня напугал…
– Прости, Тайде, но…
– Ох уж эти мужики-хумансы, обязательно им надо с кем-то подраться… – Её рука растрепала чёрные волосы правителя.
– Так ведь ты едва не отправилась… в Небесные Леса! – Император привлёк её к себе. Гнев остывал, требовалось дать выход нерастраченному.
– Подумаешь… упала в обморок… испугалась… у нас, девчонок, это бывает… – Она не отстранялась, напротив, прижималась всё плотнее. – Держи меня… держи крепче… еще крепче… не отпускай ни за что!..
Её близость пьянила сильнее самого крепкого магического дурмана, её губы были жадными, тело – отзывчивым на его ласку. Но даже а самый острый миг наслаждения Император видел бредущую по лесу Белую Тень, помнил взгляд слепых бездонных глаз и понимал: следующую их встречу переживёт только один.
* * *Кони летели, копыта разбрызгивали жидкую грязь. Императорский кортеж торопился к Разлому.
Перед глазами Императора неотступно стояла белая тень. Этот враг пострашнее Сежес и иже с ней. Изрыгнутая враждебной всему на свете бездной, тварь будет сеять вокруг себя смерть и разрушение… но не только. Пророчества! Вновь чёрные пророчества великих бедствий! Императору уже довелось убедиться в том, что подобные предсказания имеют дурное свойство сбываться.
Ждать и мешкать нельзя. Император словно наяву видел закатившиеся глаза Агаты; сердце его билось ровно, гнев превратился из пожирающего самоё себя зверя в отточенное боевое копьё. Он найдёт ту белую тварь, и она заплатит за полусмерть Тайде. Его, Императора, не страшат никакие пророчества. Однако он должен убить вырвавшуюся на свободу бестию прежде, чем она наделает слишком уж много бед.
Император взял с собой весь легион Серебряных Лат, всю стражу Вольных и всех имперских стрелков. Получилось внушительное войско. Правда, ни одного мага в нём не было – но Император привык уже рассчитывать только на себя, а не на заёмную силу. Хотя латная перчатка тоже была заёмной… но об этом пока лучше не думать. Само собой, настанет момент, когда придётся платить и по этим счетам – но тогда мы и будем платить. Не раньше и крайне желательно – только сами. Больше никто.
Несколько стремительных переходов – и конная стража, значительно опередив легионеров, окажется у Разлома. Там начнётся главное – начнётся охота на небывалого зверя, охота, которой не будет равных; он, Император, не имеет права отступать, пока чудовище бродит по его земле.
Император не боялся оставить Мельин. Кому нужна груда развалин, сейчас вся покрытая сетью строительных лесов? Возможно, Сежес и подняла бы мятеж, но имперская казна была надёжно упрятана, и Император надеялся, что даже Радуге не удастся так просто разрушить охранные чары.
Кроме того, от исчезнувшего Фесса осталось кое-какое наследство: зелёный Искажающий Камень, найденный на том месте, где разыгралась последняя схватка за Алмазный и Деревянный Мечи. Камень подобрали Дану – и выдали его Империи согласно мирному договору. Им самим злобный хумансовый артефакт был не нужен – они не имели к нему ключей, – однако продать его Империи им удалось весьма и весьма выгодно.
Этим-то Искажающим Камнем и был запечатан проход в пещеру, где хранилась сокровищница. Сочетание чар Камня и белой перчатки, Императору хотелось верить, создаст заслон даже перед мощью Сежес. Хотя чародейка в последнее время настолько напугана Разломом…
Местность вдоль тракта становилась всё пустыннее. Брошенные деревни, зарастающие поля, повалившиеся плетни – всё говорило о близости чудовищного шрама на теле Империи. Землепашцы ушли отсюда, ушли на восток, на юг, на освободившийся, если верить магам, от Смертного Ливня север. Империя не препятствовала.
