Энди Смайли - Адептус Астартес: Омнибус. Том I
Владимир вышел из Тактика. Его Имперские Кулаки расположились среди алтарей и казарм, среди них магистр разглядел космодесантников в цветах Серебряных Черепов и Сангвинарных Ангелов.
— Лисандр, приказал он, — будь готов контратаковать на фланге кастеляна. Не дай окружить мемориал.
— Да, магистр ордена, — произнес Лисандр, — еще приказы будут?
Владимир не ответил. Вместо этого он посмотрел за позиции Имперских кулаков, на стальной горизонт, испещренный шпилями святилищ и развевающимися над плацами знаменами.
Демоническая армия двигалась вперед. Горизонт словно бурлил, многоцветная масса изливалась из него, будто потоки раскаленного газа. До линий Имперских Кулаков донеслись звуки, ужасная какофония тысячи вопящих голосов. Над толпами возвышались фигуры, крылатые туши, окруженные сонмами демонов-приспешников, карабкающихся друг по другу, словно насекомые в улье.
— Император даровал тебе битву, о которой ты просил, — сказал Лисандр, — пришло время для благодарностей.
— Поблагодарю, когда мы одержим победу, — сказал Владимир, — Колго! Поставь своих сестер битвы в строй! Нас атакуют со всех направлений!
Из орды демонов вышел еще один крылатый монстр, словно купающийся в сиянии, как будто свет Кравамеш ярким лучом падал на его бледную, окруженную ореолом фигуру. За спиной чудовища виднелись оперенные крылья, а его кожа была столь бледна, что, казалось, сверкала, как освещенная изнутри слоновая кость. Даже из Тактика на его лице ощущались красота и власть. Даже Владимир обнаружил, что от демона тяжело оторвать взгляд, словно он был видением, которое возникло в голове и вырвалось наружу.
— Узрите свое будущее! — проревел монстр. Его голос пронесся над полем битвы подобно хлещущему ветру, — Я — конец империй! Я — проклятье людей! Я — Абракс!
* * *
Сарпедон скользнул через залитую кровью поверхность, сжимая в руке мерцающий топор Меркаэно.
Перед ним встал брат Нефаил. Магазин его болтера был пуст, последние заряды он выпустил в собственных братьев, а на перезарядку времени не осталось. Нефаил поднял с пола цепной меч брата Калкиса и взмахнул им. Сарпедон приближался.
Библиарий прокрутился на передней конечности, уходя от удара цепного меча. Затем нанес удар в горизонтальной плоскости. Нефаил не обладал скоростью Сарпедона, и у него не осталось сил. Топор врезался в ногу Нефаила под коленом и уронил его наземь. Сарпедон рванулся вперед и впечатал члена Паствы в пол.
Магистр Испивающих Души перевернул Нефаила лицом кверху и опустился на грудь противника всем весом. Затем вырвал из его руки цепной меч и отбросил в сторону.
Сарпедон сорвал с головы космодесантника шлем. Открывшееся взгляду лицо было более юным, чем у большинства Испивающих Души, волосы коротко подстрижены, вокруг глаз синяки.
— Где Иктин? — требовательно спросил Сарпедон.
— Он — будущее, — выдохнул в ответ Нефаил.
— Где Иктин? — крикнул Сарпедон, с каждым словом впечатывая затылок космодесантника в пол.
— Отправляйся на Терру, — ответил Нефаил, — когда наше дело будет сделано. Ты увидишь его коленопреклоненным у Золотого Трона.
Космодесантник вывернул свободную руку и достал боевой нож. Прежде, чем он смог вонзить его в Сарпедона, библиарий отпрянул и погрузил топор Меркаэно в голову Испивающего Души, расколов ее на две половины.
Сарпедон поднялся на ноги. Фальшивая деревня вокруг была усеяна телами и залита кровью. Он убил их всех.
Члены паствы Иктина, устроившие засаду, пали от рук отделения Салка или от рук самого Сарпедона. Он метался между ними, космодесантниками, которые когда — то поклялись следовать за ним до самого конца, и рассекал их на части. На бронепластины пола из разбитых черепов изливались черно-красные лужи. Оторванные конечности валялись отдельно от тел, которые, в свою очередь, лежали там, где Сарпедон пронзил их когтями или разрубил топором Меркаэно. Нефаил был последним живым противником, но каждого из них Сарпедон узнал.
Макет часовни и развалин заливала не просто кровь. Это была кровь космодесантников. Кровь братьев.
Сарпедон заставил пульс и дыхание замедлиться. К своему стыду, библиарий ощущал радость от того, что, наконец, схватился с врагом, который привел его орден к гибели. В гуще сражения он чувствовал уверенность, которая появлялась лишь от отчетливого понимания того, что если не убить противника первым, противник обязательно убьет его самого. Теперь же библиария окружали мертвые братья, и сомнения вернулись. Он подавил их, заставил себя успокоиться.
Рейнез сбежал. Среди развалин Багрового Кулака видно не было. На позиции Салка Сарпедон также не наблюдал никаких движений. Сарпедон подбежал к развалинам, в которых укрывался сержант. Бронеплиты были истерзаны и перемолоты болтерным огнем.
Салк лежал лицом кверху на обломках бронепластины. Болтерные заряды пробили керамит на его груди и животе. Сержант слабо повернул голову и Сарпедон видел, что одна сторона его лица превратилась в кровавое месиво, обломки костей торчали из крови, которая уже успела превратиться в корку.
— Брат, — сказал Сарпедон, — говори со мной. Скажи, что Салк не пал.
— Прости меня, — пробормотал Салк, — неудача — мой грех.
— Нет, Салк. Никто не сопротивлялся упорнее, чем ты. В этом нет неудачи.
— И победы здесь тоже определенно нет. Я не думал, что будет настолько холодно. Мне казалось, что будет некий… героизм.
Сарпедон склонился над Салком, не уверенный, способен ли его вообще разглядеть блуждающий взгляд сержанта.
— Я убью Иктина.
— Я знаю, что убьешь. Не за меня, командир. Сделай то, что должно быть сделано. За всех.
Сарпедон попытался поднять Салка, думая, что сможет успеть вернуть его в архивы, где о нем смогут позаботиться другие Испивающие Души. Но магистр почувствовал, что сержант стал легче в его руках, словно жизнь испарилась и оставила пустое тело. Сарпедон видел, как в глазах Салка гаснет свет, происходят какие — то неописуемые, неуловимые изменения, и Испивающий Души, его друг, превращается всего лишь в еще одно мертвое тело.
Долгое время Сарпедон держал Салка на руках. Какое — то примитивное чувство в глубине рассудка молило Императора снова вдохнуть в сержанта жизнь. Салк был лучшим командиром отделения из тех, что когда — либо служили под началом Сарпедона как до, так и после первой Войны ордена. Он заработал свои лавры на Стратикс Люминэ и после этого подтвердил свои качества незаметного, но незаменимого и надежного человека в самые отчаянные моменты истории Испивающих Души.
А теперь его не стало. И людей такого сорта повергали Деният и Иктин в своем стремлении к задуманному ими безумному будущему.
Сарпедон положил Салка на землю и пробормотал старую молитву. В ней он призвал Императора и слуг Его быть павшему пастырями до Конца Времен и проследить за тем, чтобы его оружие ожидало его там, где он встанет в общий строй рядом с Императором в последней битве. Искусственное поле боя — неподходящее место для погребения кого бы то ни было, не говоря уже о космодесантнике, но Салку и братьям его отделения пока придется довольствоваться этим. Возможно, Имперские Кулаки позволят похоронить их должным образом, поскольку они погибли, сражаясь с общим врагом.
Сарпедон огляделся на тела членов Паствы. Тот факт, что их вообще послали, чтобы заманить Испивающих Души в засаду, означал, что Сарпедон уже близко. Паства означала Иктина, а Иктин означал месть.
Месть. Это все, что осталось у Сарпедона из того, за что стоило сражаться. Все, что делал космодесантник, было направлено на месть, и для Сарпедона, поднявшего топор Меркаэно и направившегося к противоположной стороне учебной палубы, этого хватало.
* * *
Кастелян Левкронт выпрыгнул из укрытия и возглавил контратаку.
Безумный маневр против надвагающегося на Мемориал мира Ринна безумного врага. Сумасшедшая демонстрация бравады, раскрытие карт перед врагом, потрясти и отбросить которого назад можно было лишь такой бешеной яростью.
За Левкронтом следовали более пятидесяти Имперских Кулаков из Девятой роты. Они скользили над покрытыми резьбой каменными плитами со сценами битвы на мире Ринна, пригибались, пробегая мимо табличек с именами павших. Барельефы были расположены подобно рядам каменного амфитеатра, на сцене которого разворачивалась кульминация постановки сражения.
Демоны надвигались. Передние ряды тащили за собой огромное существо из гниющей плоти, чье тело выглядело как огромный раздутый пузырь, вспухающий жгутами порванных вен и изъеденных червями мышц. Тварь хохотала и стонала, словно все происходящее было понятной лишь ей шуткой, на широко ухмыляющемся лице блуждала смесь идиотизма и проницательного ума. Сотни демонов толкали существо сзади, а еще сотня тянула вперед за прикрепленные прямо к плоти ржавые цепи.
