Энди Смайли - Адептус Астартес: Омнибус. Том I
— Мой долг внутри меня, — сказал Н'Кало. Он знал, что должен хранить молчание, но что — то в словах Денията, в том, что, несмотря на искусственный голос, речь дредноута звучала эмоционально, заставило его ответить, — Даже если галактика запылает, а человечество исчезнет, я должен выполнить свой долг. Поэтому я могу звать себя космодесантником.
— Ответ слабого разумом, — сказал Деният. Корпус дредноута развернулся к чему — то, что лежало вне поля зрения Н'Кало, — ты предпочитаешь игнорировать вопросы, которые затрагивают галактику, зацикливаешься лишь на череде битв, веренице мелких побед над ксеносами или отступниками, и говоришь себе, что для этого и предназначены все твои способности. Я же решил отбросить ограничивающий меня долг и, возвысившись, стать одной из тех сил, что меняют галактику по собственному желанию. Это — мой выбор. Твой разум слишком мал, чтобы поступить так же. Испивающие Души были похожи на тебя, и мне пришлось сделать этот выбор за них. Если им хватит мудрости понять, они будут меня благодарить.
Массивный, похожий на танк корпус дредноута снова повернулся к Н'кало. Одну из его рук заменяла ракетная установка, а вторая оканчивалась огромным силовым кулаком. Сейчас на этом кулаке было надето нечто вроде перчатки, из которой торчали несколько менее громоздких приспособлений: манипуляторы, лезвия, иглы — инструмент для более тонкой работы, нежели та, которую можно выполнить силовым кулаком дредноута.
— В чем дело? — спросил Н'Кало, — Зачем ты меня сюда притащил?
— На этот вопрос я и собираюсь ответить, — сказал Деният, — но не словами.
Из набора инструментов выдвинулась вперед циркулярная пила. Н'Кало напрягся, всеми силами пытаясь разорвать путы. Он чувствовал, как вытягиваются суставы и трещат кости, ощущал вспышки боли от того, что мышцы развивали усилие, которое не способен был вынести скелет.
Цепи не поддавались. Возможно, Н’Кало мог бы ломать и скручивать конечности до тех пор, пока попросту не вытащил бы их из оков. Возможно, он мог бы уползти и украсть оружие одного из культистов.
Лезвие пилы коснулось нагрудника. Полетели искры, яркими сполохами отражаясь в линзах на бронированной голове дредноута.
Деният работал быстро и с большой аккуратностью. Вскорео нагрудник был разделен на части, и небольшие манипуляторы послойно убирали керамит, пока Н'Кало не ощутил на своей коже прохладу рециркулированного воздуха.
Пение перешло в ужасную каденцию, что означало скорое завершение мелодии. Н'Кало почувствовал, как в воздухе накапливается напряжение, и увидел наверху свечение, словно исходящее от большого источника тепла под потолком грузового трюма. Вспышки энергии пробежали по стенам, и ушли в пол рядом с могучими ногами дредноута.
Командуюший ощутил боль. Неожиданно для самого себя он задохнулся, когда невозможно холодное лезвие оставило кровавую полосу вдоль грудины.
Потолок грузового трюма начал подниматься, листы металла вывернулись наружу и дрожали в безвоздушном пространстве подобно мертвым листьям на ветру. Целостность корпуса нарушилась, и воздух улетучился. Паломники со спокойствием и радостью на лицах посмотрели на разрыв в борту «Фаланги», а затем их глаза взорвались, превратив глазницы в кровоточащие провалы. Сквозь боль Н'Кало видел, как поток воздуха отбросил с головы одной женщины капюшон, открыв ее восторженное лицо и вспенивающуюся на губах кровь. Тело другого паломника, невероятно дряхлого старика, который, похоже, был среди них главным, казалось, окончательно иссохло, когда он поднял морщинистое лицо к источнику падающего на него света.
То был свет Кравамеш, звезды, вокруг которой обращалась «Фаланга». Пламенно-оранжевый свет пробивался сквозь кружащиеся возле пробоины в корпусе обломки. Корпус разошелся еще сильнее, как открывающийся глаз, и последние потоки воздуха выплеснулись наружу.
Паломники умирали, один за другим теряя сознание. Н'Кало понял, что ему специально оставили броню для того, чтобы он мог дышать, когда развалится грузовой трюм.
Пила отодвинулась. Теперь, когда воздуха не было, звуки могли передаваться лишь в виде вибраций через пол. Слабый шум сервомоторов выпрямляющегося манипулятора. Шумный вдох Н'Кало через системы подачи воздуха в доспехе, когда холод коснулся открытой раны в груди.
— Ты знаешь, — произнес Деният, и звук его голоса прошел колебаниями по его ногам, — чем тебе предстоит стать?
Н'Кало сжал зубы. Он видел над собой полыхающую Кравамеш, и свет ее, хотя и падал прямо на командующего, казался ужасно холодным.
— Ключом, — продолжил Деният. Манипуляторы ухватили Железного Рыцаря за ребра. Н'Кало закричал, но крик не распространился дальше пределов его доспеха, — кровь самого Дорна — единственный ключ, который подходит к замку, на который заперта Кравамеш. У Испивающих Души этой крови нет, хотя мне было удобно, чтобы они продолжали полагать обратное. У тебя она есть, Железный Рыцарь. В твоих жилах течет кровь Дорна.
Манипуляторы потянули за края сросшейся грудины Н'Кало. Хрустнула кость. Командующий напряг каждую мышцу в его теле, борясь как с болью, так и с оковами.
Внезапно он увидел Рогала Дорна, облаченного в золотой доспех, преклонившего колени перед телом павшего Императора. Узрел открытое Око Ужаса и пылающие укрепления Терры. В последние мгновения жизни в разум командующего проникли древние воспоминания, которые содержались в том генном материале, которым был изменен Н'Кало.
Железный Рыцарь ощутил невероятную гордость и ярость Рогала Дорна. Он переполнился ими до краев, ибо эти чувства были слишком сильны, чтобы их мог выдержать человек, и даже космодесантник. Примарх был невероятным существом, превосходящим человека по всем параметрам.
Н'Кало видел Рогала Дорна в Железной Клетке — огромной сети укреплений, наводненной солдатами Хаоса. Словно тень целого ордена Имперских Кулаков упала на нее, когда Дорн возглавил штурм.
Затем видение сменилось на открывающийся чудовищный глаз Кравамеш и огромные, безобразные фигуры, появляющиеся из ее пламени.
Деният ударил Н'Кало силовым кулаком в грудь, сминая ребра. Дредноут вырвал кулак из груди. Вывалившиеся на палубу органы Железного Рыцаря напоминали окровавленные крылья. В холоде вакуума кровь тут же замерзала.
Массивная туша Денията отступила от Н'Кало. Выплавленный в палубе рисунок пылал красным, словно пил пролитую кровь. Его сиянию словно вторил льющийся сверху свет. Дредноут развернул корпус к пролому. Огни Кравамеш внезапно показались очень близкими.
* * *
Из космоса это выглядело, как огненный мост, протянувшийся от огромной Кравамеш к кажущейся крохотной «Фаланге». Вдоль моста колебались образы замученных лиц, перекрученных конченостей и воющих призраков, разбивающиеся на части и перетекающие один в другой, словно были сотканы из жидкого огня.
Вахтенные команды увидели это сразу же. Об этом завопил каждый датчик на крепости-корабле Имперских Кулаков. Но Фаланга была втянута в боевые действия, команда занималась творящимся в архивах хаосом, а поскольку не каждый член экипажа находился на своем посту, огромное и сложное судно не могло среагировать вовремя.
Огненное щупальце коснулось корпуса. Деният стоял в бушующем вихре пламени, который уничтожил останки Н'Кало и паломников. В огне начали мелькать силуэты — скачущие, бормочущие твари, конечности и глаза которых были обращены друг на друга в бесконечной насмешке над эволюцией. Они безумно плясали вокруг Денията, словно он был хозяином праздника, на который их пригласили. Реальность задрожала и разорвалась на части, когда среди безумия в центре грузового трюма возникли огромные круглые врата — огненная кайма вокруг матово-черного провала, ведущего сквозь ткань мироздания в некое намного более мрачное место.
Деният стоял перед порталом в варп. Огни варпа охватывали его ноги, что — то бормотали крадущиеся в пламени демоны. Но Деният не колебался. Он видел это мгновение уже миллионы раз. Оно являлось ему в полусне в глубинах Селааки
Во тьме за порталом пришли в движение массы мерзости и ненависти. Шипастые щупальца их незамутненной злобы поползли по грузовому трюму, и от их прикосновения пузырился металл. В стенах открылись плачущие кровью глаза. Вереница демонов вопила все громче и громче, по мере того, как к вратам двинулась, на ходу формируясь, какая — то фигура.
Приблизившись, она окончательно обрела форму и превратилась в нечто одновременно прекрасное и кошмарное. Крупный человек с идеальными чертами и поблескивающей бледной кожей, облаченный в одеяния из струящегося белого шелка и окруженный ореолом чистой магии. Следом за ним тянулись истерзанные души, брошенные варпом в пучины безумия. Когтистая рука ухватилась за край портала и выдернула существо в реальный мир.
